— Ты полагаешь, тебе удастся провести корабль в полной темноте через узкий пролив, не зная навигации и без опытного лоцмана на борту?

— Наши бортовые компьютеры зафиксировали каждый дюйм пролива по пути сюда. Курс нашего пути отступления запрограммирован на автоматического лоцмана. Мы доверимся Отису, и он вытащит нас отсюда. (Отис — так называли между собой корабельную автоматическую систему управления).

— Под автоматическим управлением или нет, в любом случае будет не так-то просто пройти через узкий пролив на скорости в шесть узлов.

— У нас получится. — Кабрильо отключился, чтобы выйти на связь с другим человеком.

— Марк, мне нужны последние данные по системам.

Марк Мерфи, специалист по вооружению, ответил с характерным западным техасским акцентом.

— Если кто-то из этих кубинцев попробует хотя бы икнуть у себя на берегу, им не поздоровится.

— Если они попробуют накрыть нас с воздуха в открытом море?

— Пусть пробуют, нам есть чем их удивить.

Он обернулся к Линде Росс.

— Линда?

— Все системы включены, — спокойно ответила она.

Кабрильо повесил трубку на место и расслабился, закурив длинную кубинскую сигару. Он обвел взглядом всю команду, которая собралась в центре управления. Все с нетерпением смотрели на него.

— Что ж, — не спеша проговорил он, и глубоко вздохнул. — Думаю, нам пора двигаться.

Он отдал голосовой приказ компьютеру, и якорь медленно и бесшумно — благодаря тефлоновым заслонкам, которые команда заблаговременно поместила в отверстие для якорной цепи, чтобы избежать скрежетания металла о металл, — поднялся со дна гавани. Новый приказ, и «Орегон» медленно, дюйм за дюймом, начал двигаться по направлению к проливу. Внизу в машинном отсеке Макс Хэнли проверял работу массивного консоля. Его четыре больших магнитных гидродинамических двигателя были вершиной технологической мысли морского транспорта. Они усиливали и смешивали электричество, обнаруженное в соленой морской воде, прежде чем пропускать его через магнитную сердцевину трубки, которая поддерживала постоянную нулевую температуру благодаря сжиженному гелию. Полученный электрический ток создавал очень высокое давление, которое выталкивало воду через корму, заставляя двигаться вперед.

«Орегон» был не единственным кораблем, чьи двигатели могли развивать такую поразительную скорость, используя вместо топлива морскую воду, пропущенную через магнитные трубки. Еще одним преимуществом было то, что на корабль не было необходимости загружать огромные цистерны с топливом, которые потом было невозможно ни утилизировать, ни приспособить под другие нужды.

Во всем мире существовало лишь четыре корабля, оснащенных такого рода магнитными гидродинамическими двигателями. Те, кто монтировал их на «Орегон», поклялись сохранить все в тайне.

Хэнли собственноручно следил за состоянием этих высокотехнологичных приборов. Он берег их, словно они составляли значимую часть его души. Он содержал их в чистоте и постоянной готовности к экстремальным или из ряда вон выходящим ситуациям. И теперь он стоял рядом и наблюдал, как они очнулись и начали вести корабль к узкому проливу, открывавшему путь в море.

Наверху, в центре управления, беззвучно разомкнулись бронированные панели, закрывавшие большое окно над передней переборкой. Мужчины и женщины тихо переговаривались, разглядывая огни города, но человек, следивший за кубинскими системами безопасности, мог слышать каждое слово.

Кабрильо указал на еще одно судно, стремившееся покинуть гавань перед ними.

— Что это за корабль? — спросил он.

Кто-то из команды открыл на экране монитора список прибытия и отхода кораблей.

— Зарегистрировано как китайское. Везет сахар в Бангкок, — доложил он. — Покидает порт примерно на час раньше расписания.

— Название? — спросил Кабрильо.

— По-английски будет «Красный восход». Находится в распоряжении армии Китая.

— Потушить все огни наверху и увеличить скорость, пока мы не окажемся прямо за их кормой, — отдал он приказ бортовому компьютеру. — Мы используем его в качестве приманки, чтобы выбраться отсюда.

Освещение верхней палубы и навигационные огни мигнули и погасли, погрузив судно в полную темноту, когда оно скользнуло в узкое пространство между двух кораблей. Огни в командном центре погрузили помещение в таинственную сине-зеленую дымку. К тому времени, когда «Красный восход» зашел в пролив и миновал первую линию оградительных буйков, погруженный в темноту «Орегон» следовал за ним на расстоянии всего каких-нибудь пятидесяти ярдов. Кабрильо держал необходимую дистанцию, чтобы огни, освещавшие китайское судно, не обнаружили их маневр. То была довольно опасная затея, но он надеялся, что силуэт «Орегона» будет незаметен в тени «Красного восхода».

Кабрильо взглянул на большие настенные часы, висевшие напротив окна, как раз в тот момент, когда минутная стрелка переместилась на 23.39. Осталась всего 21 минута до срабатывания кубинских защитных систем.

— Следуя за «Красным восходом», — сказала Линда, — мы теряем драгоценное время.

Кабрильо кивнул в ответ.

— Ты права. Медлить больше нельзя. Он добивается своей цели. — Он встал и проговорил в компьютерный передатчик:

— Полный вперед! Обгоним же корабль перед нами!

Словно крошечная ракета с мощными двигателями, «Орегон» рванулся в спокойные воды, лежащие на его пути, оставляя за собой пенистый след, и выпустил фонтан брызг в сторону оставшегося позади судна. Он скользнул в пролив, оставив китайский корабль более чем в двадцати футах позади. Создавалось впечатление, что китайцы просто решили стать на якорь. Было видно, как моряки с отставшего корабля с недоверием наблюдают за ними. Быстрее и быстрее, с каждой секундой набирая скорость, корабль несся по волнам вперед. Скорость была самым главным достоинством «Орегона». Сорок узлов, затем пятьдесят. К тому времени, когда он проходил мимо Морро Касл на подходе к Сантьяго, «Орегон» уже развил скорость около шестидесяти двух узлов. Ни одно судно в мире такого размера не было в состоянии достигнуть такой небывалой скорости.

Огни маяка, подающего сигналы высоко над рифами, были теперь видны не намного лучше, чем мерцающие огни на черной линии горизонта.

Сигнализация быстро доложила на берег, что какой-то корабль двигается в неизвестном направлении — но ни радар, ни операторы с береговых огневых позиций не смогли определить, что это было за судно, из-за отсутствия на нем сигнальных огней. Офицерам просто не приходило в головы, что такое большое судно продвигалось к проливу на такой невероятной скорости. Они посчитали, что их радары допустили ошибку, и, поскольку на корабле отсутствовали сигнальные огни, было принято решение не рисковать и не открывать огонь по непонятной и к тому же невидимой мишени.

Только когда «Орегон» был уже в двадцати милях в открытом море, кубинские власти сопоставили кое-какие факты и один генерал сообразил, что таинственное отплытие неизвестного корабля и бегство заключенных из тюрьмы как-то взаимосвязаны. Он приказал открыть огонь по уходящему судну, но к этому времени «Орегон» уже давно успел отойти на безопасное расстояние.

Тогда этот же генерал отдал приказ атаковать таинственное судно с воздуха, прежде чем оно успеет выйти в нейтральные воды и попасть под защиту Соединенных Штатов. Генерал был уверен, что ему не уйти. Он откинулся на спинку кресла и закурил сигару, с наслаждением выпуская в потолок облачко сизого дыма. Всего в семнадцати милях от острова уже курсировали два «МиГа», посланные наперерез курсу «Орегона», который был вычислен кубинскими радарами.

Кабрильо не было нужды изучать карты, чтобы понять, что идти курсом от Сантьяго прямо в Майами было бы равносильно самоубийству. Примерно шестьсот миль пришлось бы идти, подвергаясь обстрелу со стороны кубинских истребителей. Безопаснее всего, на его взгляд, было пройти вокруг южного побережья Гаити, а затем напрямую на запад к Пуэрто-Рико, который уже являлся территорией Соединенных Штатов. Там бы он мог высадить своих пассажиров, которые будут находиться там в безопасности и под квалифицированным наблюдением врачей перед отправкой во Флориду.