Эйн вопросительно взглянул на жену, задержав ее ладонь. Он дотронулся до нее, пытаясь передать свое восхищение представленным мальками зрелищем, и не спешил убирать, а Кэйтайриона, конечно же, не торопилась выдергивать свою ладошку. Ведь это такая малость из всего, что они теперь могли предложить друг другу, и, по сути, этот жест был таким невинным, практически дружеским, что и не стоило акцентировать на нем внимания. К тому же у нее сегодня День рождения — могла ведь она позволить себе немного радости… Наверное, Эйнри считал так же, с самого начала праздника усевшись у ее ног, хотя сегодня прикидываться примерным мужем было необязательно — ведь из гостей сегодня была только Айрин.
Скорее всего, Эйн догадался, куда она собралась отлучиться, и, тоже побывав в "любимчиках" у ее мамы, прекрасно понимал, как после такого "неземного наслаждения" важна будет любая поддержка. Поэтому он тихонько ткнул в бок насупившегося Айка и что-то назидательно произнес вполголоса. Но девушка уже встала, поэтому не расслышала. Если Шайнэ прав, и Эйнри решил опекать Айкейнури по принципу старшего брата, то, наверное, все-таки объяснил, что Гейнийляшу требуется толика ее внимания, а не стал подзуживать, что мол, смотри в оба, как бы Гейн не стал претендовать на очередность в спальне госпожи.
Гейн прикрыл дверь и тяжело выдохнул, прижав ладонь к животу — бедные внутренности давненько не подвергались столь изощренным испытаниям на прочность, и ныли не меньше, чем почки. Чем "добрая" старая госпожа намазала анфаллос перед "употреблением"? Наверное, все же не перцем, но зараза, жгло до сих пор и пробирало, чуть не до печенок…
Заставившая выпить четыре литра воды, Эйолирин с любопытством ждала, когда же он взвоет и попросит о снисхождении, не дождалась… Наверное, это было ее единственным разочарованием. Да он и сам удивлялся, как смог дойти до своей комнаты и не оприходовать под собственные нужды так заманчиво стоявшую на пути кадку с пальмой у комнаты Старшей госпожи, за которой любит прятаться Айки "в засаде". Единственное, что удержало от святотатства — опасение, что небольшого пространства между поВерхностью специальной почвы и краем кадки не хватит… Да и вообще, вдруг бедное дерево загнется, а стоимость у них сейчас примерно одинаковая, или дерево уже стоит дороже?
Видимо, он слишком медленно шел, потому что, еще не успел отдышаться, чтобы сделать последний рывок в сторону вожделенного санузла, как дверь распахнулась и на пороге появилась Кэйтайриона:
— Гейн!
— Госпожа… — простонал раб, понимая, что согнуться в должном поклоне у него просто нет возможности, иначе случится непоправимый позор…
— Госпожа… — беспомощно повторил он, начиная склоняться — привычка правильно должным образом приветствовать свою госпожу, вбиваемая в мальчиков Венги с пяти-шестилетнего возраста, брала свое. К счастью, Кэйт кое-что, наверное, все же знала о методах "воспитания рабов" своей мамочки, потому что тут же остановила его жестом:
— Ты с самого утра был у мамы?
— Да, госпожа…
— Тогда иди, приведи себя в порядок, я подожду.
— Спасибо, госпожа, — чуть не прослезился Гейн, шалея при мысли о том, насколько он становится рядом с этой женщиной сентиментальным. Хотя, может, это просто сказывается нервное напряжение и стресс, в котором он пребывал последние несколько часов.
Ощущая себя полковым конем, который, как воспитанная скотина, не мог себе позволить обделаться под седоком (а гадский наездник не слезал пару суток), Гейн с чувством, граничащим с эйфорией, стоял над унитазом, оперевшись одной рукой на стену. И уже с тревогой думал о том, а вообще-то это нормально, когда вылилось, кажется больше, чем он пил вообще за последнюю неделю? И не надоело ли госпоже Кэйтайрионе ожидать его, и не вздумает ли она заглянуть, чтобы удостовериться, что у него все в порядке? А какой тут, тля! порядок, когда, кажется уже пошла интоксикация организма, оттого, что не было оттока жидкости столько часов… Он сейчас был очень благодарен их строгим наставницам в Лагере для мальчиков, которые с самых первых лет обучения заставляли учиться терпеть. Кто же знал, что женский изощренный ум посчитает, что одного стек-фаллоса будет мало, и обязательно нужно усовершенствовать форменное издевательство еще и дополнительным развлечением? Тля-а…
Наверное, только спустя пять минут, парень наконец-то понял, как прекрасен этот мир, и во всем исполосованном плеткой теле необыкновенная легкость образовалась. Перешагнув спущенные штаны, он пинком отфутболил их в угол. Теперь бы еще стянуть рубаху и попробовать залезть в ванну. А, тля! Некогда в ванной разлеживаться — душ по-быстрому, ведь в комнате ждет госпожа. Но… Матерь Сущего, зачем? Ведь убедилась, что он пришел на своих ногах? — с тревогой подумал Гейн, кряхтя, выпутываясь из рубахи.
И в этот момент у Кэйт, наконец-то, лопнуло терпение. В конце концов, она лишь хотела увидеть, что Гейн живой и относительно невредимый, у нее же там, в зале, гости.
Прикрыться полотенцем раб не успел, да и смысл?
— Ох… — только и смогла вымолвить Кэйт, углядев ровные красные вздувшиеся полосы на обнаженных ягодицах. Что-что, а вот рука у мамочки по-прежнему оставалась твердой. Полоски были симпатичными, и, в общем-то, не слишком шокировали бы Кэйтайриону, если бы она не вообразила весь спектр представленных парню "развлечений". Уж за столько-то часов, Гейнийляш, наверняка вспомнил все, чему обучали в Джордане.
Девушка подошла, опустила ладони на талию напрягшегося парня, отметив, каким же все-таки огромным он кажется по сравнению с ней, такой нежной и хрупкой, и удивилась, что может испытывать что-то вроде сочувствия к этому здоровяку.
— Давай помогу, выпутывайся скорее, — улыбнулась она смутившемуся рабу, придерживая подол его рубахи.
Спина была еще красивее его задницы — рисунок напоминал "елочку", правда перевернутую вверх тормашками, зато симметричную, словно по линеечке отмеряли.
— Ты уверен, что стоит лезть под душ? Щипать же будет?
— Я… как скажете, госпожа, но мне бы хотелось смыть… — парень вытер противный пот, ему и в самом деле хотелось принять холодный душ — почему-то было жарко и все тело просто горело, хотя установленный датчик регулирования температуры в помещениях, показывал нормальные 23 градуса.
— Гейн, а у тебя случайно нет температуры? — нахмурилась Кэйт глядя на яркие губы раба и отмечая лихорадочно расплывшийся по щекам румянец… Как-то нечасто ей доводилось видеть стеснительность на лице этого мужчины… И потом, с чего бы вдруг ему начать ее стесняться?
— Нет, госпожа, я в порядке… честно, — вымученно улыбнулся Гейнийляш.
— Хорошо, — кивнула Кэйт, смирившись, но, заметив, как его шатнуло в сторону, пока он пытался забраться в невысокий поддон душевой кабины, покачала головой и вышла, потом, немного подумав, высунулась в коридор и послала первого подвернувшегося малька за домашним лекарем.
Гейн выполз через несколько минут, слегка посвежевший, но все равно пышущий жаром.
— Ложись, я тебя смажу маслом…
— Спасибо, госпожа, вы так добры, но я могу обойтись…
— Конечно, конечно, мой хороший, мне просто хочется потискать твою широкую спинку, — сыронизировала Кэйтайриона, и парень рассмеялся, осторожно укладываясь на кровать лицом в подушку.
Ладошки госпожи аккуратно скользили по его спине, принося облегчение и будоража странные желания, которые, по идее, должны были воодушевить на определенные подвиги, только вот почему-то шевелиться совсем не хотелось. Эх, если бы внутри еще все не ныло, подкатывая волнообразными приступами спазмов, сворачивая внутренности, было бы вообще шикарно.
Гейнийляш чувствовал, как его словно укачивает в гамаке под палящими лучами жгучих солнц жарким летним днем. Хорошо бы еще подул ветерок…
— Гейн? — донеслось до его сознания.
— Да, госпожа… простите… я чуть не отключился… — расстроено прошептал парень, пытаясь вынырнуть из вязкой полудремы, — Я сейчас… мне следует прийти в зал?
