— Изумительно!

От злости у Крыласова потемнело в глазах. Двое на одного — это уже слишком! Это чересчур даже для такого сверхчеловека, как он.

Крыласов извинился, поспешно достал из кармана блистер «Финлепсина», выдавил сразу две таблетки, но принять их не успел. Отключился.

Всю ночь я не сомкнула глаз. Ни на минуту. Терзалась угрызениями совести.

Зачем? Зачем я пошла на поводу у Верочки и согласилась пойти на это ненужное мне любовное свидание?

Как дитя малое, честное слово! Все время кого-то слушаю, сомневаюсь, спрашиваю совета, вместо того, чтобы просто прислушаться к себе, к собственной интуиции.

Интуиция меня никогда еще не подводила. Правда, я никогда к ней особенно и не прислушивалась.

Нет пророка в своем отечестве!

Вот и сейчас: чувствовала ведь, что не должна соглашаться на эту авантюру, — и все-таки согласилась. Ну и, конечно, влетела по полной схеме.

Что мне теперь делать, не знаю? Мало того, что поставила под угрозу отношения с мужем, так теперь и за Крыласова еще переживаю. Мне его, видите ли, жалко. Он такой больной! Такой одинокий! Такой несчастный!

И, главное, посоветоваться не с кем!

Муж и мама отпадают по определению.

Спрашивать совета у Митрофановой бесполезно: накричит! И будет права. Она с самого начала была против.

Верочка, главная моя советчица в этом малосимпатичном деле, тоже останется мной недовольна.

Изначально ее план выглядел совершенно иначе. Чистый бизнес, никаких эмоций! Коммерческое предприятие!

Агентство получает с клиента деньги за возможность встретиться с понравившейся особой, предоставляет ему за его денежки такую возможность — и все, умывает руки.

— Все!!! Понимаешь? — наставляла меня практичная Верочка. — Ты должна с ним встретиться всего один раз. И все! Ты ему ничем не обязана и можешь отказать под любым благовидным предлогом. Такова жизнь. Люди не властны над своими чувствами. Насильно мил не будешь. Нет, если он тебе, конечно, понравится, то ты, безусловно, можешь продолжить знакомство.

— Вера!!!

— А чего такого-то?! Подумаешь, — разобиделась Верочка. — Это я так, на всякий случай тебя предупредила. Вдруг, думаю, это судьба, а ты ее проморгаешь? В жизни всякое бывает. Я должна была тебе это сказать.

— Верочка, я тебя умоляю! С чего ты взяла, что это моя судьба? С какого такого перепугу?

— Вот здесь, моя дорогая, ты ошибаешься! Он видел тебя во сне, Крыласов этот. Вполне вероятно, он твой суженый. Это ведь все не просто так! Сны посылаются нам оттуда, — восторженно округлив глаза, она подобострастно махнула рученькой на подвесной потолок, — для того, чтобы мы корректировали свои поступки. Это предупреждение! Нужно только научиться правильно толковать свои сны, и жить сможешь без проблем. Припеваючи!

— Нет, Верочка, это невозможно! Сколько раз можно повторять, что я не видела твоего Крыласова ни во сне, ни наяву и толковать мне нечего!

— Так я и говорю: откажи! — Она недоуменно пожала плечами. — Какие проблемы?

Легко сказать: откажи!

Попробуй отказать, глядя человеку в глаза. Да еще после того, как он только что пришел в себя после приступа эпилепсии.

Это мне Лао Сюн объяснил, что у Крыласова эпилепсия. Сама бы я в жизни не догадалась.

Стыдно признаться, но вела я себя в той ситуации неадекватно. Перепугалась, как маленькая. Стояла и только растерянно глазами хлопала, глядя, как хлопочет вокруг моего бездыханного поклонника настоятель чайного клуба.

Хорошо еще, что приступ был недолгим, без судорог, и Крыласов быстро пришел в себя.

А то бы я вообще, наверное, сошла с ума. От ужаса!

После припадка несчастный молодой человек выглядел подавленным. Был вял и бледен, старательно отводил от меня глаза. Я видела, что он тяготится моим присутствием.

Оно и понятно: прийти на первое любовное свидание и свалиться с приступом эпилепсии на глазах у зазнобы — приятного мало!

Я тоже чувствовала себя не лучшим образом. Не знала, как разрядить ситуацию. Сидела и, глупо улыбаясь в пространство, разглядывала клетку с канарейками. Делала вид, что все изумительно.

Впервые я оказалась в таком дурацком положении: и уйти неудобно, и оставаться неловко, и помочь нечем, и сказать нечего!

В общем, я не смогла придумать ничего лучше и предложила Крыласову встретиться еще раз.

Сама предложила.

Сама!!!

Никто меня за язык не тянул!

Открыла свой поганый рот — и как в холодную воду с обрыва:

— Александр! Давайте сходим в кино. В следующий раз. Если вы, конечно, не против!

Он был не против. Нет! Александр Крыласов был явно «за»! Он так обрадовался моему предложению, что даже щеки у него порозовели.

Идиотка! Мне это надо — расхаживать с чужими мужиками по кинотеатрам?! Бедный Славочка! Нет, это невозможно!

А ведь поначалу так хорошо все складывалось. Я видела, что совершенно Крыласову не понравилась. Более того, мне показалось, что я ему неприятна и ни о каком продолжении знакомства и речи не может быть. Он так неприязненно меня разглядывал. Своим рыбьим взглядом.

У Крыласова странный взгляд — снулый, немигающий, одним словом, рыбий.

Я, как только это увидела, сразу успокоилась. Человеку с таким взглядом в случае чего и отказать не грех.

Свекровь утверждает, что такие люди — с гнильцой!

— А как же! — изумилась как-то «мама в законе», уяснив себе мое полное, абсолютное невежество в этом вопросе. — Люди с рыбьим взглядом — с гнильцой! Обязательно! Это и к бабке не надо ходить! Скрытные то есть. Взять ту же Тосю Тихомирову!

— Вашу одноклассницу?

— Ты что?! Зачем?! — возмутилась маман. — Одноклассница у меня Тихонравова, а не Тихомирова, и не Тося она вовсе, а Тоня. На Невском сейчас живет. Угол Невского и Малой Морской. Мы с ней до пятого класса вместе учились. А с Тосей Тихомировой я на курсах кройки и шитья познакомилась. Ну, и подружилась. Жили рядом. Мы с Колей на Удельном проспекте, а они с покойным Петром Ивановичем на Скобелевском. То есть это он сейчас покойный, Петр-то Иванович, а тогда был живехонек. Очень даже. Мы еще молодые совсем были. Я Славиком беременная ходила, а Тося — наоборот. Дочку ждала. Галю. Она всего на месяц Славика помладше будет. Да ты видела ее. У меня на юбилее. Полная такая, роскошная женщина.

— В красном костюме?

— Ну да. Одним словом — красавица. Снежная королева! Только правду люди добрые говорят: не родись красивой, а родись счастливой. И красавица, и умница — все при всем, а счастья нет. Столько лет вдовеет. Как смолоду замуж неудачно вышла, так у нее все наперекосяк и пошло. Муж у нее, правда, видный был. Ей все подруги завидовали. А я Тосе сразу сказала: «Тося, смотри, что-то здесь не то!» Взгляд мне его рыбий сразу не понравился, и, главное, все молчком. Слова лишнего из него не вытянешь. Скрытный был. Он эстонец по матери. А эстонцы, они, знаешь, какие аккуратные?! Очень даже. Аккуратные и педантичные. Вот ему от матери эти самые качества и передались. Руки по сто раз на дню мыл. Прям болезнь какая-то у него была с этим мытьем рук! Скажи он тогда тестю с тещей всю правду, мол, папа, мама, так и так, я эстонец, они бы ему, конечно, сразу посоветовали, что профессию надо менять. Он ведь моряком был, плавал на судах дальнего плавания старшим механиком. А на флоте аккуратных зануд не больно-то любят. Да и кто их, прости, господи, любит? Только вот у моряков разговор короткий. Надоел он им, видно, своими придирками, вот они его за борт и выбросили.

— Кошмар какой!

— Нет, Гале, конечно, этого прямо не сказали. Мне кажется, она до сих пор всей правды не знает. Официальная версия — мол, мужа ее смыло волной во время шторма у берегов Африки. Кто ж в таком злодействе признается? Никто! А Коля мой, Славкин папа, сразу сказал: «Ната, это убийство! Его выбросили за борт!» И верно, тело ведь Гале так и не вернули. Только урну с прахом. И не его это прах вовсе, так я тебе скажу. Насыпали чего-нибудь, пыли, например, да и прислали. Дескать, получайте, раз вы такие настойчивые. Ведь Галя почти полгода эту урну ждала. Не могла похоронить по-человечески. Он на Южном кладбище похоронен. Рядом с Петром Ивановичем. Конечно, Африка — не ближний свет, но полгода ждать — это уж чересчур. А ты говоришь — рыбий взгляд!