Речи, действо, все теперь проходило мимо, Арсен не отрываясь смотрел уже на этого мужчину. Понимая, что тот пришел забрать нечто, принадлежащее ему. Очень важное нечто. Нечто, чем он не готов поделиться.

Звуки вернулись вместе с проснувшейся яростью. Первое, что он услышал, было:

— Посмотри, Какой позор! Вырядилась, как продажная девка, и ребенка так же одела!

Арсен ничего не ответил, только бросил на мать нечитаемый взгляд и встал из-за стола. Он не мог слушать, что говорит мать, ведущий, не мог смотреть на жениха с невестой, на пару свидетелей, на свою дочь, которая стояла невдалеке от матери.

На воздух. Срочно. В зале вдруг стало совершенно нечем дышать.

Денис заметил Наташиного бывшего мужа сразу, как только вошел. От него не укрылось, что тот коршуном впился в нее взглядом. Нехорошие мысли полезли в голову, ревнивые, собственнические. Особенно, когда заметил, как вздрогнула и отвернулась Наташа, встретившись с ним взглядом. Заметил он, что и девочка смотрело на это все очень напряженно. Окаянный тип! У людей свадьба, веселиться надо, а он тут… как злой колдун, забирающий радость!

Потому подошел и встал рядом с обоими, давая этому типу знать, что они под его защитой. И плевать, что того перекосило.

Однако надо было вникать в процедурные вопросы, потому что ведущий что-то говорил, даже давал указания.

А… Вот оно что, встать рядом…

Насколько же стало легче дышать, когда этот тип вымелся из зала!

Ведущий желал молодым долгих лет и много счастья, поил шампанским из одной чаши, символизирующей их общую отныне судьбу. Стоять рядом с Наташей и чувствовать, что вот протяни руку и коснешься, было блаженной пыткой. Дэн прикрыл глаза.

Услышал будто издалека, как их, свидетелей, приглашают выпить за молодых. Что ж, это хорошо, выпить… На брудершафт?

О…

Она не поднимала глаз, не говорила ни слова, но и не отворачивалась, пока они пили эти высокие хрустальные бокалы, наполненные шампанским. От ее близости мужчину тут же затопило волной это сладкое ледяное ощущение в груди, заставляя холодеть пальцы. Дыхание стало вдруг тяжелым, а гулкие удары сердца отдавались в ушах.

Ведущий снова что-то говорил, молодые пошли рассаживаться, снова заиграла романтическая мелодия. Денис не мог отпустить ее сейчас, тем более, что ведущий прямым текстом подталкивал его к этой мысли. Он коснулся руки Наташи, дождался, когда она вскинет на него испуганный и полный какой-то отчаянной надежды взгляд, и проговорил:

— Танец…

Вышло хрипло и задушено.

Наташа хотела отказаться, понимала, что сейчас все глаза будут устремлены на нее. Но какого черта! Сколько можно прятаться в свою раковину?! Тем более что отказаться не было сил.

Она зачем-то взглянула в зал, потом на него и слабо кивнула, шагнув в его объятия. А дальше полный зал, не сводивший с них любопытных глаз, просто исчез. Остались танцующие мужчина и женщина, недосягаемые в своем мире и прекрасные.

И именно эту минуту выбрал Арсен, чтобы вернуться.

Никогда он не ожидал, что это может быть так ужасно.

В ночь, когда Наташа ушла, а он изводился, не зная, где ее искать, Арсен не раз представлял себе мысленно, что она с другим. Тем более что мать постоянно подогревала его ревность и подозрения. И потом тоже. Представлял не раз, и змеи ревности вползали в его сердце, душили злобой. Когда верил, что ее ребенок не от него.

Но потом, видя, что все обвинения матери ложь, внезапно успокоился. Не было у нее других мужчин, она принадлежала только ему. Его женщина. Недосягаемая, гордая, но его. Ревновал даже к тем пациентам, которым она лечила зубы. Их она касалась. Злился, зная, что она никогда больше не прикоснется, не придет в его постель.

Все это было тяжело, но не шло ни в какое сравнение с тем, что мужчина испытывал теперь. Представлять мысленно, подозревать — это совершенно не то, что видеть собственными глазами. Глядя, как она танцует с другим, ему казалось, что в грудь впиваются раскаленные клещи. И с каждой секундой все тяжелее дышать.

Кто-то из родственников, выходивших на воздух покурить, остановился рядом. Арсена коробило от любого присутствия, но пришлось любезно разговаривать, отвечать на вопросы, а в груди ныло и горело огнем. Люди странные создания, почему-то инстинктивно чувствуют, как сделать человеку больнее.

Подошли еще несколько знакомых, разговор стал общим, коснулся семейных тем. И тут один из подошедших позволил себе съязвить:

— Арсен, я вижу, твоя бывшая жена теперь танцует, не возражаешь, если я приглашу ее?

Сказано это было подчеркнуто любезно, но специально, чтобы уязвить. Однако, говоривший явно не рассчитал, взгляд, что ему достался, принадлежал не человеку, а скорее разъяренному зверю. Но Арсен смог сдержаться, ни слова не произнес, а просто отвернулся, будто не слышал. До него донесся еще обрывок фразы:

— А глаза у нее разве не черные? Какая красавица…

Хотелось взять их всех за горло и как следует сдавить, Арсен даже внимательно посмотрел на свои судорожно сжавшиеся пальцы. Он понял, сейчас все смотрят не только на его жену, все смотрят и на него. Потому взял себя в руки и вернулся за стол. Правда выглядел он чернее тучи, а на вопрос матери, где был, прошипел что-то жесткое и невразумительное. Однако отстали от него мгновенно. Но долго находиться там он все равно бы не смог. Мысли… Мысли, терзавшие его, постепенно оформлялись во что-то конкретное.

Тем временем танец закончился, Наташа постаралась тут же сбежать, потому что почти тысяча глаз таращилась на нее в этот момент, а среди них еще и налитые кровью глаза ее бывшего мужа. Денис поклонился, провожая ее, и чуть замешкался. Воспользовавшись случаем, ведущий вечера успел шепнуть ему, что они красивая пара, Дэн покраснел и не удержался, взглянул на Наташу.

Она была бледна и явно нервничала. Причина выяснилась немедленно. Тяжелый давящий взгляд Арсена Гамова перешел с Наташи и остановился на нем. Если бы глазами можно было убивать, оба были бы уже мертвы. Несколько секунд Денис смотрел мужчине в глаза, и видел, у того явно зрело какое-то решение. Потом Гамов отвернулся, и дальнейшее просто игнорировал.

Странное чувство возникло у Дениса. Тревожное ощущение надвигающейся опасности.

К моменту описываемых событий гости уже успели откушать изысков ресторанной кухни, в числе которых были такие экзотические сочетания вкусов, как острый перец, обжаренный в кляре, или украшенные вареными раками фаршированные стерляди, или креветки в сладком соусе. И прочее, и прочее, и прочее. И это еще горячего подали только одну перемену. А напитки…

Короче говоря, народ давно объявил перерыв в обжорстве и открыл музыкальную паузу.

А то, что происходило с Гамовым и его бывшей женой, может быть, интересовало нескольких человек, которых это близко касалось, или зацепило любопытством, но основная масса гостей просто получала удовольствие от красивой, богато устроенной свадьбы. Но вечер только начался.

Больше свидетельница невесты, блеснувшая красотой и необычностью наряда, танцевать не выходила. Хотя ее и приглашали двоюродные братья — бесшабашные кубанцы. Вот уж кому было плевать, кто что подумает, и кто косо посмотрит. У них вообще кулаки чесались подраться. Ибо какая нормальная свадьба без хорошей драки? Но Жора был неумолим. Им еще дома была прочитана длинная лекция на тему: «Это моя свадьба, на своей будете творить, что хотите». Так что только и оставалось, что отжигать на танцполе. Благо танцпол был огромный, а красавиц любого возраста, желающих прыгать под музыку не присаживаясь было… каждая первая.

Молодоженам было весело, они забавно переругивались, понимая шутки друг друга с полуслова, будто уже десять лет женаты, при этом глаза у обоих были полны огня и лукавства. Денис не мог этого не отметить, радовался за друга, потому что такое единство мыслей и устремлений великий дар судьбы. Завидовал белой завистью, желал им счастья.