— Антош, а эти сути бестелесные и тебя взяли на крючок? — Подозрительно спросил я друга.

— Не по их зубам наживка. — Змей поднял хвост вверх, будто это был указательный палец. — Надо знать с кем водить дружбу.

Глава 14

— По правде признаться. — Змей рассказывал свою историю, произошедшую с ним пока мы были не в месте. — Я же их так и не увидел, и думаю, увидеть их при наших органах чувств нереально.

— А может, их и нет, может ты придумал всё? — С охотой предложил свою точку зрения Борис.

— Не придумал, и ваш капитан тому подтверждение. Дурные мысли привели его к дурному хозяину. Судя по вашим рассказам, он явно подчинялся чьим-то желаниям.

— Антош, а мы решили, что и ты находишься в подобной ситуации. — Призналась Ляля. — Я решила, что тебя сделали невольником, ты был такой грустный при расставании.

— Блин, когда я почувствовал, как меня кто-то вытягивает из создаваемой аномалии, то решил, что так и есть, что я залез на чужую территорию и меня ждут разборки. Не представляете, как я обрадовался, что это вы. Нет, я больше не хочу идти в одиночестве. Я смогу заниматься тем же, чем и собирался, но рядом с вами. Да и вы во мне нуждаетесь, как я вижу.

— Больше, чем всегда. — Я согласно кивнул. — Между мирами не осталось ни одного перехода без ловушки.

— Вот, я буду строить тоннели из мира в мир! — Радостно воскликнул змей. — Отличный мог быть тост.

Петр сбегал в «скорую» и вернулся оттуда со свернутой в большой узел скатертью.

— Это же… — Я признал ее ажурную кайму.

— Да, я сдернул ее вместе со всем, что было на столе, когда началась паника, не хотел, чтобы добро пропало.

Мы закрылись в уютной каюте капитана космического грузовика-аномалии и принялись отмечать удачное завершение очередного испытания.

— А вы-то где были? — Спросил я у экипажа «Скорой помощи». До сего момента не было времени поинтересоваться тем, куда их закинула Ляля.

— Спасибо, на этот раз мы были на земле, среди почти таких же людей, как мы. — Алекс наткнул на вилку соленый огурчик, к которому прилип мусор.

— В чем же отличие? — Поинтересовался я.

— Они летали. Не постоянно, иногда, просто отрывались от земли и летели, без всяких устройств.

— А может, все-таки было устройство? Компактное, незаметное, встроенное в подошву обуви, ранец или поясной ремень?

— Не было ничего такого, они и босиком летали. — Борис наморщил лоб, вспоминая события недавнего времени.

— Да и не похожи они были на людей, обладающих технологиями, так, оборванцы на вид. — Петр невольно оглядел себя. — Как мы.

— Да, согласен, у них лошади, телеги, никакого намека на что-то продвинутое. Однако, летают как супермены. Завидно. — Алекс мечтательно поднял глаза в металлический потолок, представляя себе совместный полет с девушкой своей мечты.

— Карлсоны, мать иху, ни бензина, ни солярки не надо, еще бы на голову не гадили. — Борис полез за апельсиновой долькой.

— А что, было такое? — Ляля брезгливо сморщила носик.

— А что они не люди что ли? Я бы не удержался, простите, был бы повод. А вы что, только о возвышенном думаете?

— Ну, мне такое в голову не пришло бы. — Призналась Ляля.

— Ну, ладно, вы женщина, а вам мужики, не интересно было бы отбомбиться точно в цель?

— Борис, этот мир явно создан для тебя. — Усмехнулся я. — Отличный повод научиться летать.

— Какие мы все благородные, один я из простых. — Обиделся Борис за то, что его не поддержали. — Не я придумал мудрость про закон курятника, толкни ближнего, насри на нижнего.

— Ну всё, за столом никаких мудростей. — Не выдержал змей. — Мы же отмечаем воссоединение.

Мы чокнулись рюмками и выпили.

— А может быть Борис прав, нам не хватает какого-то другого взгляда на жизнь. Среди нас троих, извините, но вы пока не команда. — Извинился я перед экипажем «скорой», — нет маргинала, либо человека со складом характера, таким вот совсем дворовым, у которого папа алкаш, а мама на трех работах работает. Для них жизнь выглядит немного иначе.

— Зачем? — Не понял змей.

— Жизнь многообразна и надо понимать её во всех проявлениях.

— Если вы подумали про меня, то у меня отец инженер, а мать кондитер, на одном предприятии всю жизнь. — Борис решил, что образ маргинала «слизали» с него.

— Однако, идея отбомбиться по неприятелю пришла в голову именно вам.

— Да если бы у нас на Земле люди научились летать, то желающих нагадить вам на голову было бы хоть отбавляй и не только среди бедолаг. Уверяю вас, по разу это сделал бы каждый.

— Да, такого спора у нас еще не было. — Ляля поднялась из-за стола. — Потому и не летаем, что любое хорошее дело обязательно дерьмом испортим.

— А зря вы это сказали. — Возмутился Борис, посчитав все разговоры вокруг пикантной темы личным оскорблением и нежеланием видеть правду. — Я хочу взять вас на слабо.

— Что ты задумал, дядь Борь?

— А слабо вам выбрать миры, где в обществе нет наносного, искусственного, где все запросто, что хочешь, то и говоришь, без всяких намеков и необходимости витиевато изъяснятся, лишь бы не задеть чувства.

— Ясно. — Идея Бориса мне даже понравилась. Такой взгляд на общество мог расширить наше знание о мире. — Почему бы и нет, можно попробовать.

В дверь кают-компании постучали.

— А что у вас там происходит? С нашим капитаном все в порядке? — Спросили через динамик громкой связи.

— Вот черт! — Спохватился я. — Про экипаж корабля совсем забыли. Что сказать им?

— Ваш капитан не прошел ветеринарный контроль, поэтому мы его изымаем, чтобы сделать профилактические прививки, потравить блох, отрезать бубенцы, после чего вернем назад. — Выкрикнул Алекс, надеясь, что его будет слышно по ту сторону.

Ответа не последовало.

— Думаю, они кинулись к аварийной связи, чтобы сообщить о захвате судна. — Решил я.

— Да и мы что-то засиделись в гостях. — Ляля стряхнула с себя крошки. — Идемте отсюда.

— В новый дивный прямолинейный мир. — Напомнил Алекс.

— Так точно, туда. — Я пока еще не придумал, каким должен быть этот мир.

Петр решил снова забрать все, что осталось на столе, но я его остановил.

— Не стоит, найдем себе пищу свежее, а эту оставь экипажу судна, пусть капитана помянут.

Нам пришлось поблуждать по коридорам корабля, прежде, чем мы нашли свою машину. Ее никто не тронул, и в ней ничего не пропало. Прежде, чем отправиться в другое место, мы договорились со змеем, что он воображает тоннель-пуповину, соединяющую миры, а я тот мир, в который нам надо попасть.

Сложно вообразить себе то, о чем не имеешь нормального представления. В голове вертелось что-то про людей, всегда говорящих вслух о том, что думают, но с непременным душком обреченности, свойственной им. Торжество справедливости, через боль и страдания. Аскетизм, любовь к тому, кто хуже тебя и ненависть к тем, кто лучше. Я как-то так представлял часть общества, о которой говорил Борис.

На меня накатило забытое чувство нормального перехода из мира в мир, без всякого космического холода ловушек. Даже картинки не покидали мое сознание, когда я воображал себе мир назначения.

— А, черт! — Ругнулся Борис и тут же угодил колесом в яму. — Как домой вернулся.

Ну, в принципе, получилось похоже, на то, что я себе воображал, а именно старый район родного города, называемый «рабочим». Интеллигенцией и прочей не работающей руками прослойкой здесь не пахло на протяжении нескольких поколений. В воздухе витал «аромат» мочи, густого табачного дыма, неубранных помоек и еще бог весть чего, создающего неповторимую атмосферу простой честной жизни.

— Я не совсем об этом говорил. — Борис сморщил нос, стараясь не особо вдыхать ароматы. — Это перебор.

— Нет, это не перебор, это квинтэссенция человеческого общества выращенного из одного социального слоя. Наслаждайся.

«Бам» в лобовое стекло прилетел камень. Орава пацанов с рогатками, громко смеясь, исчезла во дворах. Качественное коммунистическое стекло выдержало удар без последствий.