Ночь, несмотря на опасения по поводу других возможных эксцессов, прошла нормально. Во сне Ляля пыталась распрямиться и частенько упиралась мне ногами в ребра. А как-то посреди ночи, когда ей, видимо, снился сон, она принялась стучать по мне хвостом. Несмотря на запрет притрагиваться к нему, мне все равно пришлось несколько раз убирать его в сторону.

Здешнее утро встретило нас мягкой зеленой травкой, не проявляющей никакой агрессии и ярким небом без светила. От вчерашней паники не осталось и следа. Даже места, где срезали траву, за ночь будто успели восстановиться.

Петр и Борис немного отмякли и не смотрели на меня, как на врага народа. Ночной эпизод сгладило мирное утро. Здешний мир больше не казался таким агрессивным, страх ушел, оставив место более продуктивным эмоциям.

— Куда сегодня направимся? — Поинтересовался Петр.

— Нам надо повстречать кого-то более опытного, типа местного, который знает дорогу. Всегда лучше спросить, чем тыкаться вслепую.

— Верно. — Согласился Борис, подслушав наш разговор. — Как водитель «скорой» знаю это наверняка.

— А где его найти?

Я постучал кулаком по своей макушке.

— Все, что находится в мирах, доступно через эту штуку. Приведет куда угодно и к кому угодно.

— Да, это заметно. — Петр невольно проверил свои ноги. Трава будто и не была той травой, что прошлой ночью.

— А нельзя вообразить завтрак? — Поинтересовался Веня.

— Нет. Я не волшебник, я только учусь.

— А есть миры, где существует магия?

— Не знаю. Ты первый, кто у меня это спросил. До этого я и не думал об этом. Что, хочешь обучиться колдовству?

— Почему бы и нет?

— Лень работать руками?

— Да, хотелось бы головой, в прямом смысле. Подумал, получил.

— А если для этого надо знать квантовую физику и химию, чтобы понимать природу вещей.

— Ну, в такой мир мне не надо. Я хочу, чтобы мне все давалось через воображение, как тебе.

— Знаешь, когда я вытаскивал змея из ловушки, то в том месте мне удалось использовать воображение, как магию, но боюсь, что это прямой путь к деградации, к эмоциональному вампиризму. Все, что дается нам без усилий, в конечном итоге убивает нас. Те жаборотые существа «пустышки», которые желали когда-то жить по-легкому. Для начала научись хотя бы ходить по мирам.

— Ладно, почти убедил. — Веня бросил взгляд на Лялю, занимающуюся в сторонке утренним моционом. — А ведь она так и не научилась.

— У нее обратный дар. Я думаю, что люди делятся на тех, кто ходит сам, и кто посылает других.

— Прям, как в жизни.

— Точно.

Ляля умыла личико и сушила его под теплым ветерком. Она не любила показываться на глаза со слипшейся от влаги шерстью. Её взгляд упал на белое пятно, перемещающееся по зеленой лужайке.

— Жорж! — Позвала она меня.

По интонации я понял, что реагировать надо быстро. Вскочил и подбежал к ней, не думая об этом. Ляля указала пальчиком в сторону мечущегося пятна.

— Что это? Барашек? — Я прикрыл ладонью глаза от света.

На барашка не было похоже. Слишком стремительно метался предмет, похожий на шар.

— Надо уходить. — Заволновалась Ляля.

— Надо. — Согласился я с ней.

И только мы развернулись, как существо оказалось между нами и машиной. Белый шар, с парой десятков тонких черных ножек, торчащих из всего тела, похожих на сухие палки. Видимо, существо стремительно бегало, перекатываясь на тонких ножках. Для такого способа передвижения нужен был очень развитый вестибулярный аппарат.

— Здорово! Ты кто? — Спросил я существо, не уверенный, что он разумное. — Пасешься?

Шар разделился пополам, обнажив огромный глаз. Судя по мудрости, которое он излучал, существо все-таки было разумным. Я сразу окрестил его «бегающим глазом», потому-то фактически он представлял собой глазное яблоко, прикрытое большими, покрытыми белой шерстью, веками, на которых вместо ресниц росли многочисленные ноги.

— Вы хотели совета? — Спросил глаз.

Он разговаривал как та гусеница, телепатически, потому что рот у него не открывался нигде, а слышал я его очень отчетливо.

— Так мы сами собирались к вам? — Ответил я вслух.

— Тогда мы бы точно с вами не повстречались.

— Это почему?

— Потому, что вы прете напролом, не разбирая дороги. Сами понимаете, когда-нибудь вы обязательно попадете в ситуацию из которой выбраться будет совсем непросто. Обрыв, болото, или еще что похуже.

— Я не совсем вас понимаю. Мы уже не новички и исходили большое количество миров.

— Вы гуляли по самому нижнему уровню, как малыши в манеже, а теперь вы выбрались из него. А тут и спички, и розетки, и ножи. Вы же еще не знаете, что они могут причинить вам вред, а вам любопытно.

— Я как бы понимаю вашу аллегорию, но не понимаю чего нам опасаться конкретно, как выбирать дорогу? Вы, я вижу, находите ее с закрытыми глазами. Глазом.

Я поддел мудреца. Ему, чтобы передвигаться приходилось закрывать глаз полностью. В моей голове раздался его смех.

— Даже с закрытым глазом я вижу больше, чем вы с открытыми двумя, иначе вы бы не выбрали себе это место.

— А что в нем такого необычного? Разве что солнце черное и трава плотоядная. И не такие миры видали?

— Миры? Так вы еще думаете, что вы в одном из бесконечных миров?

Глаз закрылся и молниеносно переместился на пару десятков метров от нас. Вдруг, рядом с ним, прямо из земли выросло дерево, с подвижными ветками, похожими на змей в прическе медузы Горгоны. На дереве мгновенно созрел урожай из нескольких круглых красных плодов. «Глаз» прыгнул вверх, сорвал один плод и вернулся с ним к нам.

— Отведайте плод познания. — Он протянул его мне.

— Нет, спасибо. Одна история с похожим сюжетом очень плохо закончилась. Откуда нам знать, что вы не искуситель?

— Верно, знать наверняка что-то нельзя, пока не накопишь опыт. Лучше поосторожничать.

— А вы кто, маг? — Спросил через мое плечо Веня.

— Здесь все маги. — Ответил глаз.

— Как это? — Ответ меня озадачил. — Такое возможно только между мирами, в пузырях — аномалиях, в которых обитают мерзкие существа, теряющие человеческий облик.

— Замечательные выводы для людей с парой глаз. А теперь давайте заключим пари, что вы не сможете пройти по этой поляне больше ста метров в одну сторону.

— Почему? Там обрыв? — Поинтересовался змей.

— Узнайте сами. Мне пора.

Не попрощавшись, глаз закрылся и, набрав скорость, исчез.

— Вот почему такие умные люди никогда не говорят прямым текстом. — Возмутилась Ляля. — Зачем нам снова строить предположения, если мы могли все узнать от него. Что он имел ввиду, что мы не сможем пройти больше ста метров. Тут до вершины километров пять.

— Я думаю, безопаснее будет загрузиться в машину и доехать до границы, которую нам отделил бегающий глаз.

Мы забрались в машину. Борис пустил ее на самом тихом ходу. Ничего не предвещало того, что мы упремся в невидимую стену, но мы уперлись. От удара картинка с горами и небом смешалась, превратившись в серый фон на несколько секунд. Ляля и змей смотрели на меня во все глаза.

— Мы что, угодили в ловушку? — Догадалась Ляля.

— Согласно твоей теории, Жорж, мы сейчас как раз между двух ягодиц. — Борис включил заднюю и отъехал от невидимой границы.

Глава 7

— Не понимаю. — В сотый раз произнес я, пытаясь выбраться из ловушки, выдающей себя за целый мир.

У меня появилось полное ощущение, что мозг мой переехал в ягодицы, в которых напрочь забыл, как формируется мысль. Все, что я не пытался вообразить, смердело продуктами жизнедеятельности. Думал о нашем мирке с речкой, в который мы выбирались каждый раз, когда нам срочно требовалось избежать проблем, но вместо него у меня в голове рождались какие-то мрачные картинки со зловонными болотами, по которым бродили, то ли бесплотные призраки, то ли сгустки болотных газов.

У змея были схожие проблемы. Оставалось проверить только Лялю. Возможно ее способность осталась нетронутой.