Примерно за километр до моего родового имения мы наткнулись на блокпост. Раньше его там не было, но теперь отец переживал за семью и многократно усилил охрану. Мы подъехали к шлагбауму и остановились. К водительской двери подошёл вооружённый охранник-эльф в униформе и подал знак опустить стекло. Борис тут же выполнил это указание.

— Добрый день, — довольно миролюбиво обратился к нам эльф. — Дальше проезда нет. Дальше частная территория. Вам следует уехать.

— Нам нужно попасть в имение Седовых-Белозерских, — сказал я.

— Проезд только для членов семьи или по пропускам, — ответил охранник. — Прошу вас уехать.

— Я и есть член семьи, я старший сын Николая Константиновича и Ольги Николаевны, и я хочу проехать к своему дому.

Мои слова озадачили охранника, он даже пригнулся, чтобы меня внимательно рассмотреть, после чего сказал:

— Мне не поступало никаких указаний насчёт Вас. Если князь или княгиня распорядятся, я немедленно Вас пропущу, а пока прошу меня простить, но проезд закрыт.

— Свяжитесь с княгиней и скажите ей, что приехал её сын Роман.

— Не имею на это полномочий. Вам самим следует с ней созвониться.

Стало понятно, что от этого парня я ничего не добьюсь. Он выполнял приказ — глупо было от него что-то требовать. Разве что можно было попросить доложить обо мне его начальству. Это я и сделал. После пяти минут уговоров эльф всё-таки связался по рации со своим руководством и рассказал обо мне. Ещё через пять минут у охранника зазвонил телефон. Звонила мать, она попросила дать мне трубку. Говорить со мной она ни о чём не стала, лишь удостоверилась, что это действительно я. После этого нас пропустили.

Родной дом встретил меня не очень дружелюбно. Мама была ко мне холодна и всем своим видом показывала, что не рада моему приезду — видимо, так и не простила мне поведение во время моего прошлого визита. Но я в этот раз был к такому приёму готов, поэтому сильно не расстроился, хотя, конечно, было неприятно. А вот что меня действительно расстроило — это то, что Андрей и Маша, те, кто по-настоящему были бы рады меня видеть, находились в школе.

— Чему обязаны? — спросила меня мама после сухого приветствия.

— Мне нужно встретиться с папой, — ответил я.

— Он здесь почти не живёт.

— Я знаю. Но я мог добраться только сюда. Пожалуйста, помоги мне!

— Что конкретно ты от меня хочешь?

— Поговори с папой, попроси его встретиться со мной. Это очень важно!

— Для кого?

— Для всех!

— Я не думаю, что он будет с тобой встречаться и разговаривать.

— Это важно!

Я приготовился уговаривать маму, но неожиданно она достала телефон и, к моей радости, набрала номер отца. Впрочем, обрадовался я рано — гудки шли, а трубку никто не брал. Мама предложила пройти в гостиную, где продолжила вызванивать отца. Надо отдать ей должное — делала она это настойчиво, набирала номер примерно раз в десять минут и на четвёртый раз отец принял звонок.

— Николай! — сказала мама в трубку. — Приехал твой сын из Новгорода. Хочет с тобой встретиться.

Мама замолчала, видимо, слушала ответ, затем снова сказала в микрофон:

— Я знаю, я пыталась ему это объяснить, но он попросил позвонить тебе.

— Дай мне, пожалуйста, трубку! — чуть ли не закричал я, понимая, что ситуация складывается крайне неблагоприятно.

Но мама проигнорировала мою просьбу, она сбросила звонок, убрала телефон и сказала:

— Отец не будет с тобой встречаться.

— Я ведь просил хотя бы дать мне трубку! — сказал я с нескрываемой обидой.

— Он не будет с тобой разговаривать даже по телефону, так и передай своим покровителям, — мама произнесла эту фразу с ярко выраженной неприязнью, особенно слово «покровители».

— При чём здесь они?

— Хочешь сказать, это не они тебя прислали?

— Я сам приехал, — соврал я.

Трудно сказать, почему я это сделал, возможно, меня разозлил тон мамы — слишком самоуверенный. Мне захотелось сказать её что-то наперекор. Но это, конечно, было глупо — и мама, и отец прекрасно понимали, что приехал я не по своей инициативе.

— Тебе ещё что-нибудь от меня нужно? — спросила тем временем мама.

— Ты даже не пригласишь меня к столу? — поинтересовался я в ответ.

— Ты голоден?

После этих слов я понял, что к Источнику напрашиваться точно бесполезно. Но и уходить я не мог. Мне надо было во что бы то ни стало поговорить с отцом, но я видел, что шансов на это нет. И я по-настоящему растерялся. Это было просто невероятно глупо и нелепо — вот так приехать в родной дом и уйти несолоно хлебавши. Пока я обо всё этом размышлял, зазвонил мой телефон. На экране высветился номер дяди Володи. Этого мне ещё не хватало. Но пришлось ответить.

— Здравствуй, племяш! — с какой-то совсем уж непонятной радостью сказал мамин брат. — Ты решил навестить отчий дом? А чего мне не сказал? Я бы тебя встретил на вокзале, я как раз сейчас в Петербурге.

— Здравствуйте, дядя Володя, — ответил я. — Не хотелось Вас от дел отвлекать. Я на такси приехал.

— Ты долго ещё у матери пробудешь?

— Полагаю, что нет. Мне пора идти.

— Не спеши! Сейчас в Петербурге небезопасно! Я пришлю за тобой машину.

— Не стоит, меня такси ждёт.

— Это небезопасно! — повторил дядя Володя. — Сейчас я вышлю к тебе свою машину и охрану. А, может, даже сам приеду.

Сразу же после этих слов у меня что-то ёкнуло внутри, на душе стало очень тревожно и захотелось побыстрее уйти, даже убежать из родного дома. Я, конечно, очень хотел попасть к Источнику или дождаться приезда со школы брата и сестры, но седьмое чувство просто гнало меня прочь.

И ещё мне было интересно: откуда дядя узнал, что я приехал домой? Ему явно кто-то сообщил: или прислуга, или охрана. И зачем он собрался высылать за мной машину с охраной? Зачем он сказал, что приедет сам? Он явно не собирался сюда ехать, но почему-то хотел задержать меня в доме родителей как можно дольше. С какой целью? Ответа на эти вопросы у меня не было. А вот предчувствие чего-то очень нехорошего появилось, как и желание поскорее уносить ноги.

— Хорошо, — сказал я дяде. — Я подожду, не спешите.

Дядя Володя пообещал приехать в течение часа и сбросил звонок. Я положил телефон в карман и на всякий случай попросил маму ещё раз набрать отца и дать мне трубку. Получив ожидаемый отказ, попросил передать приветы Андрею и Маше, простился с мамой и быстро покинул родной дом.

К главным воротам, за которыми меня ждало такси, я почти бежал. Ещё мне было ужасно жаль, что я так глупо провалил задание кесаря, но на эту тему я мог подумать чуть позже, хотя бы когда сяду в машину.

— Нам надо срочно отсюда уезжать! — сказал я к Борису, не успев даже закрыть за собой дверь.

— Что-то случилось? — поинтересовался агент Милютина.

— Пока нет, но в любой момент может случиться. Надо быстрее уезжать.

— Минутку! — сказал Борис, завёл двигатель и принялся начитывать какое-то заклятие, в процессе накладывания которого машину несколько раз основательно тряхнуло.

Мне было интересно, что же Борис делает, но отвлекать его, задавая вопросы, я не стал. Агент КФБ закончил с заклятием, вдавил педаль газа в пол, и машина сорвалась с места. Мы быстро добрались до блокпоста, знакомый охранник без вопросов поднял шлагбаум, и мы проехали, даже не притормаживая. Доехали до трассы, свернули в сторону Петербурга, и Борис ещё прибавил газу. Минут через пятнадцать, когда мы уже достаточно далеко отъехали от Павловска, он спросил:

— Чего нам следует опасаться?

Ответить я не успел. Раздался жуткий взрыв, и нашу машину подбросило вверх, будто мы наехали на мощнейшую противотанковую мину. Мне показалось, что меня контузило — в ушах громко звенело, а все остальные звуки сквозь этот звон почти не пробивались. Машина загорелась, пролетев немного, упала с грохотом на бок, слетела с дороги и покатилась в овраг.

Машина несколько раз перевернулась, прежде чем остановиться на дне оврага. Хорошо пристёгнутый и со всех сторон облепленный сработавшими подушками безопасности, я сильно не пострадал, главной проблемой была акустическая травма — в голове всё ещё продолжало звенеть. И конечно же, я не на шутку испугался.