— Какая самба! Пасодобль надо с ними двумя ставить, — тоже любуясь и волнуясь за ребят, горячо зашептал на ухо Айрин Вилайди, от чисто эстетического возбуждения зрелищем даже забывший покраснеть.
— Тебе все карты в руки, мой хороший, — улыбнулась ему Айрин, тут же представившая этих двоих в танце, имитирующем испанскую корриду. Айкейнури — ярко выраженный бычок, главное чтобы не обиделся.
Госпожа Первого Дома была довольна своим решением спихнуть на девчонок развлекательную программу. Кэйтайриона справилась великолепно — зал только не выл от восторга. Но теперь с еще большим предвкушением хотелось увидеть, что подготовила младшая Вайнгойрт.
Уж наверняка должна выступить не хуже подруги-соперницы…
С подачи Клаусийлии ей тоже было любопытно следить за перипетиями любовных линий двух девушек. Замужество Кэйт было несколько необычным для Венги. Эйнри — зеленоглазый взрослый красавчик-раб из гарема Айрин был настолько влюблен в свою госпожу, что пренебрег возможностью перехода в Дом Маргойлин в качестве мужа к юной красавице, да еще и влюбленной в него, словно кошка. Мог бы купаться, как сыр в масле. Немыслимая привязанность к сестре…
И как они все уживаются, соблюдая странное дружелюбие в отношениях, было поистине загадкой для госпожи Первого Дома, являющейся в достаточной форме собственницей, как и многие женщины Венги, и вряд ли ставшей терпеть подобное. Правда, Эйнри великолепно изображает нежную привязанность к жене на глазах общественности, но Клаусийлия поделилась, что там все намного сложнее, чем кажется на первый взгляд.
Присутствующая в зале госпожа Альцейкан знала немного больше, чем все остальные, включая Старшую госпожу Первого Дома, но загадочно помалкивала, с огромным интересом подавшись вперед, и успевая отслеживать не только сам волнующий танец, но и реакцию зрителей.
С каким-то мрачным удовлетворением Клаусийлия отметила взгляд Эйнри на Кэйтайриону и ее парней, попыталась сделать умозаключение на основании увиденного и чему-то заулыбалась, словно у нее сошлись части головоломки.
Обернувшись, быстренько стукнула веером по подбородку собственного раба, сидевшего с открытым ртом, заставив бедного парня побледнеть. Госпожа Альцейкан была в отличном расположении духа, поэтому отчитывать раба не стала — что взять с мужчины, когда она и сама чувствовала, насколько возбуждающ был этот танец. Однако, ехидно заметила, чтобы тот прикрыл рот, а то туда залетит что-нибудь большое, резиновое и невкусное. Попадать в немилость, рабу вовсе не улыбалось, поэтому он срочно постарался взять себя в руки. Его госпожа, его богиня, насколько могла быть щедрой на ласку, настолько же не скупилась и на изощренную расправу-наказание.
По мнению Клаусийлии, Кэйт отработала великолепно, а мальчики ее оказались вообще выше всяких похвал. Теперь была очередь Айрин. Эти девочки, смело воплощающие в жизнь немного опасные идеи послабления участи рабов, все-таки определенно должны быть в ее лагере…
Самба Айрин
На фоне эффектного выступления первой тройки, танец Айрин и ее мальчиков был уже не так оригинален, но в него было заложено несколько подлинных "изюминок". Во-первых, сама музыка, повторяющийся, непрерывный, четкий ритм, напоминающий всем сразу, что сначала "самбу" танцевали дикие первобытные племена под барабанный перестук.
Ведь танец — древнейшее из искусств, отражающее восходящую к самым ранним временам потребность человека передавать другим людям свои радость или скорбь посредством движений своего тела. И именно аналоги современных барабанов, звучали тогда, чтобы воодушевить племя на подвиги или при проведении разных обрядовых мероприятий, тесно связанных с разными аспектами социальной жизни древних людей. Правда, вместо современных акустических материалов, использовали натянутые в качестве мембран шкуры животных, или вообще кожи, снятой со спины врага. И то, что должна была изображать Айрин со своими рабами, напоминало древний ритуал…
Сначала на сцену вышел Эйнри, босиком, в одних черных штанах, с распущенными волосами, потом, тихой тенью проскользнула и спряталась за ним Айрин. Ее танцевальный наряд из длинных кистей бахромы на юбке и коротком, едва прикрывающем грудь топике, был имитацией кусочков шкур, ведь тогда, давным-давно, пра-пра-пра в нескольких поколениях предки жителей Венги еще не имели понятия о каких-то других тканях…
Любопытная девушка выскользнула из своего укрытия, чтобы посмотреть, кто нарушил ее уединенную территорию обитания, но парень, словно дикий охотник, был начеку — и, обрадовавшись новой добыче, сначала решил поиграть с ней.
В этом танце мужчина не просто вел женщину, он крутил ее так, как ему хотелось. Мостик, прямой шпагат на полу, идеально продемонстрированная растяжка в шпагате стоя, когда Эйн раскручивал ее на одной ноге, выгнув вторую и приставив к голове девушки… Айрин безропотно отдавалась его власти, позволяя проделывать с собой все эти гимнастические па, для успешного выполнения которых они тренировались каждый день по нескольку часов. Исполнение скользящего движения тела девушки вокруг тела мужчины, вызвало оживление в зале, слишком это было… Уже чересчур для Венги. Но при этом красиво и волнующе, притягивало восхищенные жадные взгляды зрителей. Вот тело Айрин обвилось вокруг талии Эйнри поясом, или, скорее тесным обручем, который парень лихо крутанул вокруг себя несколько раз… Потом, оказавшись лежащей спиной на спине своего мужчины, девушка обвила его за шею, и снова превратилась в пояс, съехала у него по одной из широко расставленных ног на пол, вынырнула чуть сбоку и сзади, на коленях, протянула к нему руки, и Эйн, обернувшись, поднял ее, прижал к себе на секунду. Потом, встав лицом к залу и почти касаясь пальцами рук друг друга, они начали свой танец, даже не с бедер, а с плеч. Казалось, воздух в зале пропитался этим сексуальным возбуждением, от которого трепетали ноздри, и даже у зрителей невольно участился пульс, разгоняя кровь, расцвечивая лихорадочным румянцем лица, как присутствующих женщин, так и рабов, сидевших на полу у их ног.
Потом началась сама самба, причем в движениях Эйна продолжало проскальзывать что-то брутально-дикарское, от охотника, еще незнающего никакого оружия, кроме своих рук и камня. А Айрин продолжала играть в грациозную пугливую лань, полностью передав инициативу в танце своему мужчине. Соблазняя только его, смотря только на него, не замечая никого вокруг, словно мужчина в эти мгновения был ее господином. Но вдруг в ее движениях начала проявляться уверенность и независимость, девушка стала выделывать больше соблазняющих движений, глядя в зал и отпустив руку Эйнри, которому происходящее явно не нравилось и он начал изображать дикаря, ищущего причину так явно изменившегося поведения его женщины, его, как он считал, законной добычи.
Причина появилась в образе такого же, какой только что была Айрин, пугливого и грациозного юноши, Вилайди. Пара отошла в тень, и он сначала станцевал отдельно что-то похожее на вступление Кэйт, только в более мужском варианте исполнения, а потом на него накинулся Эйн. Причем не для того, чтобы устроить бой, а чтобы соблазнить и захватить, найдя в этом особую прелесть от своей, как он подразумевал, бесспорной победы над соперником.
Зайдя за спину юноши, старший парень плавно наклонил его, показывая свое превосходство, головой вниз, на левую сторону, потом чуть повернул совсем вперед, затем на правую сторону и снова поставил ровно. Движения, взгляды, полные обещания и вынуждающие подчиняться, наверное, не удалось бы изобразить так достоверно, если бы мальчики не были парой, а сейчас они словно соревновались за то, кто дольше сможет продержаться, и не сдаться, чтобы тут же перейти от прелюдии к самому акту любви…
Кэйт уже успела переодеться в длинное платье, выгодно подчеркивающее ее соблазнительные формы своим покроем из мягкой стрейчевой ткани. Платье было с открытой спиной, на тонких лямках, делая акцент на полной груди и тонкой талии девушки. И оно очень ей шло, несмотря на вызывающий кроваво-красный цвет, выбранный потому, что смывать и заново накладывать макияж, заменяя чересчур яркий, уместный для выступления, было некогда. Поскорее хотелось вернуться в зал и ничего не пропустить.
