— Жениху, — ответила на мой вопрос княжна и добавила: — И папе. Я скажу им, что ты мой любовник.

— Какой любовник? — возмутился я. — Было-то всего один раз!

— Один?

— Ну не один, но ты же поняла, что я имею в виду! Нельзя совершать поступки на эмоциях! Что, вообще, с тобой произошло за эти полтора года? Ты же всегда была рассудительной! Что произошло?

— Я влюбилась в тебя — вот что произошло!

Меня это всё начало уже напрягать не на шутку. Я понимал, что влюбиться так сильно, княжна в меня не могла. Но замуж она за меня собиралась — в этом сомнений не было. И чтобы добиться этого замужества, Зотова собиралась строить из себя по уши влюблённую.

— Арина, — сказал я максимально примирительно. — Ну, прекрати. Я уже понял, что тебе нужно срочно выйти замуж, а твой жених тебя чем-то не устраивает. Может, он зануда. Может, плох в постели…

— Я с ним не спала, — перебила меня княжна.

— Это совершенно лишняя для меня информация, это ваше дело. Ну давай будем честны друг с другом, ты же меня не любишь. Возможно, после наших приключений два года назад у тебя возникла какая-то влюблённость. Это нормально. Но ты меня не любишь, мы оба это знаем. Скажи мне, пожалуйста, что ты задумала?

— Выйти за тебя замуж, — совершенно спокойно ответила Арина. — Потому что я тебя люблю, и нам хорошо вместе.

— Арина! Не надо про любовь! Не забывай, я эмпат! Я могу проверить!

Я бросил эту фразу в сердцах, особо не думая, и меня тут же словно током прошибло. Я ведь действительно мог проверить чувства Арины ко мне, но просто забыл, об этом. Было немудрено после её неожиданного заявления, вываленного на мой расслабленный сонный мозг. В обычной жизни у меня почти полностью была заблокирована эмпатия, слишком это тяжело — ощущать вокруг себя множество чужих эмоций, в основном негативных.

— Проверяй! — всё так же спокойно сказала Арина.

Я максимально активировал навык эмпатии и ощутил очень сильное чувство, которое Арина испытывала ко мне. Это была страсть. Обычное влечение, а любовью там и не пахло. Но я знал, что любовь в плане эмпатии чувство слабое, её очень тяжело ощутить, если она чем-то перебивается.

«Ну, по крайней мере, даже если про любовь врёт, то хотя бы влечение ко мне испытывает, уже не так обидно», — подумал я, заглушая эмпатию.

— Ну что? — спросила княжна. — Проверил?

— Это не любовь, Арина. Ты просто испытываешь ко мне сексуальное влечение.

— Одно другому не мешает. Так что мы решили? Я отменяю свадьбу и говорю папе, что теперь мы вместе?

— Арина, так дела не делаются! Надо нормально всё обсудить!

— Хорошо. Я приду в девять.

— Встретимся в ресторане.

— Или я приду сегодня к тебе сюда в девять вечера, или днём я отменю свадьбу!

— Это что, шантаж?

— Да. Но я это делаю для нашего блага. Для нашего с тобой счастья.

Как же мне хотелось послать Зотову очень далеко и нецензурными словами. Я был на девяносто процентов уверен, что она блефует и никому ничего не расскажет и свадьбу не отменит. Но десять процентов я оставлял на то, что у княжны за полтора года что-то случилось с головой, потому что выглядела она немного одержимой.

И ещё мне очень не хотелось создавать проблемы Фёдору Сергеевичу. Я знал, что значит, отмена свадьбы по причине неверности невесты. Это позор для рода. Князь Зотов этого не заслужил.

— Хорошо, я жду тебя в девять часов, — сказал я. — Но пожалуйста, до нашего разговора никому ничего не говори. И оденься попроще.

— До вечера, любимый! — произнесла княжна.

После этого она отправила мне воздушный поцелуй, улыбнулась и ушла.

«Только с Зотовой не связывайся!» — эту фразу, произнесённую Милой на прощанье, я повторил, наверное, раз сто пока собирался на занятия и шёл к учебному корпусу.

После общения с Аней у меня внутри возникла какая-то пустота, и я всё думал, как я с ней справлюсь. Спасибо Арине — теперь мне было не до пустоты, теперь я думал, как бы разобраться с княжной и её крайне странным поведением. Надо отдать Зотовой должное, от хандры и депрессии она избавила меня полностью — сначала подарила фантастическую яркую ночь, затем создала не менее яркую проблему. Встрясочка получилась что надо.

«Только с Зотовой не связывайся!» — опять прозвучало в голове голосом Милы, и я понял, что эта фраза будет меня преследовать до тех пор, пока я не разберусь с княжной.

Подходя к учебному корпусу, увидел Клима. Это было кстати — позавчера я забыл посмотреть расписание и не знал, что у нас стоит первой парой. Я окликнул одногруппника и ускорил шаг.

— Привет! — сказал я, подойдя к Климу. — Хорошо, что я тебя встретил. Что у нас первой парой?

— Здравствуй! — ответил Клим. — История магии первая.

Я поблагодарил его, и мы пошли дальше. О чём-либо разговаривать не хотелось — из головы не выходила Зотова. Да и не только она. Чего только не было в моей голове: от переживаний за оставшихся в Восточном ребят и гражданской войны до Ани с Ариной. Голова буквально шла кругом, и я даже не заметил, что одногруппник отстал. Я просто не обратил на это внимание, но потом решил спросить, какую тему группа сейчас проходит, повернулся к Климу, а того рядом не оказалось.

Я остановился, развернулся и увидел, что Клим очень медленно идёт за мной.

— Ты чего там застрял? — крикнул я ему.

— Ничего, — ответил бывший орк. — Куда спешить?

Но сказал он это как-то странно — неуверенно. И выглядел при этом очень напряжённо. Я усилил эмпатию и почувствовал довольно сильный испуг, исходящий от Клима.

— Что случилось? — спросил я.

— Ничего.

— Не ври! Я же вижу, ты не хочешь, чтобы мы с тобой вместе зашли в здание. Что случилось?

— Да ничего не случилось.

— Троекуров? — поставил я вопрос ребром.

Клим тяжело вздохнул и сказал:

— Рома, я не хочу ничего обсуждать. Просто не хочу. Если тебе не трудно, оставь меня, пожалуйста.

— Я-то оставлю. Троекуров — нет.

— Он тоже оставит, если я не буду с тобой общаться.

— Да уж, не думал, что ты такой трус. Ладно, извини за доставленные неудобства.

— Я не трус.

— Серьёзно? А кто ты?

— Я не трус, — повторил Клим.

— Хорошо, как скажешь. Я думал, ты боишься со мной общаться, но, видимо, у тебя есть какие-то другие причины.

— Есть.

— Надеюсь, серьёзные, — я усмехнулся.

— А чего ты ржёшь? — неожиданно завёлся Клим. — Я не боюсь ни тебя, ни Троекурова. Только у него дядька — губернатор и куча друзей, у тебя сильный дар и поддержка администрации гимназии. А я один!

— Поддержка администрации?

— Да все знают, что ты любимчик Милютиной.

— Как-то странно ты разговор перевёл. Мы, вообще-то, говорили о том, что ты боишься…

— Ничего я не боюсь! — разозлившись, крикнул Клим. — Просто оставьте меня в покое! Разбирайтесь сами!

— Что-то ты какой-то нервный. Тебе Троекуров опять угрожал, что ли?

— Угрожал? — Клим перешёл на крик. — Это называется «угрожал»?

Бывший орк одним махом расстегнул куртку, затем пиджак, потом хотел рубашку, однако пуговка никак не поддавалась, тогда Клим в сердцах разорвал рубашку и оголил торс. Всю грудь моего одногруппника покрывал огромный свежий ожог. Я почувствовал, как меня накрывает такая волна ярости, какую я даже на финале против Нойнера не ловил.

— Когда? — спросил я.

— Вчера вечером.

— Почему лекарям не показал?

— Они спросят откуда.

— И что теперь, так ходить будешь?

— После занятий по боёвке зайду, тогда вопросов не будет.

Я ещё раз посмотрел на жуткий ожог и злость усилилась, хотя казалось, что сильнее уже некуда.

— Застегни пиджак и пойдём! — сказал я Климу, но тот продолжил стоять.

Я выдохнул, немного успокоился и попытался объяснить, как я вижу ситуацию:

— Если мы сейчас не поставим его на место, будет только хуже. Поверь, я знаю, о чём говорю. Но всё решаемо. Я просто не ожидал, что он настолько тупой и что всё зайдёт так далеко.