Под покровом ночной темноты Гай Муций переплыл Тибр и оказался в стане врагов. Наступило утро. В войске Порсены царило оживление: в этот день воины должны были получать жалованье. Гай Муций, никем не замеченный, смешался с толпой и вместе со всеми отправился туда, где Порсена и войсковой казначей уже начали выдавать воинам деньги.

Гай Муций не знал Порсену в лицо и принял за него казначея — человека с величественной осанкой и в богатой одежде. Приблизившись к казначею вплотную, Гай Муций выхватил меч — и поразил его в самое сердце.

Гая Муция тут же схватили и обезоружили. Отважный юноша предстал перед Порсеной, он не страшился смерти и лишь сожалел, что слепая судьба направила его меч мимо намеченной цели.

Порсена спросил Гая Муция, кто он таков и кем послан.

Гай Муций ответил: «Я — римский гражданин и пришел сюда, чтобы тебя убить. Если бы не моя злосчастная ошибка, ты бы уже был мертв».

Порсена, желая устрашить Гая Муция жестокой казнью, приказал развести огонь.

Но когда костер разгорелся, Гай Муций протянул правую руку и бесстрашно вложил ее в пламя.

Он сказал царю: «Смотри, как мало дорожат своим телом те, кто отстаивают свою свободу. Я погибну, но мне на смену придут другие. Нас не устрашит ни смерть, ни муки, и, в конце концов, ты будешь уничтожен, надменный царь!» Потрясенный Порсена приказал оттащить Гая Муция от огня и сказал: «Ты поступил с собой более жестоко, чем поступил бы я. Хоть ты и мой враг, я готов восславить твое мужество!» Порсена отпустил Гая Муция, а вскоре снял осаду Рима и заключил с римлянами мир. Тарквиний, лишившись поддержки союзника, был вынужден отказаться от дальнейшей борьбы против Римской республики и умер в изгнании.

Гай Муций, лишившийся правой руки, получил прозвище Сцеволла, что значит «левша». Это прозвище стало родовым именем, и его с гордостью носили многие поколения потомков Гая Муция.

Рим процветал.

Но однажды на его центральной площади вдруг разверзлась огромная пропасть. С каждым днем она становилась все больше и больше, угрожая поглотить весь город.

Прорицатели объявили, что римляне спасут Рим, если бросят в пропасть свое главное достояние.

Римляне снесли к пропасти все бывшее в городе золото и серебро и побросали вниз, но пропасть продолжала расти.

Тогда отважный юноша по имени Курций воскликнул: «Главное достояние Рима — доблестные римляне!» Он облачился в боевые доспехи, взял оружие, вскочил на коня и бросился в пропасть.

Ее края тут же сомкнулись, поглотив доблестного Курция.

Так римская доблесть снова спасла Рим.

История Амура и Психеи греческого происхождения, но наиболее известна в изложении римского писателя II века новой эры — Апулея. Она входит в качестве вставной новеллы в его знаменитый роман «Золотой осел». Персонаж романа — старуха-служанка, прежде чем начать рассказывать эту историю, говорит: «Я знаю много интересных сказок хорошего старого времени». Таким образом, Апулей подчеркивает фольклорные, народные истоки сказания об Амуре и Психее.

Богов Апулей называет их римскими именами: Амур, Венера, Юпитер, но имя Психея — греческое и означает «душа». В более поздние времена историю Амура и Психеи истолковывали как аллегорию странствований человеческой души, стремящейся слиться с любовью.

В некой стране жили царь и царица. У них было три дочери-красавицы, причем младшая — Психея — была настолько хороша, что превосходила прелестью саму Венеру.

Богиня досадовала на смертную красавицу и решила сурово ее покарать. Венера призвала своего сына-бога любви Амура и сказала ему: «Сделай так, чтобы Психея влюбилась в самого ничтожного из людей и всю жизнь была бы с ним несчастна».

Амур полетел выполнять приказание матери, но все вышло не так, как хотела Венера. Увидев Психею, Амур был поражен ее красотой, и прекрасная царевна, о том не подозревая, уязвила любовью самого бога любви. Амур решил, что красавица должна стать его женой, и принялся отваживать от нее всех женихов.

Царь и царица недоумевали: две старшие дочери уже благополучно вышли замуж, а Психея, несмотря на свою красоту, все еще жила в родительском доме и к ней не посватался ни один жених.

Царь обратился к оракулу, и оракул объявил (разумеется, по наущению Амура), что царевне суждена необычная судьба, он повелел облачить Психею в свадебный наряд, отвести на высокую гору и оставить там в ожидании предназначенного ей неведомого супруга.

Долго горевали царь и царица, но не посмели ослушаться воли богов и исполнили все так, как велел оракул.

Несчастная Психея в свадебном наряде оказалась одна на вершине горы. В ужасе озиралась она вокруг, ожидая, что вот-вот появится какое-нибудь чудовище.

Но вдруг налетел легкий, ласковый ветерок-Зефир, подхватил Психею, перенес ее с неприютной скалы в зеленую долину и опустил на шелковистую траву.

Поблизости росла тенистая роща, а среди деревьев стоял беломраморный дворец. Видя, что пока с ней не произошло ничего дурного, царевна приободрилась и захотела рассмотреть дворец поближе. Двери сами собой распахнулись перед ней, и царевна, робея, вошла внутрь.

Никогда еще не доводилось Психее видеть подобной роскоши. Стены сияли золотом и серебром, потолок был сделан из слоновой кости, а пол, который она попирала ногами, выложен из драгоценных камней.

Неожиданно откуда-то послышался приветливый голос: «Здравствуй, царевна! Будь здесь хозяйкой».

Целый день гуляла Психея по дворцу, но так и не смогла обойти всех его комнат. Незримые слуги сопровождали царевну, исполняя всякое ее желание, едва она успевала о нем подумать, а вечером, утомившись, Психея легла спать, и под покровом темноты к ней на ложе сошел Амур. Психея не видела, а лишь осязала своего неведомого супруга, но, тем не менее, горячо его полюбила. Утром, до того как рассвело, Амур удалился, чтобы снова прийти, когда стемнеет.

Психея была счастлива в своем роскошном дворце, со своим любимым, хотя и неизвестным ей супругом. Лишь одно тревожило ее: она знала, что родители и сестры горюют, считая ее погибшей.

Однажды ночью Психея сказала Амуру: «Любимый мой супруг! Я не могу быть спокойна и счастлива, когда мои родные пребывают в горести. Разреши мне послать им весточку о том, что я жива и здорова».

Но Амур ответил «Лучше этого не делать, чтобы не накликать большую беду».

Психея не посмела настаивать, но с того дня стала грустной и задумчивой, и плакала, даже предаваясь ласкам супруга.

Амур, будучи не в силах видеть любимую жену в печали, сказал: «Я исполню твое желание. Повидайся с сестрами, но будь осторожна — они могут дать тебе дурной совет».

Он послал Зефиров за сестрами Психеи, и те доставили их на своих крыльях во дворец.

Придя в себя после путешествия по воздуху и увидев, что их младшая сестра жива и здорова, сестры очень обрадовались. Но когда Психея рассказала им, как она счастлива, провела по дворцу и показала свои богатства, в их сердцах проснулась зависть.

Когда же сестры стали расспрашивать ее о муже, простодушная Психея ответила, что муж ее добр и ласков, и, судя по всему, молод и хорош собой, хотя утверждать этого наверняка она не может, потому что он посещает ее только под покровом темноты.

Тут сестры исполнились еще большей зависти, поскольку у одной из них муж был стар и лыс, как тыква, а у другой — скрючен от ревматизма и постоянно мазался вонючей мазью.

Вернувшись домой, сестры даже не сказали родителям, что Психея жива, и составили коварный план, как погубить ее счастье.

Вскоре Психея снова захотела повидаться с сестрами, и они, как и в прошлый раз, на крыльях Зефиров прилетели к ней в гости.

Увидев Психею, сестры изобразили на своих лицах притворное горе и воскликнули: «О, несчастная! Твой муж — отвратительный и злобный змей. Здешние земледельцы не раз видели, как он переползает на брюхе через реку и скрывается в твоем дворце. Берегись! Однажды он ужалит тебя — и ты умрешь страшной смертью!» И обе они громко зарыдали.