Я ожидал какой-то реакции на свое сообщение, но ни одна жилка не дрогнула на лице этой женщины, даже в выражении ее отсутствующего взгляда ничего не изменилось. Пауза затянулась, и я уже начал сомневаться в том, дошел ли до нее смысл сказанного. Наконец она произнесла так тихо, что я едва разобрал слова:

— Даже несколько месяцев слишком большой срок. Вы не представляете, что здесь творится… Но, по крайней мере, в этом случае у нас остается надежда. Возможно, нам удастся продержаться до прибытия земного флота… Им понадобятся нейтронные бомбы…

— Нейтронные бомбы? Я надеюсь, вы шутите? Вы знаете, что представляет собой это оружие? При ковровой бомбардировке они способны расплавить кору планеты.

— Оставим это. После того как вы ознакомитесь с ситуацией, вы сами решите, какое оружие здесь необходимо применить. Любые мои слова покажутся сейчас неубедительными.

— Каким образом вы собираетесь получить доступ к каналу космической связи?

— Силой, разумеется. «Феникс» давно контролирует станцию связи.

— Но, если вы в состоянии это сделать…

— Чего мы ждали до сих пор? Вряд ли к нашему сообщению на Земле отнеслись бы с должным вниманием. Мы лишь недавно начали понимать, что здесь происходит на самом деле. К тому же за подобную операцию придется заплатить жизнями многих наших людей. — Она сняла свои большие очки с затененными стеклами, и ее лицо сразу же стало беспомощным и каким-то потерянным. — Мы постараемся обеспечить вашу безопасность, хотя это будет совсем не просто. Не знаю, стоите ли вы всех этих усилий.

— О своей безопасности я позабочусь сам! — Мои слова прозвучали излишне резко, почти вызывающе, но мне уже порядком надоела вся эта недосказанность и женская игра в психологический поединок.

Л. Брове, казалось, не обратила на мою фразу ни малейшего внимания.

— Мой секретарь, Зеленски, снабдит вас надлежащими документами и поможет незаметно покинуть здание. Всего хорошего, мистер Егоров.

Как-то слишком уж быстро она попрощалась. Я чувствовал растерянность и неудовлетворенность. К концу разговора я ей почти поверил — но, видимо, слишком поздно. Что-то важное я упустил во время нашей встречи. Вероятно, она почувствовала мое недоверие и не стала делиться со мной важной информацией.

— Каким образом мне с вами связаться?

— В этом нет необходимости. Если мы решим захватить станцию связи, мы вас найдем.

«Ну, это вряд ли…» — подумал я, направляясь к двери. Уже у самого порога, неожиданно для себя самого, я остановился и, не оборачиваясь, спросил:

— Я увижу вас снова?

Впоследствии я много размышлял над тем, за каким дьяволом мне понадобилось ее об этом спрашивать? Ведь не из вежливости же? Меньше всего мне хотелось быть вежливым с этим синим чулком. К тому же в первый момент она показалась мне попросту некрасивой.

Но вот потом, когда она сняла очки, или даже немного раньше, когда грустно улыбнулась каким-то своим, скрытым от меня мыслям, я почувствовал в ней некую затаенную, не сразу заметную женскую привлекательность… Как бы там ни было, вопрос я задал, и ответ вполне соответствовал моему первому впечатлению от этой женщины.

— Не уверена, что мне доставит удовольствие ваше общество.

Зеленски оказался препротивным сухоньким старикашкой, всю жизнь проведшим за компьютерным дисплеем в каком-нибудь архиве. Подобный образ жизни не мог не испортить ему характер.

Часа два он занимался совершенно бесполезной работой по изготовлению мне документов, которыми я не собирался пользоваться. Правда, он не мог об этом знать. У меня были на этот случай свои собственные правила и свои средства, и я не хотел никому оставлять визитных карточек.

Как только мы покинем здание колониальной администрации, эмигрант Вельский исчезнет, испарится бесследно. Больше я не собирался повторять ошибок, из-за которых оказался на крючке у местной администрации.

Но, поскольку оставалась небольшая вероятность того, что Л. Брове говорила правду о существовании сопротивления всевластию «Феникса», мне следовало, прежде чем исчезнуть, запастись какими-то координатами этих людей, адресом сетевой почты или номером вифона, чтобы иметь возможность в случае необходимости с ними связаться.

Я уже пытался сделать это в кабинете Брове, но ее ответ «Мы сами с вами свяжемся, когда это будет необходимо», совершенно меня не устраивал. Теперь я попытался максимально осторожно выудить информацию из мистера Зеленски.

Это оказалось намного проще, чем я предполагал. В ответ на мой вопрос, как позвонить в управление губернатора, он швырнул на стол толстый официальный справочник. Там была даже фамилия Брове и, конечно же, самого Зеленски. Я понимал, что, кроме этих официальных линий, наверняка прослушивавшихся людьми «Феникса», существуют и другие. Но к ним мне доступ был заказан. Приходилось довольствоваться тем, что есть. Записывать номера мне не понадобилось, достаточно было на них взглянуть: любой агент моей квалификации обладает фотографической памятью.

Наконец идентификационная карточка была готова, и мы вместе с мистером Зеленски вновь оказались на улицах Барнуда. На этот раз, к счастью, без охраны и без наручников. Впрочем, это мало что меняло. Я знал, что плотное кольцо наблюдателей окружает нас со всех сторон, и чтобы избавиться от них, понадобится все мое искусство.

Я не был оперативником, в мои обязанности входил общий предварительный анализ нестандартных ситуаций во внешних колониях. Детальной разведкой враждебных Федерации планет занимались другие люди. Но, конечно же, моя работа требовала специальной подготовки, которую я прошел.

Сложность состояла в отсутствии достаточной практики. Моя деятельность редко выходила за рамки общего научного анализа, а необходимую для этого информацию я, как правило, без особых трудов получал у местной администрации. И лишь в Барнуде все оказалось гораздо сложнее, чем предполагало мое начальство.

Мы с трудом продвигались по раскаленным от жары транспортным коридорам города. Даже четыре мигалки, расположенные на крыше машины Зеленски, мало помогали. Водители почти не обращали на них внимания. Чувствовалось, что мэрия полностью утратила контроль над городом.

Мне не пришлось слишком долго ждать удобного случая, чтобы отделаться от мистера Зеленски. В одной из повсеместных пробок, когда машина застряла недалеко от тротуара, я открыл дверь и выпрыгнул наружу. Очевидно, Зеленски ожидал с моей стороны подобного поступка и мой побег входил в планы мэрии. Как бы там ни было, он и пальцем не шевельнул, чтобы меня остановить.

Я неторопливо вошел в ближайшее общественное здание, в широкие двери которого вливалась с улицы измученная жарой толпа народа. Это оказался очередной торговый центр. Похоже, город состоял из одних магазинов, и оставалось совершенно непонятным, где проводили свободный от покупок остаток жизни тысячи толпившихся у внутренних витрин людей.

Я невзлюбил здешнюю толпу за характерный запах пота, за излишнюю суетливость и за тот мрачный ментальный фон, который превалировал тут над всеми другими настроениями. Невесело жили барнудцы, совсем невесело… Но приходилось мириться с этим, поскольку именно такие места, забитые незнакомыми друг другу людьми, предоставляли наилучшую возможность оторваться от наблюдателей.

То, что их кольцо по-прежнему не отпускало меня ни на минуту, я ощущал с момента, когда мы оставили здание мэрии. Я не знал, кто именно вел за мной наблюдение, — мэрия или агенты «Феникса», да это и не имело особого значения. Прежде чем сменить облик и превратиться в совершенно другого человека, я должен был решить две задачи: оторваться от любого наблюдения и найти капсулу с моими вещами, выброшенную из окна аэробуса.

То, что с ней все в порядке, я знал благодаря крохотному желтому огоньку на циферблате моих наручных часов. Маяк продолжал работать, и это означало, что к капсуле никто не прикасался.

Возможно, со второй частью задачи стоило повременить, в конце концов для предварительного перевоплощения у меня было все необходимое, включая местную идентификационную карточку, выписанную на этот раз на имя Ресовского. Я никогда не отправлялся на задание без двойного комплекта документов.