Кое-как приведя себя в относительное спокойствие, я медленно и величаво, так как по-другому просто не мог, направился к дракону. А что делать, полог тишины, какой я научился ставить, чтобы в прямую пободаться с драком, был максимум метров десяти в диаметре, да и нормальный зрительный контакт возможен только вблизи. При всём желании арену покрыть у меня не было никакой возможности.

Тот, зашипев, забил крыльями и дунул в мою сторону струю пламени. Достать до меня она не достала, расстояние было ещё велико, но даже так это было до того страшно и неожиданно, что я рефлекторно выбросил вперёд руку, развернув ладонь, прикрываясь.

Тут в груди опять щёлкнуло и фирменным Вейдеровским хрипом громогласно выдало: 

— Тебе не уйти, не вынуждай меня уничтожить тебя! — так, что мне захотелось разбить лицо ладонью.

Не знаю что творилась на трибунах, а меня лично бросало то в жар, то в холод. Костюм на каждый пых, сыпал отборными Вейдеровскими цитатами, ясно-понятно нихрена не доброй окраски.

А дракон был всё ближе. Вот пламя, вырвавшись, лизнуло костюм. Я зажмурился, но ничего не произошло. Открыв глаза, увидел, как оно бессильно стекает на землю. Приободрившись, я зашагал уверенней, а мой соперник, оправдывая звание тупорылого, начал со всё возрастающей яростью, почти беспрерывно поливать меня огнём, но артефакт исправно мерцал какой-то защитной плёнкой, не давая огню до меня добраться.

А я считал метры, ещё немного, ещё чуть-чуть. Наконец оказавшись достаточно близко, под финальный рык: — Почувствуй силу Тёмной стороны! — скастовал полог. Все звуки как отрезало, а опешившее крылатое земноводное, даже прекратило пыхать огнём, прижавшись к земле, накрывая кладку собой и продолжая на меня яростно шипеть.

Возникшая было идея согнать дракона, воспользовавшись неуязвимостью, и тупо отобрать яйцо, мигом исчезла, после того как массивную каменюку недалеко от меня разбил на осколки один молниеносный удар чешуйчатого хвоста. Несколько угловатых кусков камня прилетело мне в голову, заставив пошатнуться и поблагодарить неизвестного создателя за надёжную конструкцию шлема.

Проверять, выдержит ли прямой удар моя хвалёная защита, я не решился. А значит, придётся по первичному плану забороть того в ментальном поединке.

Посмотрев с полминуты на замершего у земли дракона, хлещущего периодически хвостом по бокам, я решился, и, ткнув в замок шлема, сбросил его с головы, молясь, чтобы глупая зверюга не дала мне в этот момент прикурить. Впился взглядом в её выкаченные буркала, ощерился. 

— Ну же, червь, глиста, давай, выходи биться!

Зрачки дракона расширились, словно рябь пробежала между нами. Миг головокружения, и я оказался на каком-то поле, полном архаично одетых людей. Обернулся, с изумлением разглядывая незнакомые, чумазые, измождённые лица.

— Драконы, — раздался истошный крик.

Завопив, толпа бросилась врассыпную, а с неба рухнуло несколько громадных зверюг, куда до них этому тупорылому. Расширенными глазами я увидел как одна из них выпустила громадную огненную струю метров пятидесяти длиной, оставившую после себя полосу обожжённой земли и обугленные останки тех, кому не повезло под неё попасть.

Над полем поднялся многоголосый нечеловеческий вой. Поддавшись общей панике, я дёрнулся было в сторону. Но тут же остановился, зло мотнув головой. Какое поле, какие драконы? Есть только я и тупорылый, который пытается, транслируя даже не свои, а видимо передавшиеся по генетической памяти образы, подавить мою волю. А вот хрен ему!

Подняв голову к небу, я оскалился: «Хочешь увидеть настоящий бой, получи!»

Выгнал из памяти, как живой, дивизион «Град». Поле побледнело, люди и драконы стали размытыми, словно полупрозрачными, а слева от меня вытянулась цепочка машин РСЗО. Реальных, настоящих, источавших ощущение скрытой мощи. Истошный крик старшего офицера: — Триста тридцать три! — и с диким воем ракеты начинают рвать воздух реактивными стрелами, с рвущим барабанные перепонки, громом и грохотом.

— Нравится? — рявкнул я. А затем вызвал из памяти следующий образ, когда подобный ракетный удар мы вызывали почти на себя, как земля буквально подпрыгнула под ногами, трясясь под казавшейся нескончаемой чередой разрывов, что заволокли всё вокруг серой чадящей пеленой.

И ещё, и ещё вызывал я из глубин памяти самые страшные картинки своего боевого опыта. И в какой-то момент всё пропало, растворилось, и осталась лишь арена, дракон и я в чёрном костюме Вейдера со шлемом в руке.

Шведский тупорылый больше не шипел. Только смотрел на меня и раболепно склонял голову. Мысленно потянувшись, я бросил короткий приказ: 

— В сторону! — сопровождая это соответствующим мыслеобразом.

И дракон отодвинулся, отполз вбок, открывая кладку с блестящим золотым яйцом посередине.

Сняв полог тишины, я подошёл, наклонился и легко поднял яйцо, удивляясь его малому весу. Оглядел застывшие трибуны и задумчиво погладил тупорылого, по подсунутой под ладонь, голове.

— Повелитель драконов, — слитно выдохнуло несколько обалдевших голосов. Шелест перешёптываний пролетел по рядам, становясь всё громче, пока не вылился в настоящий ликующий вой. А я лишь устало стоял и смотрел, как на трибуне жюри с Краучем и Дамблдором яростно спорят Каркаров с Максим, махая руками и тыкая директора Хогвартса пальцами в грудь. На лицо наползла кривая ухмылка. Похоже, первого места мне не дадут, эти два типа явно оценки поставят по самому минимуму, ну да ладно. Зато я смог и сделал то, о чём слагали легенды — подчинил себе дракона. А это значит, что я и в самом деле крут, а остальное неважно.

Я не смотрел, как свои испытания закончили остальные. Мне это было не интересно. Да и других проблем хватало. Чарли с коллегами, прибежав с выпученными глазами, утащили нас обоих с драконом к себе. На разговор, как выразился начальник Чарли. Он был седовласым тщедушного телосложения мужчиной, чьи глаза алчно вспыхивали при каждом взгляде на меня. Я невольно поёжился, никогда не любил фанатиков, а этот был именно таким, адептом-драконологом, всего себя посвятившим своей науке.

Всю дорогу до загонов, где содержали крылатых рептилий, брательник изливал на меня свои восторги. Сразу видно, человек любит свою профессию, потому что всё сводилось только к дракону и к прорезавшейся у меня способности повелителя драконов. На костюм старшой не обратил ровным счётом никакого внимания. Мне показалось, что он даже не заметил, что на мне одето что-то необычное.

— Кто бы мог подумать, — отшагнув, он ещё раз оглядел меня с ног до головы, — что наш малыш Ронни окажется повелителем драконов!

— Станет, не окажется, — сухо поправил я его. Слышать о себе «малыш» мне было не очень приятно.

Но Чарли пропустил мою реплику мимо ушей, только прищурился хитро и спросил, понизив голос до шёпота:

— Скажи честно, кто тебя научил, Дамблдор или Снейп? Хотя Снейп вряд ли, Дамблдор да?

— Ты о чём? — чуть нахмурившись спросил я у брательника.

— Ну как, — он снова подмигнул. — Кто у нас самые мощные легилименты? Дамблдор и Снейп.

Тут вдруг он нахмурился, сказал с осуждением:

— И всё же это было рискованно. Нужна очень сильная воля и прекрасное воображение, — Чарли хмыкнул, словно вспомнил что-то интересное, по-новому взглянул на меня. — Ну или опыт ужасных сражений на грани жизни и смерти.

Уже я с подозрением посмотрел на него.

— А ты-то откуда это знаешь?

Вопрос не праздный, я, всё же, перелопатил кучу специфической литературы из той, что была доступна.

— А-а, — тот отмахнулся, — на седьмом курсе, Снейп же нам и читал курс, правда, окклюменции, но легилименции тоже касался. А феномен приручения дракона — это самый известный пример мощного легилиментного воздействия. Он кстати в учебнике тоже приведён.

— Правда? — упавшим голосом переспросил я.

— Ага, — Чарли жизнерадостно кивнул.

А я мысленно взвыл. Столько усилий, целый мозговой штурм, догадки, предположения. И действия на грани фола, словно прогулка по минному полю. И что я узнаю?! Что это всё описано в обычном, мать его, учебнике!