— Ответ пришел?

Да, господин маг, — кивнула женщина. — Брат вернулся уже к обеду и отдал Шелеху письмо. Оно было написано на хорошей бумаге, но без подписи. Мы его не вскрывали.

— Элен плакала, когда его прочитала? — быстро спросил я.

— Нет. Но у нее лицо стало таким… знаете, какое бывает у людей, которые решаются на что-то страшное?

Я молча кивнул.

— А когда я спросила, в чем дело, госпожа ответила только, что делает это ради сына. И ради того, чтобы у него появилось достойное будущее. Мне кажется, господин маг, она не хотела быть обязанной леди Норвис, — почти шепотом добавила Нидис. — И с этим человеком она должна была встретиться той же ночью.

— Где?

— Я довез ее до Вестинок, — глухо уронил Шелех, отведя взгляд. — Госпожа сказала, что ждать ее не нужно. Но она будет рада, если я заберу ее с той же околицы на рассвете. Я и уехал.

— А ребенка она зачем с собой взяла?

— Сказала, что малыш будет плакать, оставшись один, а она не хотела, чтобы в доме раньше времени забеспокоились.

Я забарабанил пальцами по столу.

— Так. И что дальше?

— Утром я, как оговорено, поехал в Вестинки, но леди Элен на условленном месте не было, — хмуро сообщил охранник. — Я прождал ее две свечи, а она так и не пришла. В какой дом она должна была зайти, я не знал, но на всякий случай прошелся по улице. Никого не увидел. Никто не шумел. Ну, я и уехал обратно. А Титусу сказал все как есть, после чего мы подождали еще сутки, а когда леди не вернулась к следующему утру, отправили депешу в Алтир.

— Титус — это кто? — нетерпеливо уточнил я.

Управляющий поднял руку:

— Это я, господин маг.

— Так. И вы хотите сказать, что на самом деле девушка исчезла отсюда не три, а четыре дня назад?

Управляющий виновато кивнул, а горничная с мужем стыдливо переглянулись.

— Да, господин маг.

— И вы целые сутки потеряли, потому что надеялись, что все обойдется?!

— Да, мы очень виноваты перед Элен, — в третий раз с тяжелым вздохом признал управляющий, и вот тогда мне снова захотелось выругаться.

Фолова бездна! Молодая девчонка с младенцем на руках собралась куда-то на ночь глядя, и никто ее не остановил! Она пошла на встречу с человеком, которого никто из слуг в глаза не видел, и ее даже не попытались предостеречь! Наконец, она не вернулась в срок, а эти глупцы еще целые сутки дожидались чуда! Вместо того чтобы поднять крик и отправить людей на поиски!

Не знаю, что тут еще можно сказать, но, похоже, нет предела человеческой глупости.

— Карту! — отрывисто бросил я, когда стало ясно, что ничего эти люди больше не знают. — Нидис, где именно живет ваш брат? Есть ли в Вестинках какие-то особые ориентиры?

— Да тут всего одна деревня в округе, — виновато понурилась женщина. — Не промахнетесь. А брат мой живет во втором доме с дальнего краю. Барри Хорс его зовут. Там спросите — вам подскажут.

Едва взглянув на принесенную управляющим карту, я прямо в доме создал тропу и ушел на темную сторону. Затем на нижний слой, чтобы не ждать отключения защиты. Снова на средний. И уже по нему, друг за другом открывая прямые тропы, с огромной скоростью помчался в соседнюю деревушку, надеясь, что хотя бы там следы никто не затоптал.

До деревни я добрался быстро, но во второй дом с дальнего края заходить не торопился. А сперва почистил темную сторону от облюбовавших подвалы гулей, сжег парочку особо наглых тварей, а за остальными отправил кровожадно оскалившуюся Мелочь, которая и перебила их одного за другим.

Следов убийцы не нашел — занятые своими делами люди выглядели совершенно обычно. Спокойно работали по дому, ковырялись в поле, и ни у кого в ауре не осталось вызывающей красной метки. Отпечатков с такой же меткой на земле тоже на обнаружилось. Видимо, убийца действительно был не местным и в деревню не заходил. Да и гарантий, что место преступления находилось именно здесь, абсолютно никаких не было.

Недолго поразмыслив, я поманил брезгливо отряхивающуюся куклу.

— Кровь учуять можешь? Человеческую, трех- или четырехдневной давности.

Мелочь откровенно задумалась. Но вскоре проурчала что-то непонятное, неторопливо обежала меня по кругу, принюхиваясь и внимательно высматривая что-то на земле. Затем сделала еще один круг, побыстрее. Третий, постепенно ускоряясь и расширяя невидимую спираль. И наконец сорвалась на такой бешеный вихрь, что я только крякнул и подумал, что, кажется, не зря взялся следить за ее рационом.

Мелочь тем временем совсем исчезла из виду, и только приличный вихрик загулял по погруженной в тишину деревне. Вот она сделала новый круг, выйдя за пределы ограды. Затем второй, третий, четвертый… после чего из вихря раздался торжествующий клекот, и выпавшая из него кукла высоко подпрыгнула, обозначая свое присутствие. После чего развернулась и со всех лап кинулась вверх по пригорку, за которым вскоре и исчезла.

Спохватившись, я создал темную тропу и последовал за сообразительным чудищем сперва на пригорок, затем в поле, а после — и на соседний холм, на верхушке которого виднелись характерные холмики. После чего поду мал, что это и впрямь неплохая задумка — убивать на кладбище. Там, где регулярно кого-то хоронят и где скопление гулей не привлечет внимания сыскарей.

А гулей там и впрямь оказалось немеряно. Я только диву дался, когда увидел, какое количество тварей шарится между могилами. Тощие, уродливые… при виде Мелочи они встревоженно закурлыкали, а когда в моих руках зажегся темный огонь, и вовсе прыснули в разные стороны.

В этот момент где-то далеко, почти на грани слышимости, завыли другие, более крупные, судя по всему, твари. Сперва одна, затем другая… но мне и с этими хватило возни. А если кто и заинтересовался поднятым куклой шумом, то добро пожаловать на огонек!

Гули, правда, наше гостеприимство не оценили. Сбежать, правда, удалось не всем — большую часть нежити я просто сжег, кого-то порубил на части, а остальных безжалостно прикончила кукла. Теперь, когда она подросла, острые когти на ее «руках» стали еще длиннее, а свой коронный удар она наносила поистине мастерски. Где и на ком мое чудовище тренировалось — один Фол знает. Но я не мог не восхититься тем, как быстро Мелочь снует между холмиками и короткими, безупречно точными движениями ломает гулям шейные позвонки.

Уцелевших тварей я велел не преследовать — незачем было тратить время. А когда Мелочь выбралась за ограду кладбища и остановилась возле наполовину вросшего в землю валуна, мне и вовсе стало не до гулей: здесь, возле камня, воздух действительно пах немного иначе, чем везде. Пылью пах, тленом. И едва уловимым привкусом железа.

Убрав секиру, я выбрался с темной стороны, оказавшись у такого же камня, только уже в реальном мире. И практически сразу обнаружил, что с одной стороны на нем засохло небольшое кровяное пятно. А рядом в земле виднелся четкий отпечаток женского башмачка, хозяйка которого уже несколько дней как была мертва.

Я понял это, когда коснулся чужого следа и испытал те же ощущения, что и в доме леди Норвис. Но когда принялся искать след убийцы, то испытал целую смесь разнообразных эмоций, от недоумения до раздражения: помеченных смертью отпечатков не было. Вообще ни чего, кроме одного-единственного следа погибшей девушки. Ни возле камня, ни возле ограды кладбища, ни возле могил. Ни во Тьме, ни в свете… то есть в реальности, конечно. Земля вокруг кладбища была чиста как первый снег. И даже пологий склон, ведущий к глубокому оврагу, на дне которого журчал невидимый ручеек, оказался абсолютно пустым. Да, даже без травы, потому что кто-то предусмотрительно обратил ее в пепел, а затем равномерно перемешал с землей, убирая все следы своего присутствия.

— Очень умно, — пробормотал я, вернувшись на темную сторону к терпеливо дожидавшейся Мелочи. — Похоже, наш убийца использовал три амулета. Темный, чтобы перетянуть все метки на ауру, затем светлый — чтобы полностью ее скрыть. Причем «линза» у него не в пример более мощная, чем у Джоша, — связь с аурой разорвана полностью, поэтому и следов не осталось. Наконец, последний амулет ему понадобился, чтобы перепахать весь склон и лишить нас возможности за ним последовать. А это значит, что нам его не догнать.