— Так что? Идёшь?

В этот момент я подумал, что она бросится на меня. Столько злости во взгляде и эмоциях, что просто жуть.

Но вместо этого она зло схватила свою сумку.

— Ладно, придурок. Поехали…

Барон Григорий Алексеевич фон Штайнберг. Глава рода Штайнбергов. Наполовину немцы. Наполовину русские. Довольно старый род, бывший одно время весьма влиятельным. Да только то время давным-давно прошло. Сейчас они влачили весьма жалкое существование, пытаясь балансировать на грани показного богатства и банкротства, которое к ним подкрадывалось с упрямством идущего за раненым лосем волка.

И наше дело было связанно именно со Штайнбергами. Точнее, не с ними напрямую, а с жилищной компанией, которой они единолично владели.

Вот смотрел я на бумаги и пытался понять. Всего пятьдесят лет назад они были одним из богатейших баронских родов в Империи. А сейчас у них в загашнике имелась всего одна жилищная компания, контролирующая жилой квартал на окраине города, и небольшая сеть магазинов где-то в Москве и Твери. Всё. Как? Как они умудрились всё просрать?

С другой стороны, вопрос риторический. Не так уж сильно меня это волновало.

Мы с Мариной сидели на заднем сиденье такси. Машина отвезла нас через весь город в небольшой спальный район. Совсем не в тот, который, к слову, принадлежал Штайнбергам, а другой. Муниципальный. Он предоставлял временное жильё малоимущим семьям.

А, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное.

И, глядя в окна на небольшие трёхэтажные старые панельные дома, я вдруг преисполнился чувством благодарности к Лазареву. Да, пусть у нас с ним имелось двустороннее соглашение, но это всё равно был не повод давать мне квартиру в одном из «своих» кварталов.

Там всё было чистое, новое и ухоженное. С хорошо продуманной инфраструктурой. Особенно мне понравилась сеть небольших кофеен, которые находились на первом этаже почти каждого жилого дома. Кайф. Вышел, зашёл, взял стакан вкусного и, что главное, недорогого и свежего кофе и помчал на работу. Есть у меня подозрение, что эти заведения, как и все остальное в том районе, так же принадлежали Лазаревым. Звучало это более чем логично.

К чему я это? К тому, что нет ничего лучше для понимания ситуации, чем контрасты. Старые и грязные стены с осыпавшейся штукатуркой. Давно не мытые улицы между домами. Вместо приятных, кафешек и булочных, как у нас с сестрой в районе, здесь пара подвальных магазинов, работающих двадцать четыре на семь.

И ведь таких районов вокруг столицы полно. Сейчас эту ситуацию пытались исправить, расселяя подобные районы и предоставляя их жителям новое жильё. Хорошее начинание, если так подумать. Но что делать тем, для кого эта дыра и стала тем самым «новым жильём»?

Машина остановилась рядом с одним из домов. Он выглядел не лучше и не хуже остальных. Точно такой же обветшалый и грязный, как и другие. Мы выбрались наружу, и я попросил водителя подождать нас, подкрепив обещания купюрой в сто рублей. Дороговато, конечно, но мне совсем не улыбалось потом отсюда пешком уходить.

— Господи, ну и дыра, — выдала своё ценное замечание Марина, оглядываясь по сторонам.

— Рад, что ты заметила, — сухо произнёс я, глазами найдя номер дома и убедившись, что это именно тот, который нам нужен. — Пошли, нам сюда.

Мы зашли в подъезд и поднялись на третий этаж по годами не видевшей мокрой тряпке лестнице. Запахи затхлости, сырости и чего-то явно подтухшего тоже не доставляли удовольствия. Мимо нас спустилась пара мужиков, от которых так несло перегаром, что поставь рядом с ними растение в горшке — и оно сдохнет уже минут через пять. Проходя мимо, пьяницы похабно облапали глазами Марину, отчего та быстро спряталась у меня за спиной.

Похоже, что она не так уж и часто имела дело с этой «стороной» столицы. Это тебе не маникюр в салонах центра делать. Тут его сделают в лучшем случае кривыми ножницами. Если вообще пальцы не сломают.

Нужная нам квартира находилась в самом конце коридора. Подойдя, я постучал. Затем постучал ещё раз. Из комнаты слышался детский плач.

— Слушай, ты уверен, что это хорошая идея? — нервно спросила Марина, оглянувшись назад, видимо, в поисках потенциальных грабителей и насильников.

— Уверен, — отрезал я. — Ты хоть виделась со своей клиенткой?

— Я с ней по телефону разговаривала, — как-то неуверенно ответила Марина.

— Угу. Зуб даю, что этот разговор не продлился больше двух минут.

Короткая реплика заставила её покраснеть, а эмоции сразу же выдали.

— Да что ты вообще…

Её тираду прервал щелчок дверного замка. За ним ещё один. И ещё два. Дверь со скрипом приоткрылась, и наружу через узкий проём выглянула женщина лет тридцати пяти.

— Да? — неуверенно спросила она, буквально излучая настороженность, подозрительность и даже тревогу.

— Здравствуйте, — поздоровался я, натянув на лицо самую дружелюбную и располагающую к себе улыбку, на какую только был способен. — Я Александр Рахманов. А это Марина Скворцова. Мы из фирмы «Лазарев и Райновский». Я звонил вам по поводу встречи этим утром.

В её эмоциях появилась то, что больше всего подходило бы под определение «облегчение».

— Д… да. Да! Я вас помню.

— Можно мы зайдем?

— Да, конечно.

Он отошла, открывая дверь шире и пропуская нас внутрь.

Всё оказалось даже хуже, чем я предполагал. Однокомнатная квартира с крошечной кухней и такой же маленькой ванной. Сколько здесь? Метров двадцать пять квадратных? Да, наверное, даже поменьше будет. И в этом вот жилище жила наша клиентка вместе с тремя детьми.

— Проходите, пожалуйста. Если хотите, я могу налить чаю.

— Да нет, — нервно брякнула Марина. — Мы как-нибудь обой…

— Спасибо, Светлана, мы с удовольствием выпьем, — перебил я её, схватив за локоть.

Но раньше, чем мы смогли пройти на кухню, из комнаты выбежали двое детей. Мальчишка и девочка лет семи. Любопытные мальцы тут же загалдели, уставившись на нас, а за их спинами пряталась совсем уж мелкая девчушка лет четырёх или трёх. От всех троих разило любопытством напополам с лёгкой опаской. Но любопытство оказалось куда сильнее.

Правда, долго галдеть им не дали. Мать быстро спровадила детей обратно в комнату, а сама отвела нас на кухню, где мы и устроились за поцарапанным деревянным столом. Несчастный предмет мебели повидал уже много на своём веку, как и скрипящие от малейшего движения стулья.

— Если честно, то я даже не ожидала, что вы и правда приедете, — произнесла Света, ставя перед нами чашки с крепким чёрным чаем.

— Это мы должны извиниться, — сказал я, с благодарностью беря чашку в руки. — На нас свалилось так много работы, что мы смогли вырваться только сейчас.

При этом я посмотрел на Марину, и та покраснела так, что даже кончики ушей стали алыми.

— Итак, Света. Расскажите нам свою историю еще раз, пожалуйста. То, как вы её видите…

Рассказ получился печальным. Мать-одиночка, воспитывающая троих детей. Муж погиб в результате несчастного случая на вахте. Компания, в которой он работал, признала свою вину и в качестве компенсации обеспечила Светлану жильём, приобретя ей новую квартиру…

…в жилом комплексе Штайнберга.

На первый взгляд, всё выглядело настолько хорошо, насколько только могло. Конечно же, это не могло вернуть ей любимого супруга, но полученное жилье хотя бы гарантировало, что женщина и её дети не останутся без крыши над головой. Плюсом она всё ещё получала пусть и небольшие, но всё-таки деньги, предназначавшиеся её мужу. Всё это вкупе давало с трудом оправившейся от потери вдове надежду на хоть какое-то будущее для неё и её детей.

До тех пор, пока Штайнберг не начал выселять людей из принадлежащих ему домов без нормального объяснения причины. Дома являлись частной собственностью и принадлежали его фирме, плюс его аристократический титул. Всё это вкупе с довольно-таки хитро составленным договором позволило в довольно короткие сроки выкинуть на мороз практически всех его жителей.