Следующей ночью мы с Гарри стояли у камина, прячась под мантией-невидимкой. Предосторожность совсем не лишняя, мало ли кому захочется в полночь до ветру прогуляться, а тут мы. Вопросов и подозрений не оберёшься.

— Шшш, — шикнул я на Поттера, опять начавшего чем-то шуршать.

— Блин, Рон, я когда волнуюсь, сильно жрать хочу, — зашептал он в ответ, скомкивая обёртку и запихивая её поглубже в карман.

— Потом поешь, — сквозь зубы зло зашипел я. — Конспирация вся нахрен. Угадай загадку, невидимое, а шуршит. Знаешь отгадку? А это Поттер под мантией-невидимкой шоколадку жрёт.

— Извини, Рон, — Гарри виновато шмыгнул носом, и, сняв очки, начал их яростно протирать полой мантии, слава Мерлину, не невидимки, а своей обычной.

— Проехали, — буркнул я, продолжая во все глаза пялиться на огонь в камине.

Пробила полночь, и я толкнул подельника локтем. 

— Во, во, смотри, началось.

А пламя вдруг изогнулось, затрепетало и превратилось в призрачную маску с чертами Люпина.

— Гарри, — послышался чуть потрескивающий тихий голос.

Подойдя поближе, Поттер аккуратно приподнял мантию, давая Римусу нас увидеть.

— Гарри, здравствуй, а это с тобой кто?

— Это Рон, мой друг, — Поттер бросил на меня косой взгляд, чуть запнувшись перед словом друг.

Люпин помолчал, разглядывая меня, сказал спокойно: — Друзья это хорошо, главное быть уверенным, что друг настоящий, а не как… — тут он замолчал, а Гарри бросил на меня ещё один косой взгляд.

Я остался невозмутим. Здоровая паранойя неплохо продлевает жизнь. На их месте я бы тоже не был бы излишне доверчивым. Сказал с усмешкой: 

— Мистер Люпин, давайте судить о людях по делам. А я уже, кое-какими делами показал каких взглядов придерживаюсь.

Хмыкнул и Люпин, ответил: 

— Да слышали мы тут про младшего сына Артура и Молли.

— Гарри, — обратился он снова к МКВ. — Я хочу тебе рассказать, что на самом деле случилось тогда, когда Волдеморт убил твоих родителей…

Минут пятнадцать он выкладывал канонную историю с подставой Сириуса. Я особо не вслушивался, следя за обстановкой, но замечал, что скептицизм и недоверие на лице Поттера сменяются сначала растерянностью, а затем надеждой. Да уж, найти крёстного, который, к тому же, вроде как неплохо к нему относится, мальчишке потерявшему родителей, а от тёти видевшему только плохое, это было словно огромный такой подарок.

Тут, наконец, в камине появился и сам Сириус, и я вообще отвернулся, чтобы не мешать развиваться ДРАМЕ.

Через десять минут соплей, причём у меня сложилось стойкое убеждение, что Блэк на радостях был в дрова, огонь в камине принял свой нормальный вид, а Гарри всю дорогу до спальни возбуждённо шептал: 

— Рон, он говорит, что Дамблдор и Грюм знают, и у него ещё своё поместье, и мне можно будет туда к нему попасть. Ещё он сказал, что я вылитый отец, а глаза у меня мамины.

— А как в турнире победить, он тебе не сказал? — прервал я его трепотню.

— Э-э, нет, — вынужден был ответит Поттер, и я лишь тяжело вздохнул. Вот про глаза мамины сказать надо было, а как победить, нет. Что за легкомыслие.

***

На следующее утро я проснулся далеко не с лучшим в своей жизни настроением. Это как, вдруг, отключаешь лёгкое размытие, блюр, так называемый, придающий картинке некий фантазийный колорит. И реальность предстаёт перед тобой настолько ясно и чётко, что аж тошно.

Поднявшись, распахнул окно, подставляя тяжёлую от спёртого воздуха спальни голову ворвавшейся внутрь прохладе.

— Рон… — послышался недовольный возглас Дина, со стоном, натянувшего одеяло на голову. Остальные тоже плотней зарылись в кровати. А мне наоборот утренняя свежесть придала бодрости.

Ничего на возмущение не ответив, я подошёл к нашему новому постояльцу. Сдёрнул с очкарика одеяло: 

— Гарри, подъём!

Тот, вздрогнув, захлопал подслеповато глазами и судорожно натянул очки. 

— Рон, что? — почувствовав потянувший по комнате свежачок, сжался, стремительно покрываясь «гусиной кожей». После ночных бесед через камин, мы хорошо, если в час ночи уснули, и теперь в шесть утра подниматься ой как не хотелось.

— Вставай-вставай, — категорично отметая любые возможные возражения, поднял я его. — Есть такое слово — «надо». Что говорил Грюм? На все тренировки со мной.

А на завтраке случилось примечательное событие, совы притащили новый выпуск Пророка, со свеженапечатанной статьёй про Турнир, авторства моей незабвенной Риты Скитер.

Потерев в предвкушении ладони, я развернул газету и с удовольствие всмотрелся в колдографию себя любимого с суровым выражением на лице и взглядом куда-то в сторону, по-ковбойски крутившего в пальцах палочку и засовывающего её в воображаемую кобуру на боку. Вид у меня был строгий и неприступный, а прищуренный взгляд как бы говорил: «Враг не пройдёт».

Статья называлась: «Малолетний чемпион».

«Этот мальчик», — говорилось в статье: «Которому нет ещё и пятнадцати, не производит впечатление бойца и опасного мага. Но впечатление это обманчиво. Там, под скромной школьной мантией, прячется сердце льва, которое бросило его наперерез преступнику на Финале чемпионата по Квиддичу, да, дорогие читатели, тот мальчик, не побоявшийся вступить в неравную дуэль с взрослым волшебником, это сегодняшний герой нашей статьи Рон Уизли. Благодаря ему, молодой Гриффиндорец с гордо поднятой головой встретил и новое испытание, Турнир Трёх Волшебников, когда кубок Огня выбрал его Чемпионом Хогвартса…»

Прочитав статью, я удовлетворённо хмыкнул. Пафос наше всё. Рисковал ли я? Да, наверное. Но пристальное внимание мне и так было обеспечено самим попаданием на Турнир. Так вот, подкорректировать то, как меня будут воспринимать, было, наверное, моей основной целью. У всех читающих должно сложиться мнение, что у меня запущенный гриффиндор головного мозга. Сердце льва, бесстрашие, гордо поднятая голова, это всё в статье не просто так. Истинный Гриффиндорец: тщеславен, горд, прямолинеен и глуп. Что факультет закончил такой мастер подпольной игры как Дамблдор, не более чем осознанный выбор хитреца почище змей. Уверен, что ему как и Поттеру шляпа предлагала минимум Слизерин, помимо Гриффиндора, а то и Райвенкло. Но стереотип он такой. Пусть считают меня неспособным вести многоходовую игру, бить в спину. Не ждут от меня хитрости и скрытности. Пусть. Недооценил врага — проиграл. Это я усвоил ещё по земной жизни.

Засветился я всё равно, так пусть этот процесс будет управляемым.

Словив на себе взгляды окружающих, скопировал выражение с колдографии. Больше пафоса богу Пафоса!

Дальше было немного про Крама с Делакур, последнюю, в статье, сочащейся презрением и желчью, разве что шлюхой не назвали. Видать задела она Ритку за живое. А вот Поттеру досталось покруче.

На нём Скитер свой талант к выжимке из домохозяек охов и ахов применила на полную.

Статья называлась: «Мальчик, который снова».

«Сколько ещё бедному мальчику выпадет испытаний», — вопрошала она.

«Украдкой вытирая набегающие слезы, он вспоминал родителей, отрывистые образы, какие только и может сохранить память годовалого малыша. Мой дар, — говорил он, — это всё что мне от них осталось, думаю, они бы мной гордились, увидев сейчас».

Да, не позавидуешь Гарри, но такова судьба. Единственно я попросил не приплетать туда Гермиону. Хотя Рите идея любовной линии Поттера с одногруппницей очень была по нраву. Домохозяйки такое любят. Но я был непреклонен, и поэтому в статье Поттер лишь признавался, что влюблён в одну девушку, но боится ей признаться, как и не хочет раскрывать её имя в статье. Но девушка эта, одна из самых блестящих студенток школы.

Сбоку от меня что-то грохнуло, и я увидел как Гарри стремительно выбежал из зала.

— За платком наверное, — буркнул беззлобно Джордж и все дружно заржали. Я гыкнул пару раз вместе со всеми, напоролся на осуждающий взгляд Грейнджер, и вернув серьезную мину, поднялся следом.