Естественно, что нью-йоркская школа крайне отрицательно отнеслась к гангсте, в свою очередь, и лос-анджелессцам их оппоненты казались соглашателями, неопасными развлекателями белых. «Война побережий» выплеснулась в текстах песен и интервью, достигнув апогея в 1996 году. Однако выстрелы 7 сентября того же года в Лас-Вегасе — когда Шакура, повздорившего до того с местными бандитами, буквально изрешетили автоматными очередями — погасили эту битву амбиций. А в начале следующего года точно так же погиб главный оппонент Шакура с Атлантического побережья Бигги Смол. На том героический период Р. в Америке завершился окончательно.

У нас, как всегда, все началось, когда там все закончилось. Нет, конечно, первые би-бои появились еще в перестройку в 1980-е годах, став, под именем брейкеров, на некоторое время любимыми героями репортажей официозной прессы о буднях неформалов. Но настоящий прорыв произошел уже в 1997-1998 годах. Тогда в Москве и Петербурге чередой пошли хип-хоп фестивали, на улицах появились бригады би-боев, танцующие для публики, а скейтбордистов, роллеров, маунтбайкеров и прочих любителей экстрима развелось немерено. Появились и сильные региональные школы рэперов, например, в Харькове. На сегодня в русско-украинском пространстве более-менее интересны группы Bad Ballance, «Легальный бизнес», «Дерево жизни», Big Black Boots, White Hot Ice, Master Spensor, «Каста», «Хаммерман знищуе вируси». Результаты у них, в виде качественных и зажигательных композиций, пока что скромные. Но все впереди, в первую очередь благодаря уникальной ситуации, которой даже черные Америки давно не знали: повальный рост шовинизма, правого национализма, а то и просто нацистских группировок наподобие скинхедов, которые рэперов считают врагами номер один. Энергия сопротивления, постоянного конфликта прекрасно влияет на творческое становление. Да и поэтов у нас всегда хватало, с активной гражданской позицией тоже сложилось. Единственная проблема — чувство ритма. Но и это, в конце концов, поправимо. Лишь бы не убили раньше времени.

[Д. Десятерик]

СМ.: Граффити, Диджей, Панк, Техно, Хип-Хоп, Экстрим.

САДО/МАЗО —тип сексуальных наслаждений, основанных на причинении боли, также определенная эстетика в одежде, музыке, литературе и т. д. Термин происходит от имен прозаиков, впервые давших яркое, программное описание такого рода наслаждений в своих текстах: родоначальником «садизма» считается француз Донасьен Альфонс Франсуа де Сад (1740-1814), а «мазохизм» обязан своей артикуляцией подданному Австро-Венгрии Леопольду фон Захер-Мазоху (1836-1895).

Впрочем, литературный классический и современный С/М отличаются. Особый стиль письма де Сада — сочетание возвышенности, околопросветительского пафоса с бесстрастностью тона при описании совершенно невыносимых сцен, жесткая конструкция сюжетов, намеренная психологическая обедненность персонажей, сведение последних до уровня неких телесных механизмов, включаемых в более сложные оргиастические «машины», — позволил сюрреалистам, не без оснований, включить «божественного маркиза» в число собственных предтеч и основателей современной литературы как таковой. В то же время нашумевший роман Захер-Мазоха «Венера в мехах» — литература неизмеримо более слабая, на грани легкомысленного бульварного чтива тех лет, и вошел в историю благодаря стараниям психолога Рихарда Краффт-Эбинга, собственно, и сформулировавшего понятие «мазохизм». Еще одна немаловажная деталь: оба писателя (де Сад, конечно, в большей степени) испытали на себе многое из того, что потом описали в своих произведениях. Такое первоначальное схождение жизни и текста представляется знаменательным: С/М — не просто то, что называется в традиционном дискурсе авторским методом, но образ жизни, точнее, жизне-творчество.

Пожалуй, С/М наиболее близок театру. Здесь предельно театрализован каждый жест и каждое слово; все функционально, все подчинено определенной сверхзадаче; каждый (каждая) обязательно исполняет строго отведенную ему (ей) роль. Наличествует масса аксессуаров: ошейники и шипы, металлические браслеты, кожа, плеть, иглы, клинки, отсюда соответствующие действия: введение в плоть самых неожиданных предметов, протыкание, расцарапывание, надрезы, все виды ранений. Также — унизительные или угрожающие, подчиняющие или рабские жесты, слова, действия. Богатейший предметный арсенал С/М разрабатывался многолетней практикой. Услуги подобного рода — из наиболее дорогих и изысканных в прейскуранте домов терпимости.

А в XX веке эстетика садомазохистского насилия была взята на вооружение самыми разными, подчас диаметрально противоположными группами. Массовое начало положили германские нацисты: знаменитая кожано-металлическая униформа СС имела настолько выраженный С/М характер, что ее, с минимальными изменениями, после войны переняли гомосексуалы.

Большинство альтернативных сообществ охотно использует подобные приемы. Так, излюбленное занятие панков — расцарапывать себе руки и лицо лезвиями или стеклами; впервые это проделал еще «дедушка панка» Игги Поп в конце 1960-х годов, в бывшем СССР такого рода самоистязанием на сцене в 1980-1990-е годы не менее эффектно занимался Ник Рок-н-ролл (Николай Кунцевич), а за ним следом — масса доморощенных и недолго живших рок-групп.

«Одежный» С/М также недолго оставался привилегией секс-меньшинств. Те же панки со своей привычкой втыкать булавки и серьги куда попало, породили, в конце концов, целую культуру пирсинга. Продюсер Sex Pistols Малькольм Макларен со своей супругой, профессиональным модельером Вивьен Вествуд, вообще разработал несколько линий панковских прикидов, явно вторящих аксессуарам садомазохистских игр. В любом случае, шипастые браслеты, ошейники, кожаные обтягивающие одежды, металлические украшения, высокие тяжелые ботинки не выходят из контркультурной моды последние 30 лет. А псевдосредневековая, а ля Дракула, манера поведения и самоукрашения стала отличительной чертой сатанистов. И, конечно, жесткие сексуальные игры, вместе со всем набором аксессуаров всячески приветствуются в среде готов.

Не миновал С/М и более серьезные жанры. У де Сада всегда находились последователи, из наиболее убедительных примеров — шокирующий роман «История глаза» одного из самых радикальных сюрреалистов Жоржа Батая, а также нынешний всплеск телесно-чернушного письма в англоязычной литературе. Что до отечественных (после- советских) просторов, то тот же Крафт-Эбинг как-то заметил, что мазохизм — извращение, особенно часто встречающееся среди немцев и русских. И действительно, в неофициальной российскойдругой прозе эпизодов, смакующих С/М действия, более чем достаточно. Есть, однако, отличие, имеющее принципиальный характер: герои этих сочинений не получают наслаждения, по крайней мере в очищенном, механистическом (как у де Сада) или экзальтированном, романтическом (как у Батая) виде, соответственно, и авторы держат свои биографии на приличном расстоянии от собственных сюжетов. Что, учитывая результат, выглядит более чем сомнительным: все-таки настоящий С/М-поэт записывает свои послания в первую очередь на собственном теле.