Все словно очнулись и забегали, со стороны казалось, что появление нежити для сотрудников НЗАМИПС — праздник. Господин уполномоченный как — то незаметно распрощался со всеми и уехал. Ха!

— Давайте я отвезу вас домой, — предложил мистер Брайен.

Это дело, а то ведь так все и разъедутся, меня здесь бросят.

— Ну что, уел я вас?

— Да не особо. — Мистер Брайен был не в том настроении, чтобы потакать моему самолюбию. — Мистер Гийом как раз говорил о том, что местность надо прочесать и тщательно проверить в магическом плане.

Меня даже покоробило. Что же получается, я не отличился и этот заезжий хмырь вполне способен был сделать все сам? Так, глядишь, он и дело без меня раскроет. Черная натура ревниво встрепенулась. Надо поднажать, пнуть Брайена и самому собраться, никакой белый, пусть он хоть сто раз уполномоченный, не посмеет учить меня жить!

— А что эксперты про последнюю кость говорят?

— Ничего. Они только вчера объект получили, сейчас тоже отчет пишут.

То есть он сунул находку сначала мне, а уже потом им. Трогательное доверие.

— Заедем спросим?

Шеф не стал возражать, наверное, он и сам об этом думал непрерывно, и вместо фермы мы поехали в Верхний Вал к офису надзора. Во дворе уже стоял автомобиль мистера Гийома.

— Упрет он твои улики, — хмыкнул я.

Брайен вылетел с сиденья словно чариком поцелованный.

Как и предполагалось, господин уполномоченный попытался замылить нашу кость, а заодно и отчет экспертов (не хочет славой делиться, песий сын!), шефу удалось настоять лишь на том, чтобы ему сняли с отчета копию (за подписью самого Гийома). Я сумел ознакомиться с текстом, воспользовавшись тем, что Брайен не может оторвать руки от руля (хвала местным дорогам!). По всему выходило, что материальных следов воздействия на кости нет (то есть разрубили ее еще при жизни покойного), а вот отпечатки магии (причем свежие отпечатки) имеются, естественно магии белой. Эксперты отмечали сходство с предыдущими образцами как ауры, так и структуры заклинания. Как жаль, что с белых магов не пишут кристаллы!

Я добился от шефа обещания держать меня в курсе дел, тот поклялся и словно сгинул, вероятно, ему совсем не улыбалось вдобавок к недовольному начальству возиться еще и с любопытным черным. Неделя прошла без единой весточки, но мир не без добрых людей — о том, что господин уполномоченный устраивает пресс — конференцию, мне и без Брайена шепнули. Я приперся на мероприятие, не выясняя, приглашали меня или нет.

То помещение, которое в суэссонском офисе НЗАМИПС гордо называли конференц — залом, могло вместить максимум двадцать человек, на этом основании приглашены были только шесть журналистов, а широкой общественности вообще ничего сказано не было. Меня тоже пытались завернуть, но я показал свое вечно временное удостоверение сотрудника НЗАМИПС. Меня все равно пытались завернуть, тогда я продемонстрировал маленькую (всего четыре сантиметра) карманную молнию. Здешние полицейские не настолько уверены в себе, чтобы качать права перед боевым магом.

Все оказалось просто до идиотизма — виновными в смерти восьмерых детей были объявлены Искусники. Мистер Гийом заявил это твердо и был настолько уверен в себе, что у газетчиков, полагаю, сомнений не возникло (а может, он им магией помог). Сектанты якобы пытались достать из шахты какие — то археологические редкости, для чего использовали кровь невинных жертв, теперь охрана Ундегара будет усилена, и повторения кошмара можно не опасаться. Шеф Брайен к произнесенному ни слова не добавил, он попросту молчал, и я мог его понять. Во — первых, Искусники не склонны искать новое знание — они и так уверены, что знают все лучше всех, во — вторых, это никак не объясняло магических манипуляций над трупами, в третьих, ни на йоту ни приближало поимку убийц. Но ведь никто не станет удивляться, что полиции не удалось поймать Искусников, верно? Если только они вообще тут были.

Однако то, что дело крутилось вокруг археологических находок, заметил даже Гийом. Почему мне это так знакомо? Ах да, повешенный! Археолог — любитель, приезжавший сюда много лет и покончивший с собой как раз тогда, когда были найдены детские останки. Вот кого полиция точно не допрашивала…

Когда пресс — конференция была объявлена завершенной, а пара журналистов принялась домогаться от ее устроителя каких — то дополнительных комментариев, я подгреб к мистеру Брайену:

— Один вопрос: вас устраивает то, что здесь сказано?

Он скривился:

— Нет!

— Тогда подъезжайте ко мне вечерком, пообщаемся.

Со мной, а заодно и с покойным археологом. Я не сомневался, что шеф даст мне разрешение на еще один ритуал. Даже если тело вывезено или кремировано, стены дома, принявшего смерть, вполне способны стать материалом для магического слепка, пусть и не слишком четкого. Времени — то прошло всего ничего!

В ожидании мистера Брайена я проверил свою коллекцию мелков и свечек и даже чай заварил (после небольшой практики он стал получаться у меня ничуть не хуже, чем у Кевинахари). Обошел весь дом, убедился, что ритуалу ничего не помешает, и даже нашел то место, где висел покойник. Уже в сумерках раздался шум подъезжающего автомобиля.

И время подходящее.

В качестве неприятного сюрприза шеф привел с собой Гийома. Вот только чье это было решение? Все — таки недаром Паровоз постоянно таскает на себе столько амулетов: когда работаешь с магами, можно ожидать любой гадости. Естественно, вместе с Гийомом прибыл его неизменный спутник, точнее вперся, не спросив дозволения, что у черных вообще — то не принято (думает, что авторитет начальства его защитит?). Ну раз так, ты у меня как мебель будешь! Я поставил на стол три чашки и пригласил всех пить чай.

Разговор получился странный. Не подвергая сомнению версию об Искусниках, я намекал на возможность определения конкретных виновных. Никакого нарушения закона не требовалось: шеф вполне мог отправить дело о самоубийстве на доследование, а случаи, когда суд принимает свидетельства покойников, встречаются сплошь и рядом. Мистер Брайен невнятно мекал, а его спутники смотрели холодно и недовольно.

— Я проверял — посмертный отпечаток ауры очень четкий. За пару часов я выужу воспоминания двух последних его дней поминутно, либо все на ключевое слово «Ундегар». Мы будем точно знать, замешан ли он в деле.

Уполномоченный неприязненно поморщился:

— И почему вы этого еще не сделали?

— Я занимаюсь некромантией только после получения письменного именного разрешения от надзора.

Но мистер Брайен в ответ бормотал что — то вроде «э-э» или «вэ-э», словно идиот, а белый маг уверенно брал ситуацию в свои руки.

— Никакого ритуала не будет! — твердо заявил мистер Гийом. — Этот колдун слишком много себе позволяет.

Я оценил кривую улыбку костлявого, подумал и окатил Брайена содержимым стоявшей на столе солонки. Обалдевший шеф вскочил и принялся отряхиваться, еще сильнее забивая в складки одежды белый порошок. Нет, против сильного заклинания это неэффективно, но его и инструментальный контроль не проворонит — там после всего происшедшего люди на ушах стоят.

— Вы только глаза не трите, — посоветовал я мистеру Брайену. — Соль!

Я замечал, что она даже на работу эмпатов влияет.

— Что ты себе позволяешь, мерзавец?! — Возмущению уполномоченного не было предела.

Кажется, до шефа начала доходить странность ситуации, а до меня — глубина проблемы: в моем доме находился агрессивно настроенный белый маг с черномагической поддержкой. Сколько и каких амулетов прихватил костлявый на этот раз, одному Шороху известно, но опыт первого нашего столкновения он должен был учесть. Что останется от дома — улики после такой крутой разборки? А главное, зачем это Гийому?

У меня было множество возможностей, чтобы понять: все люди мыслят одинаково, вне зависимости от наличия Источника. Это желания и реакции могут отличаться, а логика — она логика и есть. В какой ситуации должен был бы оказаться я, чтобы делать то же, что и он?