Я молчала, не зная, куда девать взгляд. Если б я только могла все рассказать! Она с презрением сплюнула на пол, приняв мое молчание за знак согласия. После этого гордой походкой вышла, но на пороге не выдержала и от всей души грохнула дверью.

До вечера я безвылазно просидела в своей комнате, боясь встречи с другими верами. Я почему-то была уверена, что Эйслит высказала их коллективную мысль. А на закате появился Брейн. Я не хотела с ним встречаться, мне нечего было ему сказать. Пусть держится от меня подальше, может, тогда чары ослабнут и наваждение пройдет. Пусть вернется к своей Мийре и забудет влечение ко мне, как предутренний сон.

Я сделала вид, что сплю. Забралась в постель и укрылась с головой. Несколько минут он топтался у двери моей комнаты, словно раздумывая, стоит ли входить, но потом все же решился.

Его шаги замерли у самой кровати. Я изо всех сил пыталась сохранить хладнокровие, хотя внутри у меня бушевала буря. Хотелось вскочить, обнять его, прижаться всем телом. От его запаха кровь закипала в жилах, требуя поцелуев и прикосновений. Сжав зубы, я боролась с собой, проклиная эльфийского мага.

Я почувствовала, как Брейн опустился на колени рядом с кроватью и взял мою руку в свои ладони. Его сухие губы прикоснулись к моим пальцам невесомым поцелуем, да так и замерли, словно не в силах оторваться. Я едва сдержала порыв броситься ему на шею. По виску стекла одинокая слезинка и затерялась где-то в волосах.

Наконец он ушел, оставив меня молча рыдать в подушку. Вот так, ничего не сказав, ничего не спросив… Я услышала, как хлопнула входная дверь и, уже не таясь, взвыла в полный голос.

На следующее утро завтракать мне пришлось в одиночестве: Брейн вновь ночевал неизвестно где, а Эйслит едва не плюнула мне в тарелку. Похоже, что больше всего ее раздражало мое эльфийское происхождение и то, что она должна прислуживать мне. Я даже не стала делать вид, что мне интересно содержимое тарелки, просто равнодушно отодвинула ее в сторону и опять заперлась в комнате. В душе клокотала настоящая буря, заставляя меня то в ярости сжимать кулаки, то рыдать взахлеб от бесконечной жалости к самой себе.

Где-то к обеду мне надоело рефлексировать и я начала рассуждать логически. Итак, все в клане считают меня дочерью герцога Анторийского, захватчика, одного из тех, кто изгнал их с родной земли. Лишь трое знают, что это не так: Арлет, Савьен и Брейнор, но даже им я не открыла всей правды. Каждый раз, когда признание уже готово было сорваться с губ, меня что-то удерживало от излишней откровенности. Я догадывалась, что эльфов здесь ненавидят, а поскольку я одна из них, то эта ненависть распространялась и на меня. Но сказать, что я вообще из другого мира, неизвестного происхождения и под завязку напичкана приворотным… нет уж, лучше смолчать и посмотреть, что будет дальше.

Только вчерашние слова Эйслит никак не вписываются в эту картину. Была бы я настоящим эльфом, то и сама бы все поняла, но я появилась в этом мире всего несколько дней назад и ничего не знаю о его законах и обитателях. Те крохи, которые дал мне Деус, касались эльфийского этикета и немного общей истории, но этого было абсолютно недостаточно для того, чтобы я в полной мере осознавала действительность. У меня образовалась куча вопросов, и я знала только одного человека, вернее — вера, который мог бы мне помочь. Поэтому, едва глянув на накрытый на одну персону обеденный стол, отправилась искать Арлет.

Как и ожидалось, деревня встретила мое появление гробовым молчанием. Никто из селян не горел желанием общаться со мной, ведь для них я была всего лишь ненавистной эльфийкой. Я шла по единственной улице, сопровождаемая молчаливым презрением и ненавистью, и от этих взглядов мне хотелось провалиться сквозь землю. Я и подумать не могла, что будет так трудно. Мужчины старались не смотреть на меня, а вот женщины не скрывали своих чувств, особенно Мийра, на которую я случайно наткнулась.

— Рано радуешься! — прошипела она мне в лицо, заступая дорогу. Я отшатнулась, всерьез опасаясь, что она попытается выцарапать мне глаза.

— Оставь ее, — незнакомая львица оттянула шипящую подругу в сторону, кинув мне в след осуждающий взгляд, словно это я была зачинщицей ссоры.

Наконец, вот и дом моей бывшей горничной. На крыльце пара незнакомых веров, с явным недовольством встретивших мой приход. Я замерла у забора, не решаясь толкнуть калитку и войти без приглашения. Но они не торопились заговаривать со мной, просто сидели на деревянных ступеньках и молча наблюдали за моими действиями. Что мне оставалось? Войти без спроса? Но войти на территорию вера без его разрешения чревато последствиями. В них слишком развит инстинкт собственника — это я уже давно поняла. Они до последнего будут защищать свою пару, своих детей, свою землю. И никогда не простят врага, который отнял у них все это, а я сейчас была для них именно врагом, пришедшим к ним в дом.

Я не стала даже здороваться, знала, что не ответят. Не хотела доставлять им удовольствие видеть мою растерянность. Просто села под забором прямо в пыль и приготовилась ждать. Мимо сновали прохожие, кидая на меня, кто недоуменные, кто злорадные взгляды. Несколько раз мне даже чудился злобный шепот за спиной, но я продолжала сидеть, только глаза закрыла, а через некоторое время даже задремала. Да и не мудрено, на такой жаре любого человека клонило бы в сон, а я еще и не выспалась, полночи ждала, когда придет Брейн… а он так и не пришел.

— Эли! Что ты здесь делаешь? — раздался над головой изумленно-испуганный голос Арлет. — Что-то случилось?

Я пошевелилась, пытаясь вернуть чувствительность затекшим мышцам. Это сколько ж я здесь просидела? Наверное, час — не меньше. Глянула на львицу извиняющим взглядом. Всё-таки я пришла просить помощи — просить, а не требовать, так что будем вести себя соответственно. То, что она относится ко мне лучше, чем ее соотечественники, ни о чем не говорит. Наоборот, может доставить проблем и ей тоже. Если сородичи решат, что она проявляет ко мне лояльность, могут серьезно обидеться. Я для них враг, а кто помогает врагу… в общем, выводы напрашиваются сами.

Встала с земли, отряхнула то место, на котором сидела.

— Мне нужна твоя помощь, — сказала, краем глаза наблюдая за теми двумя, что так и сидели на крыльце все это время. Вон как уши навострили.

— А почему ты здесь? — удивилась молодая женщина. — Почему в дом не заходишь?

— Меня не пригласили, — я равнодушно пожала плечами.

Она укоризненно глянула в сторону родственников и открыла калитку, пропуская меня вперед.

— Пойдем, — сказала она, тяжело вздохнув, — похоже, тебе действительно нужна помощь.

Что ж, Арлет помогла расставить все точки над «i». Сначала отругала за добровольное голодание, видимо, Эйслит нажаловалась ей, что я не выхожу из комнаты и не желаю есть. Первый вопрос, кому я хочу сделать хуже, был мной попросту проигнорирован. А что я могла ей сказать? Что я схожу с ума от страсти и желания? Что хочу Брейна так, как не хотела ни одного мужчину за всю свою недолгую жизнь? Но знаю, что это всего лишь следствие эльфийского зелья? Вот и заперлась в комнате, пытаясь в одиночку справиться с этим наваждением. Умом-то, вроде, понимала, откуда у всего этого ноги растут, но собственные инстинкты, похоже, брали надо мной верх.

А тут еще и ПМС на носу… Перенос в другой мир не отменял женской физиологии и мне срочно были нужны средства гигиены.

Выслушав меня, львица несколько секунд пыталась что-то сообразить, а потом хлопнула себя рукой по лбу и облегченно рассмеялась:

— Так вот в чем дело!

— Какое дело? — не поняла я.

— Да весь клан уже второй день голову ломает, чего это наш альфа с утра до вечера истязает себя на плацу, а ночами гоняет по лесу, словно ему перцу под хвост насыпали! Совсем извелись в догадках, думали даже, что ты нарочно мучаешь его.

Я скептически подняла брови. Так Брейн не с Мийрой? А я-то думала, что хоть он избавился от наваждения!