— Помогите! Кто-нибудь, помоги-ите!

Дужкин так старался, что очень скоро сорвал себе голос, закашлялся и без сил повалился в угол.

— Ну чего ты так кричишь? — раздалось рядом утробное рычание чудовища. Затем короб снова открылся и туда заглянула отвратительная зубастая морда. — Погоди, сейчас и до тебя дойдет очередь. Быстренько обработаем, и всем твоим мучениям конец.

Чудовище не обмануло Сашу, очередь действительно дошла и до него. Дужкина ухватили поперек туловища, и зверь принялся шарить свободной лапой в ящике с какими-то ржавыми инструментами, очень похожими на пыточные. От одного вида этих железяк Саша задохнулся от ужаса и с трудом пролепетал:

— Не надо… не надо меня обрабатывать! Джинн, я больше не хочу!

— Пойди посмотри в доме, — не обращая внимания на Сашины вопли, обратился его мучитель к своему собрату. — Здесь, кажется, кончились.

Второе чудовище исчезло в дверях дома, но через минуту вернулось. Первый же выбрал в ящике что-то вроде кузнечных клещей, пару раз щелкнул ими и удовлетворенно покачал огромной уродливой головой. Затем зверь поднес Дужкина к своей отвратительной морде, кивнул ему и ласково проговорил:

— Ну что ты так разволновался? Это недолго — раз и все. Нервный ты какой-то.

Второе чудовище надело Саше на ногу большое металлическое кольцо с выдавленными буквами и циферками и сжало его теми самыми клещами, да так аккуратно, что Дужкин ничего не почувствовал.

— Вот и вся недолга, — добродушно произнес первый. — Теперь беги, гомо. Кто знает, может, еще встретимся. — С этими словами чудовище в два прыжка оказалось у забора и поставило Сашу на прежнее место перед скамейкой. — Беги-беги. А пистолетик я оставлю у себя. А то еще, чего доброго, пальнешь в нас.

Не заставляя себя уговаривать, Дужкин сломя голову бросился по картофельному полю туда, где его дожидался космический корабль. Но, к Сашиному ужасу, вместо корабля объявилась кирпичная водонапорная башня. Она бессовестно возвышалась над полем и словно бы говорила Дужкину: «Назад дороги нет».

— Зараза! — в отчаянии выкрикнул Саша и тут же кувырком полетел на землю. Судорожно всхлипнув, Саша поднялся и, ни секунды не раздумывая, кинулся в лес.

Когда до густого сумрачного леса оставалось всего несколько десятков метров, Дужкин остановился. Картофельное поле кончилось, и он ничком повалился в невысокую траву, одуряюще пахнувшую млечным соком, теплом и влажной землей. В километре от него виднелась та же злосчастная окраина города, за ним никто не гнался, и у него появилась возможность поразмышлять над тем, что же все-таки произошло. Как когда-то утверждал мудрый Анаксагор, помимо нашего существует и некий другой мир, в котором Солнце и Луна, как у нас. Саша наконец получил возможность воочию убедиться в справедливости слов древнего философа.

Лежа на боку, он часто приподнимал голову и затравленно озирался. Когда же сердце у него немного успокоилось и дыхание стало ровней, он внимательно осмотрел ногу.

На кольце из нержавеющей стали оказались выбиты дата, адрес и вежливая просьба сообщить о поимке гомо по указанному адресу. Дужкин вспомнил, что такими же кольцами, только поменьше, метят перелетных птиц.

Ощупав железку, Саша сообразил, что голыми руками он не сможет освободить ногу. Поблизости же не было ничего, чем это можно было сделать. Бросив взгляд в сторону башни, Дужкин мгновенно вскочил на ноги. Быстро приближаясь к нему, по полю несся гигантский кенгуру, как две капли воды похожий на тех, которые его окольцевали.

— Да пропади вы все пропадом! — не своим голосом выкрикнул Саша и бросился к лесу. Добравшись до ближайших кустов, он резко обернулся. До чудовища оставалось не более ста метров. В коротких передних лапах, он держал вороненую толстую трубу диаметром с водосточную и на бегу целился в него.

Догадавшись о предназначении трубы, Дужкин вильнул в сторону и сделал это очень своевременно: раздался оглушительный грохот и в двух метрах от него с треском пополам переломился толстый ствол березы. В спину Саше полетели кусочки древесины, и, уже ничего не соображая от страха, он побежал вперед, не разбирая дороги.

Вслед за первым раздался второй залп, и еще одно могучее дерево, ломая молодняк, рухнуло на землю.

Впереди между ветвей деревьев замелькала водная гладь. Не сбавляя скорости, Дужкин добежал до берега и головой вниз нырнул в маленькое, сильно заросшее камышом озерцо.

Проснувшийся в нем инстинкт самосохранения подсказал Саше, как действовать дальше. Не появляясь на поверхности, он быстро развернулся под водой и по-лягушачьи наискосок поплыл к берегу в густые заросли осоки.

Существует устоявшееся мнение, что человек боится неизвестного, но, как показывает жизнь, это не так. Встретившись с опасностью, не вызывающей никаких ассоциаций, человек не узнает в ней смертельной угрозы и, скорее всего, не испугается. Однако, столкнувшись с чертом, каким его изображают художники и литераторы, страху натерпишься.

Смерть, потеря близких, боль, неопределенность, безденежье — вещи известные и боятся их все: от больных, страдающих разными страхами, до тех, кого принято называть бесстрашными. Но все же не зря последних нередко называют отчаянными. Именно отчаяние, независимо, чем оно вызвано — боязнью потерять жизнь или деньги, уважение знакомых или совесть, — заставляет человека совершать порой невообразимые поступки. Из этого можно сделать вывод, что отчаяние — это что-то вроде бомбы, попавшей в здание человеческого опыта. А страх? Страх — всего лишь кирпичик в этом здании.

Больше часа провел Дужкин в камышах, пока наконец не убедился, что его преследователь удалился. Встреча с разумными, говорящими по-русски динозаврами настолько потрясла его, что через несколько минут размышлений он прекратил думать о них, чтобы не лишиться рассудка.

Решив на всякий случай переплыть на противоположную сторону озера, Саша донырнул до середины и мелкими саженками поплыл к берегу, который представлял собой более надежное убежище, чем камыши. Низкий бережок так густо зарос ивами и бузиной, что там можно было спокойно отсидеться и подумать, что делать дальше.

В нескольких метрах от спасительного берега Дужкин заметил на поверхности воды цилиндр размером с трехлитровую банку. Проплывая мимо, он попытался оттолкнуть его, но ладонь вдруг намертво прилипла к блестящему предмету. Саша попробовал оторвать поплавок второй рукой и понял, что окончательно влип. Цилиндр крепко держал его за обе руки.

— Да что же это за чертовщина?! — только и успел воскликнуть Дужкин, как почувствовал, что, рассекая воду, быстро плывет к берегу. Затем из-за камышей выглянула оскаленная морда чудовища, и Саша окончательно все понял.

— Попался, голубчик! — радостно пропела допотопная тварь. — Иди, иди ко мне, малыш! Тяжеленький! — И тут Дужкин неожиданно для себя заплакал. Он плакал тихо, почти беззвучно, как это делают старики и дикие животные.

Когда динозавр грубо отодрал его от липкой приманки, Саша почти не сопротивлялся. Не сопротивлялся он и когда его бесцеремонно сунули в просторный садок из стальной сетки, где уже лежало несколько живых рыбин. Не сопротивлялся Дужкин и когда его швырнули вместе с садком за спину. Он лишь устроился поудобнее, чтобы не ударяться головой об острые костяные наросты, покрывающие всю спину чудовища.

Тварь допрыгала до города за каких-нибудь пятнадцать минут. Саша снова увидел большие деревенские дома окраины, затем — грязную улицу со свиньями и прочей живностью, по которой он прибежал с рынка к космическому кораблю, и наконец — сам рынок. Но на этот раз торговые ряды были заполнены невообразимыми существами. Стоя за прилавками, одни уродливые создания торговали еще более отвратительными мелкими животными, которые, в свою очередь, поедали или держали в лапках совсем крошечных уродливых зверьков.

Чудовище вывалило измученного Дужкина вместе с рыбой на свободный угол дощатого прилавка и громко закричало: