Царило безмолвие. От нечего делать девушка пошла вдоль стены, бессмысленно касаясь рукой гладких, омытых дождями трещин. Было тихо, тепло и ни одного знакомого источника света: светились белые камни мостовой, кладка разрушенных стен и силуэты башен, уцелевшими шпилями тянувшиеся ввысь.

На круглой площади, на бордюре у мертвого фонтана, запорошенного первым снегом, сидел демон. Концы кожистых крыльев утопали в снегу. Смуглая кожа светилась в темноте.

Веки дрогнули и огромные васильковые глаза уставились на Роксану.

Под впечатлением неподвижного взгляда, девушка села на бордюр, ограждающий чашу фонтана. Босые пятки погрузились в снег, но она не чувствовала холода.

— Зачем ты пришел, я тебя не звала, — ей было трудно говорить.

— Я не могу по-другому, — тихий голос был подобен рассыпчатому снегу, шуршащему под ногами. — Мы связаны.

— Я не хочу. Иди к себе. Я тебя отпускаю.

— Теперь нельзя. Мы связаны Договором.

— Все, что связано, может быть развязано, — веско сказала она и без боязни встретила неподвижный взгляд васильковых глаз. — В крайнем случае — разрублено. Разве не так?

— Не так.

— Ты врешь. Людям нельзя верить, а уж демонам… К тому же это глупость — демон и человек не могут жить в одном теле.

— Сейчас не могут, — согласился он. — А раньше могли.

Его равнодушный взгляд скользнул вниз и зацепился за снег у ее босых ног.

— Никогда не могли, — упрямо сказала она. — Ты врешь.

— Раньше. Как давно — я не знаю. Для меня нет времени. Здесь, в Белом городе жили Повелители демонов. Они знали тайный обряд. Своей кровью они взывали к Иному миру. На Зов откликались те, кого вы зовете демонами. Потом было просто: кто сильнее — тот и прав. Если побеждал демон…

— Если, — фыркнула она. — Всегда!

— …то владел оболочкой человеческого тела. Если Повелитель — между ними заключался Договор и демон становился его слугой. Выполнял приказы и умирал вместе с господином. Одна жизнь на двоих.

— Как интересно! — съязвила Роксана. — И где же он таился? В голове? В душе? Вы же не можете жить в нашем мире, а иначе здесь давно жили бы одни демоны!

— Я и сейчас не живу в вашем мире. Мы заключили Договор — я назвал тебе свое имя. Ты — мой проводник, если хочешь — моя дверь. И впускаешь меня, когда захочешь. Все очень просто. Ты называешь имя, появляюсь я и выполняю твой приказ. Чем больше силы требует его исполнение — тем больше боли ты испытываешь.

— Действительно, как все просто! — она улыбнулась. — А вскоре окажется, что боль непереносима, а слугу, как собаку нужно кормить. Вот я и окажусь той костью, которую ты выешь изнутри… И не надейся.

— Если бы я был сильнее, я убил бы тебя там, в темном зале, — васильковые глаза холодны как лед. — И вселился бы в твою личину, и пожил бы, сколько смог, пока не сгорело бы твое тело на костре. Вы думаете, что таким образом убиваете демона, но это далеко не так. Вернее, не всегда так. Слабый — погибает. Сильный демон отправляется назад, в Иной мир. Так что для нас визит сюда — развлечение. Когда… охотишься, когда вонзаешь когти в живую человеческую плоть, понимаешь, насколько хрупка та оболочка, без которой тебе не обойтись. Это… дает остроту.

— И много у тебя было таких развлечений?

— Ты хочешь знать ответ? — он склонил голову набок.

— Нет, — эхом отозвалась она, — я не хочу знать ответа.

Потому что ответ она прочитала в его глазах, страшных, как цветочная поляна перед грозой.

— Так что же, — она злорадно улыбнулась, — не получилось у тебя развлечение в этот раз?

— Не получилось, — легко согласился он. Крылья раскрылись, поймав порыв воздуха. — Твоя кровь слишком сильна. Раньше я считал себя всесильным.

— Мягко стелешь, демон, жестко будет спать. Теперь говори, а я послушаю, как мы сможем разойтись? Мне не нужны слуги. Боюсь, мне нечем тебя кормить.

— Меня кормит ваш мир. Когда я прихожу сюда… благодаря тебе. Вы, люди, не замечаете сколько здесь еды, — огромные глаза полыхнули синим пламенем. — Только она вам ни к чему. Вы не умеете ею пользоваться.

— Это второй вопрос. Давай к первому.

— Какой смысл повторять сказанное? За время разговора ничего не изменилось. Мы живем, связанные Договором и умрем вместе. Последователи колдунов полагают — мне нечего от тебя скрывать — что убив тебя на тайном обряде, можно заполучить меня в качестве награды, но это не так. Я не могу служить тому, кто слабее меня. Можно не рассчитать силу и убить хозяина, — углы белых губ потянулись в стороны, изображая улыбку.

— Но ты же хвалился, что можешь всё.

— Всё, что придет в твою голову, кроме…

— Я так и знала! В каждом "всё" есть свое "кроме"! Говори свое "кроме", чтоб я знала.

— … кроме времени. Я не люблю время. Вы называете нас бездушными тварями, а на самом деле все вы — ничто перед безжалостностью времени. Ты можешь договориться с демоном. Время не внимает доводам. Все вы игрушки в его руках, вот почему оно меняет вас так быстро — человеческий век недолог. Я не подчиняюсь законам времени. Я — волен над собой сам. Хочу — живу, хочу — уйду в небытие. Я могу всё… Только зови меня.

— Жизнь и оборотную сторону имеет. Сегодня я тебя зову, завтра — ты меня. Так говорила моя мать.

— Твоя мать, — он прислушался к чему-то, чего она слышать не могла. — Да. Человек умер, и человек жив. Забавно.

Она преувеличенно закивала головой. Рука сама собой потянулась к снегу, чтобы зажать его в кулак.

— Так говоришь, не осталось больше Повелителей демонов?

— Не осталось. Последний живет в твоей крови.

Она не стала бросать на него удивленного взгляда — перебьется.

— Это хорошо, что не осталось. Мало вы нам, людям, горя доставили, так еще чтобы я… своей рукой…

— Поверь мне, Повелительница — по сравнению с тем, что вы доставили друг другу…

— Демон — мудрец! Очень интересно. То, что ты утверждаешь, будто от тебя нельзя избавиться — еще не значит, что так оно есть на самом деле.

Пошел снег. Белые хлопья падали в чашу фонтана, заполняя ее доверху. Снег касался смуглой кожи демона и обращался в серый пепел, легко уносимый ветром.

— Нужно отыскать человека, который не забыл, как проводится тайный обряд, — не обращая внимания на демона заговорила она. — Как пришел ты сюда — так отсюда и уйдешь. Вот хотя бы здесь, — Роксана развела руками. — Надо только знать, чего искать. И отправишься ты в свой мир, демон, несолоно хлебавши…

Демон поднялся и один взмах крыльев приблизил его вплотную к Роксане. Вместо доказательства силы, он вдруг опустился перед ней колени и долго смотрел в глаза. Хотя от собачьей преданности его отделяло то, что отделяет небо от земли. Демон изучал ее. То, что для него не существовало времени, еще не значило, что времени не было и для нее.

— Чего ты хочешь? — не выдержала она.

В васильковых глазах дрожали искры. Вздувшаяся вена синим червяком поползла от виска вниз.

— Я могу сказать тебе, чего я не хочу, — налетевший порыв ветра подхватил тихие слова. — Я не хочу умирать… вместе с тобой.

Девушка кивнула головой. Не в знак согласия, а просто дала понять, что слышала. Ей невмоготу было видеть огромные васильковые глаза, в которых не было ничего человеческого.

Потом она поднялась, перешагнула через бордюр и пошла по мостовой, покрытой снегом. Белые хлопья касались обнаженной кожи, скользили и успокаивали.

В Белом городе по-прежнему царило безмолвие. Роксана пересекла площадь и лишь тогда обернулась — никого не было у заброшенного фонтана.

На мостовой, где она только что прошла, лежало нетронутое белое полотно: за ней не тянулась цепочка следов.

Под самым потолком светилась дыра. Ночные звезды гасли и лоскут неба терял темный цвет.

Роксана долго лежала с открытыми глазами, добиваясь того, чтобы размытое пятно в вышине стало тем, чем было: огромной дырой в потолке сквозь которую пробивался неяркий свет. Тела она не чувствовала. Лишь дыхание, поднимающее грудь указывало на то, что от нее не осталась только одна голова.