Император чувствовал, что пришло время сразиться с Зиниксо. Ему еще не доводилось принимать участие в подобной войне, но во всех конфликтах рано или поздно наступает момент, когда оппозиция готова дать отпор, и предварительные стычки уступают место генеральным сражениям. Пока что время работает на Зиниксо: Сговор выслеживает и вербует все новых сторонников. Однако оппозиции нужен лидер, иначе она будет сломлена.

Распнекс, Инос и Шанди теснились за маленьким столиком. Шанди откашлялся, стараясь привлечь к себе внимание, но его сотрапезники не отреагировали. Распнекс угрюмо жевал какую-то кашу. Дварф и в лучшие времена не отличался жизнерадостностью, а сегодня за завтраком и вовсе был мрачнее тучи, не проронил ни слова. Совершенно забыв о еде, Инос, хмурясь и покусывая губу, что-то писала, положив лист бумаги на книгу, которую держала так, чтобы из окна на нее падал тусклый свет.

– Мы не сумеем поговорить раньше полудня, – начал Шанди. – Кто-нибудь из вас может предложить, куда нам ехать?

– Разумеется, но я имел в виду, куда нам ехать после встречи с остальными.

Остальные волшебники – двое дварфов, двое гоблинов и етуны – путешествовали морем и должны были встретиться с Шанди, Инос и Распнексом в Рандпорте.

– Когда начинается война?

– В день летнего солнцестояния, – пробормотал Распнекс, жуя кашу.

– Что?! А ты откуда знаешь?

Казалось, дварф и сам удивлен.

– Понятия не имею. Предчувствие у меня такое.

Шанди хотел было съязвить, но вовремя вспомнил, что разговаривает с волшебником, на чьи предчувствия вполне можно положиться. До дня летнего солнцестояния осталось три недели.

– Будем ждать сигнала от лидера, конечно, – продолжил Распнекс, отправляя в рот ложку каши и хмуро глядя на Шанди.

– То есть от Рэпа?

– А от кого же еще?

Хм! Но ведь это Шанди потерял трон, а не Рэп. Вдобавок правитель Краснегара плохо разбирается в военном деле, а император Эмшандар – опытный солдат.

– Разумеется, я глубоко уважаю Рэпа и полностью согласен с Ишистом, утверждавшим, что краснегарский король не отбрасывает тени, но…

– Похоже, ты готов к наступлению?

– Да. Ведь все знают, что…

– И кого собираешься атаковать?

– Сговор, разумеется.

– Где? – хмуро поинтересовался Распнекс. – И каким образом? Ты мыслишь как безмозглый солдафон, которому силу некуда девать. По-твоему, главное – найти врага и продырявить его копьем? Так вот, все это бесполезно, когда речь идет о магии.

Инос продолжала писать, тихонько насвистывая какую-то мелодию.

– Ты бы объяснил все подоходчивее, – холодно произнес Шанди, – а то мне нынче утром силу некуда девать, как ты изволил выразиться.

– Оно и заметно, – парировал Распнекс, отодвинув миску и вытирая рукавом рот, – Волшебники ведут войну по другим правилам, – продолжил он, не отрывая взгляда от императора. – Побежденную армию не уничтожают – она набрасывается на своих же друзей, моментально пополняя ряды врага. Если армия вступила в битву, ни о каких перегруппировках и отступлениях речи быть не может. Вы не привыкли к таким сражениям. Они гораздо скоротечнее, чем ваши битвы. Вы можете привести войска в Хаб, но никого там уж не застанете. Запомни: ты всего лишь простой смертный и тебе не по плечу участвовать в такой войне.

Шанди старался никогда не выходить из себя, но сейчас ему было слишком трудно сдержаться.

– А Рэпу, значит, по плечу? – резко спросил он.

– Как раз это мы и хотим выяснить, не так ли? Он наш лидер – больше некому. Конечно, Олибино должен был возглавить движение сопротивления, но он всегда уклонялся от лидерства, а теперь мертв. Кроме того, остальные народы никогда не доверяли импам. У Грунф заячье сердце, несмотря на ее свирепый вид. И ты ведь, надеюсь, не хочешь, чтобы нашим лидером стал этот эльф? – осведомился Распнекс, гневно потрясая кулаком.

Дварфы и эльфы никогда не ладили друг с другом, а потому, если Распнекс и Лит'риэйн признают кого-нибудь вождем, то только Рэпа.

Шанди согласился, что Распнекс прав.

– Так вот, – продолжил дварф, – Рэп создал новый Свод Правил. Однажды он уже победил Зиниксо. И отказался от трона смотрителя, трижды отказался! Только Рэпу доверят все остальные волшебники. По правде говоря… – Распнекс задумчиво посмотрел на Инос, – ходят слухи, что он мог бы стать Богом, если бы захотел.

– В самом деле? – холодно спросила королева. Дварф довольно ухмыльнулся, словно его догадка подтвердилась, и подытожил:

– Рэп – наш лидер! Есть еще идеи?

– Пока никаких, – мрачно ответил Шанди.

Вот уже несколько месяцев они не получали от Рэпа известий. Жив ли он? Вполне возможно, что мертв, хоть Сговор и не знает об этом.

– Ладно, скажу, – улыбнулся Распнекс. – Так распорядился Олибино. Только Рэп может заменить его.

– Значит, мы ждем, когда он даст сигнал к нападению? – спросил Инос, мельком взглянув на свой листок.

– Да.

– И долго нам ждать? – поинтересовался Шанди.

– Не знаю. Сколько потребуется. Но я не советовал бы тебе планировать что-либо на день летнего солнцестояния, – хмуро предупредил Распнекс.

– Я тоже не знаю, – сказала Инос. – Ты когда-нибудь видел нечто подобное?

Она передала свой листок Шанди. На нем оказался рисунок, а не письмо.

– Не знал, что ты умеешь рисовать, – воскликнул Эмшандар, – да еще так хорошо!

Он поднес листок к свету, не переставая удивляться мастерству Инос. На рисунке были изображены четыре лица, одно из них хмурилось, а остальные улыбались. Но эти улыбки отчего-то наводили на мысль о кошмарном сне.

– Эльфы? – недовольно спросил Шанди.

– Нет.

– Да, действительно не они. У эльфов другие ноги, а уши и подавно не такие.

– Тогда кто?

– Я же спросила, видел ты когда-нибудь нечто подобное?

– Пиксы?! Те самые, которых ты встречала в Тхаме?

– Да, насколько мне помнится – это ведь было двадцать лет назад. Но я по-прежнему частенько вижу их во сне, – сказала Инос, заметно вздрогнув.

– Похоже, и я встречал пиксов. Та старуха, которая рассказала мне о бассейне-прорицателе, по мнению Рэпа и доктора Сагорна, принадлежала к пиксам.

– Они оказались правы? – спросила Инос.

– Я не разглядел толком, но… Да! Думаю, они правы. Тот же нос. И, конечно же, глаза… У эльфов они совсем не такие.

Инос довольно улыбнулась:

– Вы получили ответ на свой вопрос, государь?

Распнекс изумленно уставился на нее:

– Неужели ты имеешь в виду?..

– Совершенно верно, – любезно проворковала Инос. – Мы встретимся с остальными в Рандпорте. И если война к тому времени не начнется, у нас останется день-другой, чтобы переплыть море и заглянуть в Тхам.

Шанди никогда не видел Распнекса таким удивленным.

– Отправиться в Тхам?! Да ты с ума сошла, женщина!

– Разве? – не сдавалась Инос. – Может, объяснишь почему?

Дварф глядел на нее, не говоря ни слова.

В этот момент послышался звук почтового рожка.

– Пора ехать, – сказал Шанди. – Давайте все обдумаем в пути, а вечером обсудим.

Описание несколько не соответствовало истине. Миловидная пара! Да за пятьдесят лет службы матушка Иффини впервые встречала таких красавцев. Девушка утонченностью и чистотой напоминала изящную фарфоровую статуэтку, юноша был дьявольски обаятелен. А как пылко они смотрела друг на друга!

Матушка Иффини отличалась изрядной полнотой и маленьким ростом, что ничуть ее не смущало. Она не понимала, зачем пожилому священнослужителю атлетическое сложение. Уютная полнота гораздо уместнее. Матушка Иффини считала, что ее розовое лицо и мягкие седые волосы идеально соответствуют образу мудрого и надежного советчика, и манеры имела под стать почтенному внешнему облику.

Маленький храм, в котором служила Иффини, находился восточнее Гаазы, среди фруктовых садов. Все называли это святилище Белым храмом. В пору уборки урожая временные рабочие толпами устремлялись в деревню, где располагался Белый храм, а когда работы заканчивались, деревня снова погружалась в сон, и даже на службе в честь самого почитаемого божества редко присутствовали более дюжины прихожан. Епископ соглашался, что было бы невозможно постоянно поддерживать храм без наследства, которое матушка Иффини получила от деда.