Тридцать лет спустя Дитрих сказала: «Он зажёг во мне огонь, который никогда не погаснет». Но актриса не относилась к числу тех женщин, которые готовы утопить себя в своём горе. Пройдя все военные инстанции, Марлен решила завербоваться в женский отдел WAF. Конечно, несмотря на её пышные речи о патриотизме, всё это делалось с одной-единственной целью: найти Габена. Возможно, мысль пересечь Атлантику, чтобы увидеть Марлен, посещала и Габена. Но он был в Алжире по военному заданию. Объявление о возможном приезде актрисы не было для Габена сюрпризом: он-то знал, как она упряма.

Во время войны Дитрих стала воплощением мечты солдата. В её облике было что-то греховное. В этой порочности солдаты видели черты тех из своих возлюбленных, которые не ждали их с фронта. В части, где побывала Марлен, вербовались охотнее, чем туда, где она не была. Повсюду Марлен ездила со своим фотографом, всюду дарила свои бесчисленные фотографии. Её фото с солдатами подтверждали, что аристократка Марлен «сидела» в окопах, хотя её дочь Мария Рива утверждала впоследствии, что это вымысел. Во время войны рассказывали анекдот. Марлен спрашивают: «Правда ли, что на войне у вас был роман с Эйзенхауэром?» «Что вы! — отвечает Марлен. — Генерал никогда так близко не подходил к передовой».

Зимой Дитрих оказалась в самом центре битвы за Бастонь — там же, посреди разрывающихся бомб и рёва пикирующих самолётов, был и Габен. Однажды вечером, исколесив линию фронта в поисках «серых волос под каской морского стрелка», Дитрих внезапно увидела знакомую фигуру и закричала: «Жан!» В автобиографии Марлен описала эту сцену в драматическом стиле Голливуда. В реальной жизни Габен, похоже, был обескуражен, увидев «Великую», столь взволнованную встречей. «Какого дьявола ты тут делаешь?» — пробормотал он.

Оба уже были увенчаны славой. Но время чуть-чуть дрогнуло и покатилось от них прочь… Соединённые Штаты вручили звезде медаль Свободы; Франция вручила ордена «Кавалер Почётного легиона» и «Офицер Почётного легиона». Габену был вручён Крест за участие в войне. Но всё это не устраивало «Великую». Габен был слишком скромен, французы — слишком безразличны, они недооценивали мужество её мужчины и всё то, что он сделал, чтобы помочь своим соотечественникам, находившимся в плену в Германии.

В освобождённом Париже с изумлением увидели седые волосы Габена. Молодой бунтарь из фильма «Знамя» повзрослел и постарел. Для него не оказалось места в послевоенном кинематографе. Почти то же говорилось в отношении Марлен, которая после отъезда в Америку для лечения обморожений, полученных в морозную военную зиму, вернулась к Жану в Париж. Она сняла квартиру на авеню Монтанья, которую не покидала до самой смерти в мае 1992 года. Отношения Марлен и Габена изменились. Они стали относиться друг к другу с юмором. О них язвительно говорили: «Странная пара». Победитель в войне рядом с немкой: какая провокация! Но Жан Габен был упрям. Он согласился сняться в фильме «Двери в ночи» Марселя Карне, но с тем непременным условием, что в нём будет сниматься и «Великая». Сделка не состоялась. Роль отдали Иву Монтану. В 1946 году они намеревались вместе участвовать в съёмках фильма «Мартин Романьяк терпит банкротство». Марлен потом со злостью цитировала в воспоминаниях чей-то вердикт: «Имён Жана Габена и Марлен Дитрих ещё недостаточно, чтобы привлечь зрителя». Она была подавлена. Он — спокоен: «Немного подождём».

Марлен, состояние финансов которой несколько расстроено, возвратилась в Голливуд для съёмок в фильме «Золотые годы», который практически ничего не добавил к её предыдущим успехам. Что они говорили друг другу, стоя у трапа самолёта? Может, он пытался убедить её выйти за него замуж? Он хотел семью, детей. Бунтарский дух молодости остался за плечами. Она, возможно, отвергла его предложение. Марлен ещё не развелась с Рудольфом Зибером, которому регулярно поверяла свои кинематографические и личные тайны. Она обожала Париж и Францию… но принадлежала всему миру.

Когда Марлен вернулась в Париж, чтобы быть поближе к Жану, она снова стала рабой своей любви. Ещё надеясь возродить магию их отношений, она была в шоке, узнав, что Габен был замечен в обществе актрисы Мартин Кэрол. Жан постепенно отдалялся от Марлен, которая уже не была ему так необходима. Однажды вечером, в кабаре, они случайно оказались рядом за столиками. Не имея возможности избежать встречи, он поприветствовал её, приподнявшись из-за стола. И ничего больше. Он уходит, шагая своей морской походкой, не поворачивая головы и ничего не выражая своим взглядом.

«Моя любовь, которую я доказала ему, велика и нерушима», — уверяла Марлен. Она по-настоящему запаниковала лишь тогда, когда прочла о женитьбе Габена в марте 1949 года на Доменик Форнье, манекенщице из Ланвина, которая впоследствии дала ему то, о чём он мечтал: троих детей и нормальную жизнь, лишённую помпезности. В отчаянии Марлен решила во что бы то ни стало увидеться с Габеном. Однажды она последовала за супружеской четой и, когда те уселись в ресторане, села за столик рядом, надеясь, что Габен с ней заговорит. Он же приветствовал её так нарочито громко, что привёл в замешательство. В течение нескольких лет она продолжала звонить ему, но ей так и не удалось ни нарушить, ни понять его ледяного молчания. «Я потеряла его, как теряют все идеалы». Габен умер в 1976 году. Марлен Дитрих, чей муж ушёл из жизни чуть раньше, сказала: «Я овдовела во второй раз».

Дитрих искала новых рецептов жить и пробуждать внимание. Она решила подарить своим зрителям остановившееся время — ту Марлен, которую они запомнили в эпоху своей молодости, в расцвете её карьеры, Дитрих из легенды. Она решила вернуться на театральные подмостки со своим шоу.

Её первое выступление состоялось в Лас-Вегасе в 1954 году. Ни в каком другом городе она не могла бы назначить сразу столь высокие цены на билеты. На сцену она вышла в платье золотого цвета с металлическими нитями весом 36 килограммов. А ей было уже 53 года. Но тяжесть надо было понимать символически: тяжесть прожитого времени и пройденного за годы пространства, которые шлейфом тянулись за плечами Марлен. Её героиням это дарило ощущение трагизма, и это больше всего нравилось публике…

Последние годы её жизни Марлен часто видели, сидящей на балконе своего дома и смотрящей вниз. О чём она думала? Может быть, просто спала в кресле-качалке на третьем этаже парижского дома на улице Монтань, 12, в полном одиночестве, без служанок и консьержек.

2 октября 1762 года парижский полицейский инспектор Сартин записал в свой дневник, что граф дю Барри тайно забрал у некоей владелицы магазина модной одежды на рю Монмартр какую-то мадемуазель Трико, чтобы «соответствующим образом одеть её и направить в хорошее воспитательное заведение, где из неё сделают будущую куртизанку, которую он потом сможет предложить знатному господину».

Это была родившаяся 19 августа 1743 года в Вокулёре внебрачная дочь некоей Анны Бекю, по прозвищу Кантина, которая после смерти своего любовника в Париже стала искать покровительства знакомого ей ранее богатого армейского интенданта Дюмонсо.

В пятнадцать лет Жанна торговала на улицах и сделала первые шаги на любовном поприще. Некий граф Жанлис через несколько лет был немало удивлён, когда в очаровательной женщине, которой он был представлен в Версале, узнал маленькую продавщицу, которую как-то слуга привёл ему на часок поразвлечься…

При посредничестве своего опекуна Гомара Жанна устроилась на службу в замке вдовы одного королевского откупщика, затем вернулась в Париж, где стала модисткой в ателье некоего господина Лабиля на рю Сент-Оноре. Естественно, что при её красоте и молодости у неё завелось много поклонников.