Керис позвала Колибрана в лавку и принялась расспрашивать: не знает ли он, откуда взялись краски?

Слуга почесал одной из антенн затылок.

— Да не знаю я этого, миледи, — извиняющимся тоном ответил он. — Милорд Деверли держал все в большом секрете, и к тому же почти не бывал дома, понимаешь ли. Он приносил нужные ингредиенты, а Богомол их смешивал, но только никогда, никогда хозяин не говорил, откуда что берется. За одним исключением — ярь-медянку он обычно покупал у старого Грейникса-плавильщика. Да, и еще мел: его я обычно брал у травницы на улице Единства — она кладет его в свои снадобья. — Каждый раз, когда Колибран хотел подчеркнуть какое-то слово, его антенны начинали дергаться. Керис приходилось держать себя в руках, чтобы не начать кивать в том же ритме.

— Расскажи мне о Керевене Деверли. Чем он занимался? Куда ездил?

— Ну, больше всего он лазил по потокам леу. Об этом все время шли споры, потому что нам теперь не полагается туда соваться — для того и мосты построены.

— А почему часть красок он держал под прилавком, отдельно от тех, что на полке?

— Он говорил, что они какие-то особые. Нам запрещалось их трогать. Он сам их смешивал. Я даже никогда не видел, чтобы он ими пользовался, — правда, хозяин часто запирался, когда чертил карты: это ведь секретное дело, сама знаешь.

— Значит, краски потом, уже когда были готовы, не подвергались какой-то специальной обработке? Они были особыми с самого начала, как только он их смешивал?

— Ну… — Колибран задумался и снова почесал антенной затылок — он явно очень хотел помочь. — Мне по крайней мере так кажется.

Керис продолжала донимать его вопросами, и постепенно перед ней начала вырисовываться картина того, как работал Деверли.

— Я думаю — хотя все это, сами понимаете, догадки, — сказала она потом Даврону и Мелдору, когда ближе к вечеру они ее навестили, — что Деверли брал обычные краски и оставлял их в потоке леу, а потом приносил обратно и смешивал. Мне кажется, ему на самом деле не приходилось копать землю в русле, чтобы найти нужные пигменты, или что-то в этом роде. Мне нужно будет самой побывать у потока леу, чтобы удостовериться в такой возможности.

Пока Мелдор обдумывал ее слова, Керис разглядывала самого Мелдора. Старик был одет во что-то среднее между пышным одеянием пророка-Посвященного и строгим облачением маркграфа. Белая мантия, одновременно простая и богатая, с золотой вышивкой по плечам и подолу, спадавшая до щиколоток, придавала ему благородный, хотя и несколько аскетичный вид. «Интересно, кто ее для него выбрал, — подумала Керис. — Это не такая одежда, которую одобрили бы Скоу или Даврон». Однако девушка не могла не чувствовать, что именно так и должен быть одет Мелдор Слепой, в прошлом Посвященный, а теперь маркграф Звезды Надежды. Керис поняла, что никогда больше он не будет для нее просто Мелдором.

— Ты слишком ценна для нас, Керис, — наконец сказал старик. — Будет лучше, если ты свое время станешь тратить на самые важные дела, а подобные опыты оставишь для кого-нибудь еще. Я пришлю тебе в помощники человека, которому можно доверять, — ты просто скажешь ему, что нужно выяснить и какие эксперименты проделать. В конце концов, — с улыбкой закончил он, — чем больше людей будет знать о том, как изготовлять карты тромплери, тем в большей безопасности ты окажешься.

— Так чем, по-твоему, следует заняться мне самой? Посмотреть, что получится, если карту тромплери сжечь?

— Нет, — с легким нетерпением ответил старик. — Этим тоже займутся другие. Фавеллис и Дита вполне годятся для такого задания, как только ты изготовишь несколько карт, с которыми можно экспериментировать. Я хочу, чтобы ты занялась тем, что делаешь лучше всего: чертила карты. Позволь мне объяснить. В будущем я хочу иметь карты всей Звезды Надежды и всей прилегающей местности, но самое важное сейчас — это карты наших границ. Разве есть лучший способ оборонить нашу землю, чем наблюдать по карте, не приближается ли враг, и таким образом всегда знать, где и когда отразить нападение?

— Крупномасштабные карты, — задумчиво покивала Керис. — Именно такие нужны, чтобы отличить друга от врага. Потребуется очень много пергамента. И красок.

— И трудов, — добавил Даврон. — Мелдор, Керис понадобится помощь.

— Ты получишь все, что нужно, — сказал девушке старик. — Я поставлю людей на производство бумаги — быстро пополнить запасы пергамента нам не удастся. Помощники у тебя будут, тебе нужно будет обучить их рутинной, не требующей особых умений работе. Сама занимайся только тем, чего не могут сделать другие: разведкой и созданием карт-образцов.

— Это все не так трудоемко, как кажется, — сказала Керис скорее себе, чем Мелдору и Даврону. — Деверли сделал много карт Звезды Надежды и ее окрестностей, прежде чем погиб. Я могу просто скопировать их красками тромплери — а то и поручить это другим.

— Даврон и Скоу будут сопровождать тебя, когда ты станешь заниматься разведкой.

Девушка кивнула, почувствовав, как радостно забилось ее сердце. Путешествия, картографирование… и Даврон. Даврон будет с ней — почти. Она взглянула на него, чтобы поделиться своей радостью, но тот с беспокойством смотрел на Мелдора. Сначала Керис подумала, что его смущает слишком тесная близость с ней, которую обоим будет трудно выдержать, но потом поняла: Даврон боится — боится быть далеко от Мелдора, потому что маркграф — единственный, кто мог бы воспрепятствовать Разрушителю, когда тот явится требовать от Даврона службы. Керис ожидала, что Даврон возразит Мелдору, но тот только безнадежно пожал плечами и что-то пробурчал. Девушка не знала, было ли это знаком безусловного доверия суждению друга или проявлением фатализма. Даврон посмотрел на Керис и улыбнулся, но все ее радостное предвкушение куда-то исчезло.

— Есть еще одна вещь, о которой я хотел бы поговорить с тобой, Керис, — продолжал тем временем Мелдор. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что происходит, если сжечь карту тромплери. Это нужно хранить в абсолютном секрете ото всех — подчеркиваю, ото всех. И еще я хочу, чтобы ты написала тем картографам, кому ты уже послала письма раньше. Сообщи им, что ни при каких обстоятельствах нельзя сжигать или еще каким-нибудь способом уничтожать карты тромплери. Напугай их как следует, придумай что хочешь: что при этом образуется ядовитый дым, что это разрушит Порядок в Постоянстве — что угодно, кроме правды.

— Но почему? Мелдор вздохнул:

— Поверь, так надо.

Керис неохотно согласилась:

— Хорошо, сегодня же напишу.

— Я пришлю к тебе курьера за письмами. А теперь мне нужно поговорить с Хамелеоном. Могу я пройти внутрь дома, Керис? — Неужели властный маркграф спрашивает у нее разрешения? Керис смутилась и позвала Колибрана, чтобы проводить Мелдора.

Оставшись одни, они с Давроном посмотрели друг на друга.

— Неужели все так плохо, Даврон? — спросила Керис. — Почему он опасается нападения после всех этих мирных лет? Почему он сзывает сюда всех своих сторонников?

Ответ прозвучал сурово:

— Разрушитель теперь знает о нас, знает, где нас искать. Ему известно, что мы пытаемся открыть секрет карт тромплери. Приспешники могли уже донести ему, что мы нашли способ возвращать стабильность Неустойчивости. Мы стали слишком опасны, нельзя больше позволить нам жить в мире. — Пальцы Даврона теребили одну из карт, разложенных на столе. — Пройдет немного времени, и он нападет на нас. Он уже собирает Приспешников — а мы делаем то же самое с нашими людьми. Нам нужно усилить охрану, подготовить больше воинов — и мужчин, и женщин. Нам в этом помогают некоторые Благородные — те, кто стал меченым и был изгнан из Постоянств.

Керис внимательно слушала, глядя на Даврона. Он переоделся в чистую одежду, сшитую из лучшего материала, чем одежда проводника, в которой Керис привыкла его видеть. На правой руке блестело массивное кольцо из червонного золота.

— У тебя нет при себе ножей! — неожиданно сказала Керис. Кнута тоже не было. Девушка впервые за все время видела Даврона безоружным.