— Она краснеет… краснеет!? Значит, это правда?! — подумалось ему.

Ему вдруг стало так тошно, в груди заныло от боли. Захотелось уйти отсюда к чертовой матери, как можно дальше от нее, лечь на дно и там зализывать раны. Снова поверил ей. Господи… какой же он дурак. Похоже, глупость не проходит с возрастом и никак не лечится.

Пакеты до сих пор были у него в руках. Огляделся, поставить, что ли на пол… Повесил их на вешалку. Выдавил не оборачиваясь:

— Я пойду, спокойной ночи.

Наташа была в отчаянии. Он вел себя так, будто не верил ей. «Забудь» — отдалось эхом в ушах. Если сейчас Денис уйдет, это будет навсегда.

— Денис! — вскрикнула она, всплеснув руками.

И в этот момент во всем районе погас свет.

— Что это? Денис, ты где?! — в ее голосе отразились и страх, и вся гамма чувств, которые она в тот момент испытала.

Он только этот страх и услышал. Куда исчезли те стены, что он в душе выстроил… Наташка моментально оказалась прижата к нему. Он гладил ее по волосам и шептал:

— Что ты, что ты… Я здесь. Я рядом.

— Я… я… прости меня… Прости!!! Я так перед тобой виновата! — ее трясло от рыданий.

— Тшшш, — успокаивал он ее, укачивая, прижимая к себе. — Не надо плакать.

— Нет! Я… Прости меня, я такая дура… Я…

— Тшшш, молчи… — нашел ее дрожащие губы, прикоснулся, погладил по щеке, стирая слезы.

— Денис… — прошептала она. — Я не люблю его. Я…

Ммммм… Больше слов не было, жаркое сбитое дыхание, руки, переплетающиеся в объятиях, пьяные, безумные поцелуи.

Свет включился так же неожиданно, как и погас.

Но свое дело он сделал. Денис нащупал выключатель и вырубил электричество. В этой полутемной прихожей сейчас была вся его вселенная. Счастливая вселенная. Из номера сюда доходило немного света, и этого было достаточно, чтобы, не порвав ее юбки, подхватить на руки, а потом побежать в спальню, выключая по пути свет. Не надо его, не сейчас. Думали они в этот момент одинаково: не спугнуть, не испортить момент какой-то глупостью.

Потом, заставляя умирать от нетерпения, медленно снималось черное платье. Хотелось медленно, нежно… Но выдержки хватило ненадолго. Пламя, тлевшее весь сегодняшний день, вырвалось на свободу, сжигая обоих.

Неужели она могла отказаться от этого пятнадцать лет назад? Она же просто не знала… А он? Как он мог отпустить ее? Но и он просто не знал, что она не знает…

А пламя росло и росло, пока не взорвалось фейерверком.

Но мало… Все мало… Еще… и еще… и еще… голодное пламя гудело в крови, не желая успокаиваться. Наверстывая упущенное за пятнадцать лет.

Потом она от огромного чувства своей вины плакала у него на груди, а он снова не мог понять, что же не так сделал. Они так и заснули, понимая, что один рубеж перейден, но осталось еще много недоговоренного.

Отключения электричества в чудесном маленьком городке случались не так уж часто, и обычно, если не приносили пользу, то и не срывали людям их планов. А планы возможны разнообразные. Особенно, если это пара молодоженов, уединившихся в роскошном номере для новобрачных.

Жора с Ингой завезли полусонных Веронику с Ильей в родительский дом, а сами поехали в гостиницу. Обязательная свадебная программа отнюдь еще не была закончена. Чинно и церемонно молодая пара проследовала через холл, позволяя администрации и одиноким посетителям бара полюбоваться белой лебедью — невестой и женихом в строгом черном костюме.

Но стоило им скрыться в номере, как невеста тут же заперла двери и выкрикнула:

— Чур, ты первый!

И что бы это значило…

Однако начинающий муж имел вполне четкое об этом представление. Он томно потянулся и сказал:

— Меняемся по сигналу.

Она сморщила носик, но согласилась:

— Ладно.

А потом они наперегонки забежали в спальню, и последовало вот что. Невеста с загадочным видом устроилась на огромной постели и включила запись на ноутбуке, оттуда запел бессмертный Джо Кокер:

А из дверей возник Жора, и медленно-медленно стал снимать галстук, потом несколько па с вращением на месте — и на кресло полетел его черный пиджак. Невеста запрыгала на постели и завизжала. Но тут Жора произнес условную фразу:

— Сигнал! Твоя очередь! — и рысью понесся занимать зрительское место.

Инга, изобразив притворную надутость, не спеша отправилась исполнять свою импровизацию. Теперь уже очередь жениха была визжать от удовольствия. Невеста увлеклась и позабыла, что надо дать сигнал.

Но тут вмешался перст судьбы, вырубив электричество. А молодой муж все понял правильно. Сигнал, он и есть сигнал.

Свет включился снова, но уже совершенно не имело значения, чья там теперь очередь.

Утро следующего дня было пасмурным, тусклый свет пробивался сквозь шторы, в комнате царил приятный полумрак. В такую погоду, да еще с таким освещением можно проспать почти до вечера. Особенно, если вчера был трудный, ужасно нервный день, завершившийся, правда, чудесной ночью. Однако спать до вечера было никак нельзя, тем более, что предстоял еще второй акт Марлезонского балета, эээ… второй день эпической свадьбы любимой подружки Инги и двоюродного братца Жоры.

Наташа проснулась, но не спешила открывать глаза. Тело, напоенное сладкой усталостью и отголосками вчерашнего блаженства, хотело понежиться еще, и на призывы рассудка реагировало вяло и отрицательно. Все так же, не открывая глаз, она потянулась к Денису, прижаться к нему, почувствовать снова уверенность и спокойствие в его надежных объятиях. Ну… и может быть не только уверенность и спокойствие…

Пробуждение было резким и мгновенным. Дениса рядом не было.

Она позвала:

— Денис? Ты где? — но в ответ молчание.

Сразу стало одиноко и тревожно. Она вскочила, схватив халатик, и побежала с последней надеждой в ванную. Но и там его не было. Его не было.

Ушел.

Так… Так внезапно навалилась тоска и одиночество. И осознание собственной ненужности и бессилия. Наташа побрела в спальню, глянула постель, на которой… Присела на краешек, словно не решаясь снова лечь, погладила рукой след от его тела на съерзанной простыне.

Ушел… Темно вдруг стало, словно мир потух.

Женщина сидела на кровати, из последних сил сдерживаясь, а потом, когда сил не стало, горько-горько зарыдала. Трясясь и всхлипывая, вздрагивая всем телом.

Денис проснулся раньше, Наташа спала, разметавшись по постели. Волосы черными змеями покрывают подушку, глаза закрыты, припухшие губы-вишенки полуоткрыты. В его глазах женщина была невероятно прекрасна во сне. Безумно желанна.

Но он не стал будить ее, устала, пусть отдохнет. А он пока кое-что сделает. Ей точно понравится. Во всяком случае, он надеялся, что ей непременно понравится.

Вернулся примерно через час. С цветами, с…

Что это?

Из спальни неслись истерические рыдания. Денису аж плохо стало от ужаса. Что могло случиться за время его отсутствия? Он влетел в спальню и бросился перед ней на колени, схватил за плечи:

— Что?! Что случилось?! Почему ты плачешь?! Не молчи!

Столько чувств сменилось в ее глазах. Не сразу смогла ответить, икая и всхлипывая:

— Я… я… — ее всю трясло от переживаний. — Я…

А ему совсем поплохело от дурацкого предчувствия, сразу всплыли слова цыганки:

«Намучаешься…»

— Что?!!! Наташа!

И тут она смогла наконец выдавить из себя:

— Я думала, ты ушел.

Несколько секунд смотрел на нее, моргая от неожиданности, потом затряс головой и уткнулся лицом в ее колени. А потом тихонько счастливо засмеялся, выговаривая ей как ребенку: