Чавин-де-Уантар считается сегодня древнейшим городом Южной Америки. Он являлся центром местного религиозного культа, главным элементом которого было поклонение некоему божеству в образе хищника из семейства кошачьих. Многочисленные стилизованные образы этого «кошачьего бога» сохранились на десятках сосудов и стел, но весьма условная манера передачи изображения не дает возможности точно определить, какое это животное: пума или ягуар? Все же большинство специалистов придерживается мнения, что это был культ ягуара, и это связывает чавинян с мексиканскими ольмеками. Ведь ягуары никогда не обитали в Андах!

Чавин-де-Уантар нельзя считать городом в современном понимании этого слова, хотя его и принято называть столицей. Скорее всего, это был лишь главный религиозный центр страны, в котором постоянно жили только жрецы. Ансамбль Чавин-де-Уантара состоит из множества каменных храмов и связанных с ними сооружений, возведенных на террасах окружающих холмов. Считается, что строительный материал для возведения святилищ Чавина приносили паломники, приходившие сюда в пору главных религиозных празднеств. Наиболее сложные работы выполняли квалифицированные мастера-каменщики, которые вместе зодчими и жрецами, вероятно, жили здесь круглый год.

Храмовый комплекс Чавин-де-Уантар представляет собой ансамбль строений из тесаных каменных плит, к которым был проведен водопровод. Он занимает площадь 50 га. Над постройками Чавина возвышается великолепная трехступенчатая пирамида-храм «Эль-Кастильо». Площадь ее основания 72x75 м, высота — 13 м. Пирамида украшена вырезанными из камня головами ягуаров и каких-то фантастических существ. Внутри здания устроены целый лабиринт молелен, система вентиляционных шахт и двадцать четыре подземных коридора, которые никуда не ведут. Их назначение остается совершенно непонятным.

В храме и на его территории сохранились древнейшие в Южной Америке стелы. Самую известную из них открыл в середине XIX века археолог Раймонди. Фриз на «стеле Раймонда» изображает «человека-ягуара». Характерно, что все рельефы на стелах и стенах храмов люди Чавина высекали, пользуясь исключительно каменными орудиями!

В древнейшей части комплекса был найден «Лансон» — гранитный блок высотой 4,5 м, на котором высечена фигура человека с клыками ягуара и змеями вместо волос. Рельефы сходного стиля украшают притолоки, двери и карнизы построек Чавина. На внешней стене одной из платформ помещены каменные головы человека и ягуара. Такая же символика украшает глиняную посуду, ткани, металлические и костяные изделия по всему центральному побережью Перу.

К периоду расцвета чавинской культуры относится и странная каменная галерея в Серро-Сечине — ряд камней, украшенных резными человеческими фигурами, весьма похожими на изображения из мексиканского Монте-Альбана.

Пытаясь объяснить многие параллели между чавинской культурой и ранними мексиканскими цивилизациями, а также «взрывной», неожиданный характер возникновения Чавина, многие специалисты полагают, что корни чавинцев следует искать в других областях Америки, и прежде всего в Мексике. В пользу такого вывода говорит и еще одно обстоятельство: одновременно с появлением чавинской культуры в Перу получила распространение до той поры неизвестная здесь кукуруза, между тем как в Мексике ее выращивали уже за две тысячи лет до этого. Впрочем, все это лишь догадки, и загадка происхождения чавинской цивилизации пока не раскрыта. А традиции этой культуры впоследствии были восприняты и развиты другими цивилизациями Анд, в том числе самой известной — инкской.

Полуостров Паракас, расположенный в 200 км к югу от Лимы, делит побережье Перу на две примерно равные части. К северу от него расположены долины Писко и Чинча, к югу — Ика, Наска и Акари. Практически все эти места связаны с той или иной древнеперуанской культурой. Но самые, пожалуй, неожиданные открытия были сделаны именно на этом пустынном полуострове.

В 1925 году здесь начала работать экспедиция под руководством Хулио Сесара Тельо, перуанского археолога индейского происхождения. Внимание Тельо привлекли «кавернас» — таинственные пещеры, куда время от времени наведывались местные жители, промышлявшие грабежом древних могильников. Начав изучать «кавернас», Тельо был потрясен: это была не цепь естественных гротов, как предполагалось вначале, а целая система подземных камер, высеченных в прибрежной скале на глубине примерно восьми метров. Каждая из камер соединялась с поверхностью узким выходом. И в каждой такой камере ровными рядами лежали десятки мумий людей обоего пола и всех возрастов, завернутые в яркие материи. Сохранность тканей была просто невероятной — хотя некоторые из них пролежали в земле почти две с половиной тысячи лет (могильник относится к середине I тыс. до н. э.), они не только не истлели, но сохранили и фактуру, и яркость красок.

Могильник другого типа, обнаруженный Тельо на полуострове Паракас, получил название «Некрополис». Ориентировочно он датируется III–IV вв. до н. э. Мумии (их число превышает 400) находились в подземных гробницах, сложенных из камня и необожженных кирпичей. Над каждой гробницей был устроен дворик с очагом, где, возможно, совершалась мумификация тел перед захоронением.

В каждой из гробниц археологи нашли массу всевозможных предметов-в отдельных случаях их число доходит до полутора сотен. Это одежда, украшения, оружие, каменные топоры, сосуды, инструменты, украшения, головные уборы, накидки из шерсти лам и многое другое. На многих мумиях сохранились золотые украшения — они были вставлены в уши, ноздри, рот, обвивали шею или лежали на груди. Наряду с чистым золотом паракасские золотых дел мастера применяли и сплав золота с медью. Однако найденная в погребениях керамика была довольно примитивной.

Но, конечно, самой выдающейся находкой стали непревзойденные паракасские ткани. По некоторым техническим показателям ткани из паракасских погребений не имеют равных в мире, и можно только удивляться, как индейцам удавалось достигать такого совершенства на примитивных станках. Паракасские ткани поражают не только размерами и изысканными сочетаниями цветовой гаммы, но и тем, что спустя полторы тысячи лет они не утратили ни эластичности, ни яркости красок. Создается впечатление, что эти ткани лишь недавно вышли из рук ткачей.

Площадь полотнищ, потраченных на одевание и запеленывание некоторых мумий, достигает 300 кв. м. Средний же размер каждого такого «савана» составляет около 2,5 м в длину и более метра в ширину. Сотканы они из шерсти пяти или шести цветов и расписаны великолепным многоцветным орнаментом — стилизованными изображениями птиц, зверей, рыб, антропоморфных фигур и диковинных страшилищ, а также геометрическими узорами. Паракасские красильщики умели изготовлять замечательные по яркости краски — особенно синюю, зеленую, желтую и коричневую. И сегодня паракасские ткани специалисты признают наиболее искусными текстильными изделиями древности.

Впрочем, не меньшего внимания, чем ткани, заслуживают и найденные Тельо мумии. При их исследовании обнаружилось, что у абсолютного большинства из них черепа искусственно деформированы, а многие черепа носят следы совершенной еще при жизни трепанации. Это было настолько неожиданно, что первоначально в научной среде возобладала гипотеза, что эти черепа проломлены в битве. Известно, что в древнем Перу одним из самых распространенных видов оружия была «макана» — каменная или бронзовая булава с острыми шипами. И характер некоторых отверстий на черепах мумий из Паракаса вроде бы вполне соответствовал характеру ранения, нанесенного «маканой». Однако более тщательное исследование позволило прийти к заключению, что трепанированные черепа — результат хирургического вмешательства, совершенного, по всей видимости, в каких-то ритуально-магических целях. Отверстия в черепах, пробитые во время этих религиозных обрядов, индейские хирурги закрывали золотыми пластинками. Для такой операции они, естественно, должны были иметь соответствующие хирургические инструменты. И действительно, такие инструменты были найдены археологами, притом не только в Паракасе. Поразительно, что все эти пинцеты, ножи, иглы, скальпели и турникеты для зажимания кровеносных сосудов изготовлены из камня и кости1 Однако они оказались настолько совершенными, что современные перуанские медики даже рискнули провести с их помощью несколько хирургических операций, закончившихся вполне успешно.