– Какое имя вы носите сейчас?

– Я – Иносолан Краснегарская. Вы помните, где мы встречались. И знаете, кто мой муж.

Последнего принц мог и не знать, если не пользовался особым доверием своего отца, но все остальное знал наверняка. О да, знал. Ему было всего восемь лет, но он не забыл того дня, когда его отец женился на чужеземной королеве. Вряд ли кто-либо из присутствовавших в тот момент в зале забудет схватку, в которой один-единственный всадник одержал верх над всей дворцовой гвардией.

Принц оглядел пленников, особое внимание обратив на гоблинов, а затем принял решение, такое же, какое на его месте принял бы отец. Он обернулся к застывшему в поклоне капитану:

– Спустить мой флаг. Передать сигнал моему брату, чтобы он поднял свой. Разбить строй и взять курс на Кверн.

– Айе, принц адмирал!

– Женщину отвести в мою каюту. Остальных заковать до тех пор, пока я не решу, что с ними делать. – И с этими словами адмирал принц Куаразак ак'Азак ак'Азакар Араккаранский, старший сын халифа, развернулся и пошел прочь.

Инос грубо толкнули следом. Она знала, что теперь должна сыграть роль, которой ей не доводилось играть никогда в жизни.

Недели за полторы до дня летнего солнцестояния дремотным полднем Кейди и Тхайла сидели в лесу и плели корзины. Как объяснила Тхайла, корзины в Колледже были не нужны, просто за этим занятием приятно скоротать послеобеденное время.

Кейди нравилось поплести корзины вместе с подругой. Впрочем, в компании Тхайлы она была готова заниматься чем угодно. Кейди знала, что в Краснегаре она никогда бы не плела корзин, даже будь у нее под рукой подходящие прутья, и, возможно, заявила бы, что это бессмысленная трата времени да и вообще крестьянская работа, и тем самым навлекла бы на себя материнские нравоучения. Теперь же ей было трудно придумать более приятное времяпрепровождение для жаркого влажного полудня.

Тхайла, скрестив ноги, сидела на замшелом древесном корне. На ней были коричневая юбка, отделанная золотом, и коротенькая кружевная блузка, под которой Тхайла ничего не носила. Сандалии валялись в траве. Тхайла казалась частью этого леса, диким цветком.

На Кейди был точно такой же наряд, только юбка зеленая с золотом – Тхайла сказала, что зеленый цвет Кейди идет больше. Этот превосходный для пустынного леса наряд в Краснегаре мог бы стать причиной революции. Кейди попыталась представить, что сказал бы о нем папа, но у нее ничего не вышло. Мысли были такими же вязкими, как и лесная духота.

Бедный папа! Как ей нравилось дразнить его! Больше этому не бывать. Никогда уже она не почувствует запаха горящего торфа, не взбежит по бесконечной лестнице дворца, не слизнет снежинку с кончика носа – этот фокус всегда ужасно злил Гэта, который не мог его повторить… Ах, Гэт! Они с мамой бежали вместе с императором, и теперь Кейди никогда их не увидит, а может, даже и не услышит о том, как сложилась их судьба. Тхайла ничем не могла ей помочь. О случившемся с королем и королевой Краснегара и с Гэтом могла знать только Хранительница, потому что она знала все, но ей никто не смел задавать вопросов. Противная старая ведьма! Раз папа не пришел на помощь своей любимой дочке, чтобы спасти ее от гоблинов, значит, он умер, так же, как умерли муж и ребенок Тхайлы. Как жесток этот мир! Кровавый Клюв умер. Птица Смерти и все его гоблины мертвы. Легионеров сожгли драконы…

– Кейди, ты в порядке? – осторожно спросила Тхайла.

– Да, конечно! – Кейди шмыгнула носом. – Все в полном порядке. Ничего не случилось, вот только пальцы немного болят.

Тхайла засмеялась и кинула наполовину сплетенную корзину в кусты за спиной.

– Ну так брось эту дурацкую корзину! – В ее больших золотых глазах плясали искорки.

– Но я хочу ее доделать! Хочу научиться плести круглые и ровные корзины, как у тебя. Ну посмотри, что за кособокие уродцы!

– Это не важно.

– Для меня важно! – возразила Кейди. – У тебя все так ловко получается, а я такая неуклюжая!

– Я уверена, что есть множество такого, что ты умеешь делать, а я нет. Ну, по крайней мере, если не пользоваться волшебством.

– Что-то ничего такого не знаю. Даже если у меня и есть кое-какие навыки, то они нужны краснегарской принцессе, а здесь, в Тхаме, все это совершенно бесполезно. Здесь я ни на что не гожусь!

Тхайла села рядом с Кейди и обняла ее.

– Головушка садовая! – мягко сказала она. – Еще как годишься! Ты моя подруга. Просто не знаю, что бы я без тебя делала, Кейди!

– Правда? На самом деле?

– Конечно, правда! У меня нет ни друзей, ни семьи. Я не могу подружиться ни с кем из архонтов, просто не могу! Да и вообще ни с кем здесь. Мне ужасно не хватает Лииба. Я знаю, почему Хранительница, архонты и весь Колледж делают то, что они делают, хоть и не могу сказать тебе этого. Я не смею их обвинять, но ты – единственный человек, который не напоминает мне о Лиибе. Я, наверное, сошла бы с ума, не будь тебя рядом.

Кейди моргнула и вытерла глаза.

– Я просто дурочка, только и делаю, что реву.

– Ты плачешь ничуть не больше меня.

Они вели этот разговор уже не впервые. В прошлый раз Тхайла сказала, что все месяцы, проведенные Кейди с гоблинами, не могут изгладиться из памяти ни за пару дней, ни за неделю – но ведь прошло куда больше недели. Конечно, было приятно слышать слова утешения, но все-таки Кейди знала, что ведет себя не так, как подобает спасенной принцессе. В конце концов, гоблины не причинили ей вреда. Кровавый Клюв только грозился изнасиловать ее, но не исполнил своей угрозы. Она не стала жертвой варварских развлечений гоблинов, ее не мучили, как остальных пленников, которые кричали под пытками от заката до рассвета. Да, она долгое время жила в страхе, но это вовсе не повод, чтобы принцесса вела себя, словно маленькая девочка.

– Лучше подбери свою корзину, – сказала Кейди. – Слишком хороша, чтобы выбрасывать.

Тхайла кивнула, глядя куда-то перед собой.

– Мы можем набрать немного слив и земляники, когда будем возвращаться в Дом Тхайлы.

– Угу.

Кейди почувствовала легкую тревогу:

– А ты разрешишь мне сегодня еще раз попробовать приготовить еду?

– Что? – Девушка-пикc рассеянно посмотрела вокруг. – Извини. Мне нужно сделать одно дело.

– Дело? Ты оставишь меня здесь? – Голос Кейди задрожал. – Одну?

– Мы можем сначала вернуться в Дом, но потом мне нужно будет уйти.

– Надолго?

А вдруг Тхайла никогда не вернется, и Кейди останется одна в пустом доме, не нужная никому в Тхаме…

– Спокойно! – Тхайла сжала руку подруги. – Не паникуй! Мне совсем необязательно оставлять тебя одну. Я возьму тебя с собой. Пошли!

Тхайла вскочила, едва не наступив на подол юбки, и бросилась за сандалиями, но Кейди подняла их раньше.

– Это правда – ну, что ты возьмешь меня с собой?

– А что, кто-то недоволен? – проворчала Тхайла. – Я архонт и не могу делать только то, что мне хочется. Давай руку, пошли.

– А куда мы идем? Зачем? Кого мы должны встретить?

– Мы идем на берег. Закрой глаза, там будет солнечно.

Они взялись за руки. Никакого движения Кейди не почувствовала, но сразу же в глаза ударил свет, казавшийся нестерпимо ярким даже сквозь закрытые веки. От холодного и влажного прикосновения ветра по коже побежали мурашки. Кейди громко икнула. Конечно, они уже не в лесу. Явственно слышался неумолчный рокот прибоя и крики чаек. Пахло морской водой.

Кейди заставила себя открыть глаза. Она стояла на песчаном холме, заросшем высокой травой, колыхавшейся под ветром. Внизу лежал серебряный пляж, а за ним простиралось море, о котором Кейди уже сообщили ее нос и уши. В Краснегаре море никогда не бывало таким синим, а небо – бездонным.

– Как я люблю море! – воскликнула Кейди.

– Наверное, оно хорошее, – с сомнением произнесла Тхайла. – Но слишком шумное и беспокойное!

– Оно плещется о берег.

– Скучно! Все время одно и то же.

– Оно уносит и полезные вещи, и мусор.