Первый момент, который меня всё же порадовал — наши собственные агенты не только нормально обустроились в Санглате, но и действительно вышли на связь со старыми, ещё моего отца, шпионами. И — даже уверяли, что это ничуть не выдало их местной контрразведке.

Всё же остальное — собственно, те данные, о которых они сообщали — радовать никак не могли.

В Санглате шла… подготовка к войне. Пока ещё не активная, но явная и определённая. И самым пугающим — лично для меня — были промывающие мозги проповеди, которыми кормили народ Санглата жрецы.

То есть… конечно же, фанатики всегда этим занимались. Но именно в последний месяц в этих проповедях были затронуты интересные темы.

Образ врага — кто он такой и как с ним следует поступать праведному клораситу? Откуда берётся ересь и как выжигать её в душах людских? Почему Клорас попускает существовать злу — не намекает ли он грешным людям, чтобы те сами взялись за меч и выкорчевали нечистое порождение?

Приправлялось всё это уверениями, что истинно верующему не страшно умереть за благое дело, на небесах всех ждёт награда и так далее. Короче, дурак ничего бы в этом не увидел — но даже наши, не самые опытные, шпионы моментально разглядели подготовку «электората» к войне со «злом».

Вместе с этим, пара источников докладывала, что и за стенами императорского дворца идёт вовсю подготовка войска, ковка оружия и так далее. Когда нам следовало ожидать вторжения? Сколько времени на то, чтобы защититься?

Ответа не было.

Больше всего меня удивляли цели фанатиков. Да, у нас в столице тоже были иерархи Клораса! И они были не подарок, даже теперь. Но даже они близко не походили на фанатичных и жестоких жрецов Санглата. Что ими движет? Почему они, наши ближайшие соседи, понимают веру в Светлый Шард настолько иначе? И… кто прав в своих толкованиях?

Возможно, они глядели на нас так же: как на отсталую страну, которая вроде и молится Клорасу, но делает это неправильно, без нужного огонька и пыла. И моё пришествие на трон со всеми сопутствующими переменами стало лишь последней каплей.

Но всё же их тонкие религиозные чувства волновали меня в последнюю очередь.

На коротком совете с Тиллем, Колтри, Талиной и генералами Силли и Сорли было решено пока не давать шпионам знать, что мы что-то заподозрили. Наш план запутать их разной, противоречащей друг другу дезинформацией работал, но и настоящие данные тоже могли попасть к ним в руки.

Вместе с тем — я сомневался насчёт магических существ, впервые за то время, как эта идея вообще пришла мне в голову. Они были мощны, верны мне и почти неуязвимы — для обычного врага.

Но санглатцы-то знают, с кем им придётся иметь дело! А значит, наверняка разрабатывают оружие и против этих воинов.

Искать защиту? Попытаться создать кого-то по-настоящему неуязвимого? Я вспомнил про магических элементалей, но да: даже сейчас я не был настолько отчаявшимся, чтобы прибегнуть к подобному средству.

Возможно, мне стоило поговорить на этот счёт с нашими собственными жрецами Клораса. Но — на этот раз только с теми, кому я мог доверять, и кто не стал бы плести очередные заговоры за моей спиной.

По моему предложению, мы действительно отправили длительное письмо моему венценосному тестю из Вельговии. Нет, расписывать все капризы его дочурки прямо на бумаге и доверять их гонцам меня Тилль отговорил. На этот раз.

Нет, в письме расписывались наши успехи за последние месяцы (не то чтобы в виде хвастовства, а скорее в виде грамотной рекламы Гротлинга как союзника и надёжного соседа) и было дано приглашение посетить Растон в августейшим визитом для обсуждения некоторых конфиденциальных неотложных дел.

Помимо ситуации с женой, я хотел напрямую спросить зятя о его позиции в случае войны с Санглатом. Всё-таки его дочь живёт в моей столице и является номинальной королевой страны, на которую империя собирается напасть.

Нет, конечно, он мог бы и остаться не при делах, в стороне, на позиции «моя хата с краю и я тут монстров не создавал»… Но это выглядело бы странновато, и я надеялся, что заполучу союзника на случай войны.

Ответ его величества, Киорана Третьего, был коротким и странным, и сводился он к следующему: мы все тут очень рады за тебя, сынок, но разъезжать по всяким захолустным столицам у нашего величества времени нет, хочешь что-то обсудить — заявляйся сам или доверь это переписке.

Признаться, удивлён был не только я, но и Тилль.

— А он не слишком самонадеян? — я поглядел на своего советника, читая письмо. Конечно, напрямую захолустьем нас не назвали, но все знают, как много можно передать иносказательными образами.

— Он уверен, что за ним опыт трёх с половиной десятилетий на троне, — пожал плечами Тилль, беря у меня бумагу и перечитывая её. — А ты — юнец, только занявший своё место. Он уверен, что все твои победы — случайность и совпадение, или заслуга других, более опытных лиц.

— Понял. Он не смотрит на меня как на равного из-за возраста, — кивнул я. — Это единственная причина, или есть что-то ещё?

— Обычный вельговский шовинизм и их знаменитое самомнение называть? — хмыкнул Тилль. — У нас примерно одинаковые размеры и приблизительно равные по силе армии. Но Вельговия… сам знаешь, какое у них там всё. С розочками, завитками и куртуазное до боли. Они считают, что только в этом изысканность и цивилизованность.

— А мы — так, мелкие недоразвитые дикари по соседству… — я проворчал. — Нам бы стоило беспокоиться не о том, чтобы заполучить его в союзники против Санглата, а о том, чтобы Санглат не заполучил их в союзники против нас!

— Ну, напрямую воевать со своей дочерью он не пойдёт… — усомнился Тилль.

— Да ладно! Разве это проблема? Если вся загвоздка в одном человеке — он сдерёт с имперцев обещание её не трогать, а сам при первой возможности вывезет её из страны и объявит наш брак недействительным по причине того, что я — проклятый еретик. Или любой другой.

Я хлопнул в ладоши.

— Вот что. Хочет доверить всё переписке — пишем на бумаге, уговорил. Но только про Валиссу. Про войну и союзничество пока рано, сначала нужно прощупать почву на этот счёт.

— Ну, он может нам не симпатизировать, но это не значит наверняка, что он тут же ринется с нами воевать.

— Вот это я и хочу выяснить, — заявил я. — Может, сейчас у него нет мыслей атаковать нас. Но если страна будет вести войну с превосходящим её по силам противником — он может неожиданно решить, что неплохо бы урвать кусок.

— И как посмотрит на такую гиену сам Санглат?.. — я покосился на Тилля. — Я бы обиделся, если бы кто-то попытался примазаться к моим военным достижениям.

— Ты — да, — кивнул он. — А имперцы будут всем довольны, если примазавшийся соблюдёт единственное и главное условие: установит на подконтрольной территории жёсткий религиозный диктат. Сделать это не так уж и сложно.

Мы помолчали — и через час составили ответное письмо, в котором очень чётко, но при этом иносказательными выражениями и без малейшего намёка на непристойность описали всю ситуацию с его дурой-дочерью. Затем шли длительные рассуждения на тему того, почему стране нельзя без наследника, самому Киорану — без внука, а королеве — без ответственности к своему высшему долгу.

Единственным плюсом нашей переписки было то, что она была быстрой. Правда, теневые духи доставляли её лишь до границы Вельговии — дальше их пускать (пока) отказывались. Но там их ждали уже местные гонцы. Телепортироваться они не умели, к сожалению, но тоже были достаточно быстрыми, и доставляли письмо на за пару дней, и ещё за два-три дня — ответ.

На этот раз его вельговское величество был даже более резок в выражениях, чем в прошлый раз; видимо, содержание письма с призывом повлиять на его дочь сильно ему не понравилось.

Содержание ответа сводилось к трём пунктам: воля королевы — закон, я — ничтожный щенок, который должен трепетать в экстазе от одного лишь права лежать у её ног, а если стране нужен наследник — всегда может взять сына любой уличной нищенки и признать его своим: всё равно на родословную моего рода это не повлияет.