— Бомба!!!

Все смешалось!

Эрионар бросился к нам.

Айренир оттолкнул меня в его сторону.

Я, как кукла, упала в руки Повелителя, не в силах даже вздохнуть. Лишь следила, как задрожала, активизируясь, наполненная тьмой оболочка. Эрионар жестким движением прижал меня к груди и резко развернулся, закрывая своей спиной.

Последнее, что я увидела — как Айренир бросается вперед, накрывая собой орудие смерти…

Десять лет спустя

Где-то в Первородном лесу.

Маленький мальчик с золотистыми вихрами и глазами цвета летнего неба протянул узкую ладонь, испещренную перламутровыми узорами, и на кончики его пальцев бесстрашно опустился мотылек: такой красивый, такой хрупкий…

— Мама! Смотри! Я поймал небесный цветок!

Молодая женщина обернулась. Под легкой накидкой блеснули волосы цвета белого золота. На изящном лице, как и у мальчика, сияли тейтры. Спрятанный в складках одежды живот намекал на ее положение.

— Осторожно, Эсольмиран, ты можешь ему повредить. — Не, мам, я даже не трогаю. Он сам сел!

Рядом с мальчиком в траве что-то пошевелилось.

— Ну что, Ами, нашла свое солнышко? — спросила мать, ласково глядя на пятилетнюю дочь.

Пухленькая розовощекая Амиранна была похожа на цветочную фею. На белокурых кудрях — венок из ромашек, в фиалковых глазах сияет детское недоумение.

— Не-а, — протянула малышка, — я зову, зову, а солнышко уползло, — и она растерянно развела руками.

— Ничего, — мать потрепала ее по голове, — подрастешь, научишься. Любой может управлять живыми созданиями, но только сидам они служат добровольно. А почему?

— Потому что сиды со-зи-да-те-ли, — произнес мальчик по слогам трудное слово.

— А может потому, что они самые красивые? — раздался чуть в стороне знакомый голос.

Из-за деревьев на поляну шагнул высокий дроу в темно-синем камзоле. Его длинные волосы цвета темного серебра змеились толстой косой до самых бедер, а голову украшала серебряная корона с одним — единственным черным бриллиантом посередине.

— Папа! — закричала малышка и протянула пухлые ладошки, заливисто смеясь.

Дроу подхватил на руки дочь и смачно расцеловал в обе щеки. Затем, поставив на землю довольно визжащую малышку, обнял жену и с гордостью остановил свой взгляд на сыне.

Сзади неслышной походкой приблизился асур в роскошных затканных золотом одеждах. Он был строен и высок. Роскошные темно-фиолетовые пряди обрамляли лицо с высокими скулами и раскосыми фиолетовыми глазами. Благородное чело венчали пикантные рожки, а длинный хвост, похожий на тонкий хлыст с кисточкой на конце, нервно приплясывал от предвкушения.

Он подошел к замершей паре и нежно обнял женщину с другой стороны, обвил хвостом ее талию, будто одних рук было ему недостаточно. Та склонила голову на крепкую грудь асура, и все трое чему-то загадочно улыбнулись, следя за детской забавой.

Неожиданно, молодая женщина ойкнула, почувствовав, как толкнулся ребенок внутри.

— Толкается? — обрадовался асур. — Дай послушаю.

Он опустился на колени, не переживая о том, что пачкает свои атласные шаровары, и прильнул острым ухом к животу жены. — Сколько еще осталось? Месяц-полтора?

Женщина кивнула, блаженно щурясь.

— Мне уже прямо не терпится познакомиться с сыном Эрионара, — дроу опустился на колени рядом с асуром и благоговейно поцеловал упругий живот жены, потом поднялся и захватил в плен ее губы.

Я не знаю, когда именно это произошло. Когда я думала, что навсегда теряю Айренира? Когда целыми сутками лежала в депрессии и желала умереть вместе с ним? Тогда я увидела Эрионара таким, как он есть? Великим правителем, справедливым и щедрым, открытым и преданным.

Я была разбита и нуждалась в заботе. Я не хотела никого видеть, не хотела есть, не хотела жить… Если бы не он, сейчас меня бы уже не было.

Когда в зале Суда возникла бомба, начиненная темной магией, время словно остановилось, встало на ноль и начало новый отсчет. Мой темный принц пожертвовал собой для того, чтобы я и Эрионар остались жить. Это была благородная жертва, но я не желала ее принимать.

Мы залатали тело Айренира (долго ли, имеючи магию), но его душа уже скользнула за Грань. Нам осталась лишь пустая оболочка. Мой принц уснул навсегда.

Тело Айренира поместили в стазис, потому что я не позволила его хоронить. Он лежал в полупрозрачном светящемся коконе, прямо в моей спальне. Я обезумела от горя и бешеной тигрицей бросалась на каждого, кто пытался отнять его у меня.

Я сутками не выползала из спальни, сидела рядом со своим принцем и рыдала, призывая смерть. Ела, отвечала на вопросы и переодевалась как робот, только под принуждением. Мне не хотелось жить даже ради ребенка.

За глаза меня все жалели, а в глаза… я все еще помнила, как пользоваться темной магией. Мне была ненавистна сама мысль о том, что о моем принце говорят в прошедшем времени.

Единственно, я исправно выполняла свои обязанности по отношению к Эрионару. Нюхала лакморан, замораживала в себе все чувства и покорно ждала, пока он стабилизирует нашу ауру. И меня абсолютно не волновало, что вместе с собой, я тащу за Грань и его.

Очень часто я вспоминала тот фатальный день, и раз за разом обвиняла себя в том, что случилось. Почему? Ну почему я смолчала и не рассказала о своих предчувствиях?! Одно неправильное решение, и я стою на краю. А внизу бьется, разбиваясь о скалы, океан моих слез.

Светлая искорка жизни во мне затухала. Я призывала смерть, просила ее сжалиться надо мной и прийти. И когда я уже была на краю, в нашу с Айрениром обитель скорби ворвался Эрионар.

Все это время я не обращала на него. Мне было все равно, где он, с кем, что делает. Два раза в день, как по часам, он приходил в мою спальню и клал руки мне на плечи. Обновлял нашу связь. Безуспешно пытался встряхнуть меня. Уговаривал, убеждал, говорил разные нужные вещи, но все было зря.

А вот теперь он был похож на демона ада. Всклокоченные волосы, горящие безумием глаза. Небрежно застегнутая рубашка.

Он залетел в комнату и буквально вырвал меня из теплого плена моей тоски. Впился в мой рот диким, голодным поцелуем. Его губы не просили, они приказывали, они брали меня и не спрашивали согласия.

И тогда, как по мановению волшебной палочки, во мне разом проснулись все мои инстинкты, которые я столько времени подавляла пыльцой лакморана. Я, наверное, утратила разум, потому что сознание категорически отказалось участвовать в этом безумстве. А вот тело…

Оно признало асура своим повелителем. Покорилось ему по первому требованию и пело для него, как хорошо настроенный инструмент в руках виртуоза. Словно огненная лава окатила меня с головы до ног, заставляя плавиться и стонать. Я практически теряла сознание, безвольная и покорная игрушка в сильных руках.

Не знаю, сколько продолжалась эта сладостная пытка, но только вдруг он отпрянул и зарычал

— Ну, уж нет! Я не дам тебе умереть вместе с ним!

В одну секунду он снимает стазис с бесчувственного тела, рвет рубашку у него на груди и острым когтем вспарывает бесчувственное тело.

Я в ужасе замираю. Сердце Айренира живое! Я вижу, как оно слабо трепыхнулось и думаю: мне показалось?!

Асур зубами вскрывает вены на обеих руках. Я вижу, как мелькают острые драконьи клыки под искривленными болью губами Эрионара. И вот уже драгоценная кровь дракона, кровь наполненная магией, золотым потоком омывает моего принца, смешивается с его кровью и растворяется в ней, наполняя бесчувственное тело первородной силой.

— Ты слышишь меня? Слышишь?! — кричит Повелитель, яростно сверкая глазами, и наклоняется к самому лицу дроу, — если ты умрешь, я возьму твою жену против ее воли, потому что она хочет только тебя. Я сделаю ее своей. Я стану отцом твоему сыну. Этого ты хочешь?!

И слабый, бесплотный голос, шепчущий в моей голове: «Нет… нет… нет…»