Сделал Вяйнямейнен топор, расчистил поле от леса, побросал стволы на поляне. Не тронул лишь одну белую березу, чтобы отдыхали на ее вершине птицы, чтобы куковала на ней кукушка.

Прилетел издалека небесный орел, сел на вершину белой березы. Говорит орел Вяйнямейнену:

Ударил орел крылом о крыло, высек огненную искру. Налетели четыре ветра, раздули искру в жаркое пламя. Сжег огонь срубленные деревья, превратил рощу в плодородное поле.

Засеял Вяйнямейнен поле зерном, побросал семена в тучную землю. Прошел день, и другой, и третий — поднялись высокие колосья, стеной встали густые хлеба.

Прилетела тут весенняя кукушка, птица с серебряной грудкой, села на белую березу среди поля. Весело кукует кукушка, звенит ее песня над всей Калевалой. Говорит кукушке Вяйнямейнен:

Годы шли за годами. На просторах Калевалы поселились люди, сменилось много поколений, и уже никто, кроме Вяйнямейнена, не помнил, как начиналась Калевала, как появились ее леса, как взросли на ее полях хлеба.

Старый мудрый Вяйнямейнен жил среди народа Калевалы, хранил древнюю мудрость, пел вещие песни.

Был Вяйнямейнен могучим шаманом, покорялась ему вся природа. Далеко разнеслась о нем слава, дошла до холодной страны Лапландии.

Жил в Лапландии молодой Ёукахайнен. В своем краю славился он как искусный певец. Решил Ёукахайнен посостязаться в пении с мудрым Вяйнямейненом, перепеть вещего песнопевца — и собрался в зеленую Калевалу. Не отпускает его старик-отец, удерживает старуха-мать: боятся родители, что изведет их сына Вяйнямейнен чарами, что найдет Ёукахайнен в Калевале свою погибель.

Не послушался Ёукахайнен родителей, сказал заносчивый парень: Пусть разумен мой отец, еще разумнее мать, да я умнее их обоих. Нет на свете певца лучше меня.

Запряг Ёукахайнен в сани белолобого коня, взмахнул ременным кнутом, поехал в далекую Калевалу.

Едет он день, и другой, и третий. Вот уже вокруг него равнины Калевалы, ее леса и поляны.

Мчатся ему навстречу сани, а в тех санях — сам Вяйнямейнен. Не смогли разъехаться двое саней на дороге — сцепились оглоблями, переплелись гужами. Ударились друг о друга березовые дуги, затрещали новые хомуты.

Вылезли седоки из саней. Спрашивает Вяйнямейнен парня: «Почему скачешь ты, не разбирая дороги? Кто ты таков и откуда?» Отвечает заносчивый парень: «Имя мое — Ёукахайнен. Прославлено оно по всей Лапландии. А ты кто таков и откуда взялся на моей дороге?» Мудрый Вяйнямейнен не рассердился на дерзкие речи, назвал свое имя и попросил Ёукахайнена посторониться с дороги:

Отвечает Ёукахайнен вещему песнопевцу: «Хоть ты и старше меня годами, да я тебя мудрее. Не молодой уступает дорогу старому, а глупый — мудрому».

Вызвал дерзкий парень Вяйнямейнена на состязание: в чьих песнях больше мудрости, у кого глубже познания, тот и уступит дорогу другому.

Говорит мудрый Вяйнямейнен:

Первым запел Ёукахайнен. Пел он обо всем, что знает: о том, что в печи горит огонь, а дым выходит через дыру в крыше, что щука мечет икру зимой, а окунь — летом, что жители севера пашут свои поля, впрягая в плуг оленей, а жители юга — лошадей.

Замолчал Ёукахайнен, а мудрый Вяйнямейнен промолвил: «Ребячьи это познания, бабья это мудрость».

Снова запел Ёукахайнен. Пел он о том, что синица — птичьей породы, гадюка — змеиной, что колючий ерш — рыба, что вода течет с гор, огонь приходит с неба, медь родится в земле.

Говорит мудрый Вяйнямейнен: «Это всем давно известно. Спой-ка лучше о начале мира. Или ты об этом ничего не знаешь?» Отвечает дерзкий Ёукахайнен: «Мне ли не знать о начале мира — ведь я сам его создал!

Тут разгневался Вяйнямейнен, грозно молвил дерзкому парню:

«Лжешь ты свыше всякой меры! Не было тебя, когда создавали землю, когда направляли путь месяца и солнца, пахали поверхность моря, копали морские глубины, воздвигали горы и скалы! Никто тебя при этом не видел!» Не смутился дерзкий Ёукахайнен, выхватил острый меч, говорит: «Коли не по душе тебе моя мудрость, отведай-ка моего меча!» Стал тогда Вяйнямейнен темен, как туча, негромко запел он заклинанье. Всколыхнулись воды в озерах, покачнулись высокие утесы, посыпались на землю тяжелые камни. Громко запел вещий песнопевец. Вдруг обернулись белолобый конь Ёукахайнена скалой у водопада, его сани — прибрежным тальником, кнут — камышом. Острый меч стал молнией в небе, пестрый лук — радугой над морем. Шапка взмыла ввысь светлым облаком, рукавицы поплыли по воде белыми кувшинками.

А сам заносчивый парень увяз по колена в болоте, погрузился по пояс в зыбучую топь, затянуло его по плечи в вязкую трясину.

Взмолился Ёукахайнен: «Пощади, мудрый Вяйнямейнен! Отпусти меня, вещий песнопевец! Дам я тебе любой выкуп, какой ты только пожелаешь!» Спрашивает Вяйнямейнен: «Что же ты мне дашь, если я сниму с тебя заклятье?» Говорит Ёукахайнен: «Есть у меня два хороших лука: один метко стреляет, другой бьете великой силой. Выбирай, какой хочешь!» Отвечает Вяйнямейнен: «Зачем мне твой лук! Есть у меня свой, сам он ходит на охоту, сам приносит домой добычу».

Говорит Ёукахайнен: «Есть у меня две лодки. Одна быстра, как птица, на другой можно возить тяжелые грузы».

Отвечает Вяйнямейнен: «Не нужна мне твоя лодка, есть у меня своя — ходит по ветру без паруса, против ветра без весел».

Тогда говорит Ёукахайнен: «Есть у меня сестра Айно. Если снимешь с меня заклятье, отдам ее тебе в жены».

Обрадовался Вяйнямейнен, возвеселился вещий песнопевец, просиял, как ясное солнце.

Стал он снова петь заклинанья. Обернулась скала белолобым конем, прибрежный тальник-санями, камыш — ременным кнутом, молния — острым мечом, радуга — пестрым луком, облако — белой шапкой, водяные цветы — рукавицами. А сам Ёукахайнен высвободился из болота, отпустила его зыбучая трясина.