— Да.

— И каждый из вас без сожаления отдает стадо другому, потому что…

— Потому что мы оба знаем, что скоро оно вернется к хозяину.

Алекс прищурился, окинул взглядом стадо.

— Ты хочешь сказать, мы все время крадем одних и тех же коров?

— Угоняем, братишка, — с негодованием поправил его Патрик. — Так у нас в горах принято издревле. Да, это те же самые коровы.

Алекс тихо хохотнул.

— Отец думает, мы уже забрали у Ганнов всю скотину.

— А Эберни уверен, по-моему, что забрал всех коров у Сазерленда, — усмехнулся Патрик.

— Бедные животные. — Алекс еще с минуту улыбался, но потом стал серьезным. — Но зачем вы это делаете?

— Тянем время, — вздохнул Патрик. — Я не сомневаюсь: тот набег на земли Ганнов — дело рук Синклеров, но доказательств у меня нет. Думаю, скоро набег повторится: терпение Эдварда на исходе. Я очень надеюсь, что нам удастся захватить пару Синклеров в пледах Сазерлендов…

— И тем самым положить конец счетам Эберни с нашим отцом, — заключил Алекс. — Но ведь остается еще леди Маргарет…

— Ты прав, — признал Патрик. — И почему-то мне кажется, что к ее исчезновению также приложил руку Эдвард Синклер. Если мы поймаем его на одной низости, то, быть может, докопаемся и до другой?

— А те, что с нами, ничего не знают про коров? — помолчав, спросил Алекс.

— Нет; надеюсь, они только рады, что пастухи именно в эту ночь пренебрегли своими обязанностями и теперь не придется проливать кровь соседей.

Брат на глазах стал выше ростом, выпрямился, поднял подбородок; Патрик вдруг заметил, что в его лице уже не было страха и тревоги, а только гордость, — и все из-за капли доверия.

Но все-таки лишний раз напомнить не мешало…

— Алекс, о плане знают только Хирам с Руфусом, двое людей Гэвина, Марсали и вот теперь ты. Уверен, остальные узнают не скоро, но все же нам следует соблюдать осторожность.

Спина Алекса стала еще прямее. Несмотря на недовольство Хирама, Патрик уже не сомневался, что, открывшись брату, поступил правильно. Столько раз отец при нем насмехался над младшим сыном, унижал его достоинство лишь потому, что Алекс пошел не в него и рос не таким, как ему хотелось; давно пора вернуть ему хотя бы часть того, в чем его обделяли всю жизнь.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Алекс. — Я рад буду помочь и сделаю все, что в моих силах.

— Я рассчитываю на тебя, — тихо ответил Патрик. — Твоя помощь мне очень понадобится. И Марсали тоже.

— Тебе не придется просить дважды. Для леди я сделаю все, что угодно.

Патрик улыбнулся. Неудивительно, что Марсали уже завоевала сердце юноши. Все-таки его невеста — необыкновенная женщина, и, видимо, ему придется научиться спокойно наблюдать, как она будет покорять и другие мужские сердца.

Братья пожали друг другу руки.

— Я рад, что ты вернулся, — сказал Алекс. — Без тебя в Бринэйре было тоскливо.

— Мы постараемся все переменить. Ты и я, вместе. А теперь давай-ка поскорей приведем стадо в Бринэйр, пока мы не наткнулись на Ганнов.

Алекс ухмыльнулся:

— А когда их опять угонят?

— Думаю, послезавтра ночью. К тому времени я надеюсь разузнать, что там у Синклера. Эти ночные походы хоть кому наскучат.

— Особенно когда этот кто-то предпочел бы остаться наедине с некой известной нам дамой, — съязвил Алекс. Патрик критически выгнул бровь.

— Погоди, братишка, любовь придет и к тебе.

— Сомневаюсь, что способен понравиться женщине, — фыркнул Алекс. — Я не храбр, не учтив, да и красотой бог обидел. — Он досадливо поморщился. — Отец говорит, я слабак и трус.

— Отец ошибается, — возразил Патрик. — Храбрость не в том, чтобы не раздумывая хвататься за оружие. Скорее наоборот. Жизнь, брат, не дорога только дуракам. Настоящая храбрость — не изменять себе самому и делать только то, что считаешь правильным, — правильным для тебя, а не для кого-то, кто ищет свою славу в гибели других.

— Но ты…

— Да, я был на войне, — с горечью ответил Патрик. — И поначалу рвался в бой и убивал других людей только потому, что еще кто-то велел мне убивать. Но скоро мне стало тошно от крови, а выбора у меня не было, и приходилось убивать вновь и вновь. Многие из тех лиц по сю пору снятся мне, — добавил он тихо, — и, должно быть, будут сниться всю жизнь. Тебе, Алекс, я такого не пожелаю.

И, не рассчитывая на ответ, повернул к ожидающим поодаль друзьям и дал знак гнать стадо к пастбищам Са-зерлендов.

Дорогой Патрик украдкой присматривался к Алексу и был немало удивлен ловкостью, с которой тот разворачивал огромное стадо на юг. Оказывается, Алекс успел стать отличным наездником.

Когда с ним поравнялся Хирам, Патрик заметил:

— Гляди-ка, мой братец, оказывается, не только книжки читать умеет.

— Да, — согласился Хирам, — в седле он сидит неплохо, да и вообще славный малый. Но все-таки надо ли было рассказывать ему?..

— Если не доверять Алексу, так не лучше ли мне забрать Марсали и убираться отсюда куда глаза глядят?

— Маловат он еще.

— Ему уже семнадцать, — резко возразил Патрик. — Я в шестнадцать ушел на войну. И, если что-то случится со мной, он унаследует Бринэйр. Пора ему повзрослеть.

Хирам кивнул:

— Пожалуй, за эту ночь он подрос на голову-другую.

— Видишь, и ты заметил.

— Да. Воином ему не быть, но он парень с головой — если только научится полагаться на нее. Патрик усмехнулся:

— Вот ты и научи его, идет? Помнится мне, ты в свое время тоже не сразу понял, что мозги могут послужить тебе получше кулаков.

— Хм, — отозвался Хирам. — Пожалуй, лучше я останусь тут с ними, а ты поезжай к своей зазнобе.

— Теперь ты думаешь головой, — заметил Патрик, ударил пятками в бока коню и поскакал вперед.

* * *

Марсали вошла в кухню замка Бринэйр в сопровождении Элизабет, хотя предпочла бы остаться у себя в комнате и помечтать о ночи с Патриком.

После его любовного вторжения она совсем иначе ощущала собственное тело: оно стало теплым и живым, точно все чувства, как струны арфы, были теперь настроены на тон выше. Когда она думала о ночи, что они провели вместе, — а больше она ни о чем сейчас думать не могла, — в ней все трепетало и таяло. И как же остро было ее разочарование, когда Патрик сообщил, что следующей ночью не сможет прийти к ней, так как должен угонять коров. Хорошо еще, она точно знала, что Гэвин все подготовил, и ей не придется волноваться о безопасности мужа… Всю долгую ночь она, лежа без сна и тоскуя о Патрике, твердила себе об этом.

Встав поутру, Марсали решила больше не тратить ни минуты впустую. И в первую очередь нужно было завоевать себе место в семье Патрика.

Накануне вечером она отважно спустилась к ужину и села рядом с Элизабет. Члены клана вели себя с нею вполне достойно; маркиз милостиво не замечал ее. Он был в необычайно приподнятом расположении духа — потому, верно, что предвкушал увеличение своих стад за счет украденных у Ганнов коров. Хорошее настроение Грегора Сазерленда, как правило, основывалось на чьих-нибудь невзгодах.

Марсали не обращала внимания на довольного хозяина. За ужином она размышляла, как быть с едой. Если удастся изменить к лучшему положение дел на кухне, доброе отношение всех чад и домочадцев ей обеспечено.

Первым делом Марсали воспользовалась помощью Элизабет. Из замка выйти она не могла и потому дала Элизабет список необходимых приправ. Во главе списка значилась соль.

В свои пятнадцать лет Элизабет страстно хотела учиться. Когда пропала Маргарет, ей было тринадцать; в этом возрасте девочки как раз начинают осваивать хозяйственные премудрости, но маркиз, как на грех, прогнал всех домашних слуг, обвинив их в пособничестве изменнице-жене.

Новые слуги предпочитали ни во что не вникать и не особенно усердствовали, а Элизабет, из-за постоянных придирок отца, боялась взять хозяйство в свои руки, да никто и не учил ее, как это делается.

Когда девушка вернулась с приправами, Марсали уговорила ее атаковать кухню вдвоем. Элизабет робко согласилась, но все озиралась по сторонам, точно была не полноправной хозяйкой замка, а самозванкой.