Но она так и не успела — словно проклятье какое-то. Мужчина потянулся лениво — и разжал руки, выпуская. Только чужой хвост на мгновение прижал ее сильнее, вызывая сладкую странную дрожь — и тут же отпустил.
— Ложись спать, Дейирин. Завтра будет тяжелый день. В третьем иторе после полудня жду в своем кабинете. По сути, ты уже здорова, и нам пора, наконец, решить, что предпринять.
И прежде, чем она успела или сумела хоть что-то ответить, ал-шаэ также неслышно и быстро исчез. Змей вредный. Коснулась плеч, которые щекотали выбившиеся из косы белоснежные пряди. Это уже больше, чем просто симпатия и привязанность, и вырвать ее из души невозможно. Только заледенеть навеки для любых чувств.
Остаток ночи она проспала крепко и без сновидений.
Утром на столике возле кровати она нашла припечатанный жреческой темной печатью пергамент с несколькими строками, дороже которых в этот момент не существовало. Так же, как и подчеркнутой размашисто заветной цифры — 99, 6 %. Ее бог сдержал свой обещание.
Девяносто девять с половиной процентов… Даже чуть больше. Это же… это невероятно. Рин подскочила резко с постели, закружившись в каком-то безудержном вихре, пальцы бережно прижимали заветный пергамент. Она запнулась о ножку столика, и в голове, опьяненной долгожданной новостью, прояснилось. Змей. И к чему весь этот базар? Хорошо, конечно, что их совместимость так высока, да только на одной совместимости далеко не уедешь… Пусть даже по терминологии иршасов они и есть та самая «истинная пара». Кто знает, сколько таких еще есть? Да и не была она никогда сведуща во всех этих женских штучках, чтобы сообразить, как поступить, чтобы наследник смотрел только на нее. Что-то подсказывало — с ним бы все это и не прошло. Этот мужчина обратит внимание только тогда, когда захочет сам, а, учитывая скандал в начале года… Интересно, про эту девицу и младенца хоть что-то удалось разузнать?
За этими мыслями собиралась она быстро, но неторопливо. Завтрак, как и обычно в эти дни, появился в специально отведенной под это нише в соседней комнате. В окно лился розовато-фиалковый свет нового дня, лучики скользили по лицу, перепрыгивая на маленький столик и блестящего темного дерева и солидный каменный стул на одной ножке — в истинном виде на нем было очень удобно сидеть, обвившись вокруг хвостом, что она сейчас и сделала.
В этот раз за ней заполз отец — Илшиарден был непривычно серьезен, даже, пожалуй, чересчур. А еще напряжен — словно ждал неприятностей, что заставляло напрячься самой. Необходимая встреча в узком кругу, похоже, плавно превращалась в нечто куда более значимое.
— Порталом отведешь? — спросила, чтобы хоть что-то сказать, разрушить затянувшуюся паузу.
— Пожалуй. Не стоит тебе показываться прямо сейчас во дворце. Еще успеешь.
Карри сосредоточенно кивнул, очерчивая когтями в воздухе портал и подавая ей руку. Хвост легко скользнул по плитам, перенося вперед, в зависший полукруг, мерцающий зловеще-багряным светом.
Их уже ждали — и связь, натянувшись, зазвенела, заставляя губы разъехаться в глупой улыбке, которую, впрочем, она поспешила убрать. Кроме наследника — увы, без привычно замершей неподалеку фигуры Эрайша, здесь находился еще один иршас, тоже в маске — только более простой, серебряной, почти без узоров.
— Иршарр Льяш-Таэ, — младший ненаследный принц коротко склонил голову, скручивая хвостом приветственный знак. Заостренные уши шевельнулись, словно стремясь что-то уловить — темные волосы младшего были затянуты в тугую воинскую косу.
— Дейирин Илшиарден Найритин, наследница карриарша Илшиардена, — негромкий голос ал-шаэ Нильяра прозвучал почти оглушительно.
Вот оно что…
Она поклонилась в ответ вызубренным движением — и тут же скользнула вперед, вставая за спиной ал-шаэ. Рин и сама не поняла — как это получилось. Просто показалось самой естественной вещью на свете. Наверное, для Нильяра в какой-то степени тоже — по крайней мере, он даже не дернулся, оставляя ее за спиной, зато шаэ Иршарр заметно напрягся.
— Простите, мой Шаэ, — Рин смутилась, осознавая, что до настоящего Щита ей еще очень далеко, — это получилось не нарочно.
Серебряные глаза посмотрели задумчиво-одобрительно.
— Понимаю. Оставайтесь, где расположились, шианнэ Дейирин, но присаживайтесь.
Отец наблюдал за их обменом любезностями с каменным спокойствием, только взгляд был слишком острый — словно Илшиарден не мог понять — нравится ему то, что он сейчас видит, или же нет.
— Итак. Для начала небольшая проверка, господа, — голос шелестнул тихо, но остро, словно клинок вышел из ножен.
Нильяр замер, чуть дрогнули каменно-спокойные черты лица, слабо засветилась чешуя. Показалось, что по комнате пронесся ветерок. Илшиарден чуть поморщился — этого не было видно, но отчего-то возникло именно такое ощущение, а младший иршас потер висок. Сама же Рин не почувствовала ровным счетом ничего — как будто чужой дар обогнул ее по широкой дуге.
— Что ж. Теперь нас больше никто не сможет подслуш-шать, — длинный раздвоенный язык насмешливо мелькнул в воздухе, — Иршарр, шианнэ не только дочь Илшиардена и носительница его дара, но и мой Щит.
Отчего-то его собеседник побледнел, едва не отшатнувшись.
— А как же Эрайш? Неужели действительно смертельно ранен? Я-то полагал, что это ваши игры, брат, — он говорил быстро, словно куда-то спешил или не мог больше молчать.
Хвост Шаэ медленно, почти лениво шевельнулся, свиваясь кольцами, но Иршарр мгновенно затих, смотря каким-то затравленным взглядом. Что-то было между ними… слишком давнее, но так и не забытое, да только лезть в эти отношения Рин не решилась бы за все блага мира. 17f3563
— Хватит, Ир, — негромкое, — Эрайш жив, но действительно был практически смертельно ранен, и восстанавливаться ему придется долго. Полагая, что погибнет, он передал контракт Щита единственному оказавшемуся рядом существу. Я не скажу, что рад произошедшему, — закончил сухо, — Дейирин только осваивается в нашем обществе, да и без этого дара у нее слишком много проблем. Ситуация такова, — наследник оперся рукой о стол, а затем свился в клубок, опираясь руками на хвост. Взгляд серебряных глаз потяжелел, — что если я сейчас хотя бы намекну, что дана Найритин является моим Щитом, то ее уничтожат, я не стану никого тешить иллюзиями, что заговорщикам это не удастся, если уж, не смотря на всю нашу скрытность, они узнали об Эрайше.
Веселая перспектива.
— Что ты предлагаешь? — отец чуть склонил голову. О его напряжении говорили лишь стиснутые в кулаки пальцы, да то, насколько резко он перешел на неформальный тон — значит, обращался сейчас именно к другу, а не к господину.
— У меня есть выход, но, на самом деле, только один, — ал-шаэ медленно распрямился, буквально пригвождая взглядом к земле. Он воспользовался своим даром — даже Рин теперь почувствовала, хотя их связь и позволяла этого избежать, — шианнэ Дейирин должна официально стать моей избранницей.
Иршарр Льяш-Таэ, как самый впечатлительный, сел себе на хвост, чуть не разломав стол. Отец лишь задумчиво качнул головой.
— В этом случае она получит покровительство моего Дома и сможет без подозрений находиться рядом со мной большую часть времени, — невозмутимо продолжил змей, словно и не обращая внимания на реакцию собеседников. Только ноздри носа широко раздулись, и небольшие тонкие гребни на спине задергались, то скрываясь, то раскрываясь, — но для этого должно быть официально объявлено и о принадлежности моей Избранницы к древнейшему Роду.
Сердце застучало бешено, разгоняя кровь по жилам, заставляя задыхаться от нахлынувших чувств — радость, боль, счастье, горечь, нежность, обожание, терпкая любовь. Рин знала — он все это ощущал. Не было ни сил, ни возможности держать щиты. Показалось — или что-то скатилось по щеке? Наверное, соринка в глаз попала.
Она не могла поверить услышанному. Не могла понять и осознать. Он предлагает ей стать… его невестой?
