Отдельная группа нуль-элементных сборок была равномерно распределена по объёму серверной: их задачей было постоянное поддержание поля масс-эффекта с коэффициентом уменьшения массы не ниже почти пяти миллионов (точное число являлось степенью тройки — круглое с точки зрения кварианско-гетской троичной математики) — после небольшой доработки оборудования, увеличение скорости света в две с лишним тысячи раз весьма положительно сказалось на мощности бортового вычислительного кластера. Сравнительно низкий (на фоне систем наведения поросят и процессоров дронов-наблюдателей) коэффициент был компромиссом: при ощутимом росте производительности он позволил обойтись без продува водородом — хватило простого заземления на корпус корабля.
Половина демонтированных эмиттеров щита была заменена удвоенным количеством таких же сборок, что стояли и в двигателях, равномерно распределённых под внешней бронёй плотной объёмной сеткой: вместо того, чтобы тратить свои скромные ресурсы на нейтрализацию огромной энергии снаряда вектором силы, они создавали небольшое поле эффекта массы — едва на метр выходящее за броню — с коэффициентом «всего» в десять порядков (на фоне коэффициента в двенадцать порядков, используемого для сверхсветовых перелётов, это действительно мало, особенно учитывая нелинейный рост энергозатрат с увеличением этого коэффициента). Добавляем обдув водородом — и вот уже можно не опасаться накопления заряда, а результат… в поле эффекта массы скорость звука — и ударной волны, что важно — повышается пропорционально корню из коэффициента снижения массы, как и скорость света, к слову. И пять порядков — более, чем достаточно, чтобы скорость ударной волны превысила те четыре тысячи километров в секунду, с которыми летит снаряд дредноута. В результате столкновение снаряда и брони становится упругим, и он просто отскакивает[47] — без малейшего вреда для корабля, масса которого в несколько тысяч раз больше… снаряду, правда, тоже ничего не делается, но кому он интересен? Разве что полетит точно назад… Собственно, именно эти теоретические соображения, всплывшие, когда мы с Солусом обсуждали результаты пусков поросят, геты и проверили, со свойственными машинам методичностью и беспристрастностью.
Двукратное увеличение тяги, заметное снижение массы и размеров (после демонтажа масс-ядра часть оборудования, ранее выступавшего за обводы корпуса, удалось перенести на освобождённое место), плюс более чем существенное снижение энергопотребления сделали и без того шустрый курьер самым быстрым кораблём в Галактике — из тех, что уже летают: понятно, что новые гетские разработки, спроектированные с учётом новых данных, его, конечно, обгонят… сразу же, как только будут построены. И не только быстрым, но и самым «дальним» — полных баков ему хватало почти на две недели полёта, за которые он мог преодолеть две тысячи световых лет… мог бы и больше, но даже в таком мощном масс-поле начинали проявляться релятивистские эффекты, сильно мешающие нормальному взаимодействию бортового кластера с остальными гетами. Пользуясь вычислительными резервами станции, я оценил возможности переделки меня самого — ну так, помечтать, всё равно в обозримом будущем нужного на это времени не будет… и даже немного взгрустнул — дизайн обеих «Нормандий» к новым реалиям подходил, как к корове — седло… даже хуже! Будущее — за кораблями, близкими по форме к сфере, так проще держать мощное и достаточно однородное для нормального функционирования хрупких органиков масс-поле, и броня при той же массе получится толще, и турели можно расположить с нужной плотностью перекрытия секторов стрельбы, и двигатели, и сенсорные массивы… Вообще, вытянутая форма кораблей пространства Цитадели — это вынужденное следствие необходимости впихнуть как можно более длинный рельсотрон в как можно более лёгкую конструкцию. Использование турелей с излучателями «субкваркового супа» и их ослабленной версии, стреляющей пучком досветовых протонов, эту необходимость убирает полностью. Единственное исключение — для фрегатов и прочей «мелочи», предназначенной садиться на планеты с атмосферой — там уже имеет смысл немного оглядываться на аэродинамику. Я скинул в Общность черновой набросок эдакой «летающей тарелки» — сильно скруглённый треугольник в плане, более плоский снизу и более выпуклый сверху, три убранных под обтекатели реверсируемых двигателя вдоль боковых сторон, вектор тяги которых достаточно управляем, чтобы при любом направлении движения можно было задействовать два из трёх, турели сверху и снизу, и даже несколько пусковых с поросятами. Не слишком толстая броня, плотная сеть нуль-элементных кластеров по всему объёму и несколько эмиттеров традиционного кинетического барьера дополняли картину универсального аэрокосмического истребителя.
Тем временем, продолжалась работа и над изучением биотики — благо, Самара в помощи не отказывала, хоть и со своим сугубо личным интересом. К Джейн и Миранде я даже не обращался — им и без того мороки хватает, Джейкоб сослался на нежелание лишний раз попадаться на глаза доктору Чаквас, а Джек… Джек — это Джек. Лишь один момент омрачал моё исследовательское счастье: никто на борту не владел самыми интересными биотическими приёмами — рывком[48] и скольжением[49] — в достаточной мере, чтобы уверенно их продемонстрировать для изучения.
От грустных мыслей меня отвлекли. Как гласит русская народная поговорка, «помяни чёрта — он и появится»: в предбанник серверной, оборудованный для Нормана как некая пародия на каюту, пришла Джек, после грандиозной попойки проспавшая более суток (убедить крогана всерьёз поспорить, кто кого перепьёт — само по себе достижение, но уйти после этого своими ногами, пусть и всего лишь до ближайшего угла — это уже подвиг! особенно без специальных имплантов, борющихся с интоксикацией организма, когда единственным подспорьем является чудовищный метаболизм биотика).
— Всё ещё сохнешь по ведёрку? — С несколько наигранным ехидством спросила она.
— Не то чтобы «сохну». — Норман, отвлёкшись от инструментрона, изобразил кавычки. — Тали обладает многими достоинствами и заслужила моё искреннее расположение, однако положительное развитие наших отношений интересно не только мне лично, но и может послужить фундаментом для примирения органиков с Общностью… и кварианцев — в первую очередь.
— Ага, точно. — Проверка моего душевного равновесия явно не была целью её визита, и она со свойственной ей бесцеремонностью перешла к интересующему её вопросу. — Что вчера было?
— Эм… — Я прокрутил в памяти основные события с момента прохода ретранслятора в системе Аралах и кратко подытожил: — Да в общем, ничего особенного. Летим себе потихоньку, часов через шесть будем на месте.
— Куда летим? На каком месте? — А вот удивление и нахмуренные брови были совершенно искренними. — Я про вчерашнюю попойку!
— Про позавчерашнюю. — Меланхолично поправил Норман. — И всё равно ничего такого, о чём я бы не мог рассказать своей мамочке… если бы она у меня была.
Удивление ушло, сменившись одной только злостью, и Джек окуталась сиянием биотики.
— Если ты…
— По моим данным, ты первый человек, перепивший крогана… из тех, у кого нет специализированных имплантов для выведения токсинов из организма. — Перебив бывшую «подопытную Ноль», Норман поднял забрало маски и посмотрел на Джек с уважительной улыбкой. — И даже то, что на борт тебя пришлось заносить, не отменяет факта победы. Кроганы прониклись.
— Я всё-таки это сделала… — Мрачно произнесла Джек, характерным жестом приложив руку к лицу. Мгновение она казалась смущённой… не дольше. — И что?
— И ничего. — Норман чисто по-человечески пожал плечами. — Тейлор получил весточку, что, вроде бы, нашёлся его давно пропавший папаша, и хочет передать ему сыновний привет… насколько я могу судить — прямым в челюсть. Так что капитан велела немедленно лететь на Эю искать выживших и повышать моральный дух команды. Ты же знаешь, она это любит.
