Анна вышла из комнаты и, рыдая, поклялась, что никогда, никогда не откроет эту дверь до того, как пройдет 100 дней.

Как было написано в тетради, в доме стало невозможно дышать. Анна перебралась с младшим братом в сарай. Когда она приходила в дом за едой, приходилось прикрывать лицо тканью.

Дни текли медленно, лето никак не заканчивалось, и жестяная крыша сарая раскалялась докрасна. Они устраивались спать на крыльце или на заднем сиденье "Мерседеса". Каждое утро Анна открывала тетрадь, зачёркивала одну палочку и мельком заглядывала в окно спальни. Ветер раздувал белые занавески, как паруса.

Он знала, что внутри только труп, и всё же мечтала увидеть, как мама выходит на веранду и потягивается, опираясь локтями о перила.

– Доброе утро, дети, не спите?

– Нет, мама.

– Чем занимаетесь?

– Играем.

Иногда целыми неделями ей удавалось зачёркивать палочки в тетради, готовить еду, копать ямы для какашек, смотреть на звёзды через заднее стекло "Мерседеса", не вспоминая о ней.

– Мама, смотри... – и раскалённый клинок вонзался прямо в сердце.

На 99-ый день она решила переночевать в машине.

Днём осенний ветерок трепал верхушки деревьев. Дети завернулись в одеяло. Анна ждала момента, когда откроет дверь, похоронит маму – и всё станет лучше.

Сон пришёл внезапно, и девочка рухнула в обморок от напряжения рядом с младшим братом, но в какой-то момент открыла глаза. Ветер перестал дуть, и Луна была идеальным кругом в чёрном небе, не запачканным никакими пятнами. Из леса не доносилось даже крика сипух. Внезапно ей показалось, что она что-то слышит – слабый шум, ледяной треск или, может быть, вздох. Она поднялась на сиденье, вцепившись пальцами в поролоновое кресло. Ей показалось, что через окно она видит тень, спускающуюся по лестнице на крыльцо и проходящую мимо – лёгкую, как пёрышко. Тень прошла мимо и растворилась среди деревьев, будто лес уже ждал её.

Утром Анна зачеркнула последнюю палочку в тетради и сказала Астору:

– А теперь никуда не уходи и веди себя хорошо.

Она вошла в дом, взяла длинную специально приготовленную верёвку и поднялась по лестнице. Трупный запах пропал или уже стал частью дома и больше не чувствовался. Шаг за шагом она прошла по тёмному коридору, вздохнула и открыла дверь.

Пол был устлан листьями, но остальное не изменилось. На своих местах стояли стол с компьютером, книжный шкаф с книгами, тумбочки с лекарствами, радиобудильник, висел плакат с балериной. На кровати лежал высохший труп. Припухлость исчезла, кожа облепила кости, покрывшись черноватой плесенью. Голова высохла, черты лица заострились.

Анна не испытывала страха и даже отвращения. Это уже не мама. Увидев останки, девочка поняла, что жизнь – это набор ожиданий. Иногда они настолько краткие, что их даже не замечаешь, а иногда такие длинные, что кажутся бесконечными, но рано или поздно им тоже приходит конец.

Из-за болезни мама умерла, а её труп через 100 дней стал лёгким. Теперь её можно похоронить. И Астор, который устраивает истерики и сводит её с ума, тоже скоро вырастет – нужно лишь подождать.

Она привязала к лодыжке матери веревку и потянула. Труп, приставший к простыням, немного сопротивлялся, но потом свалился на пол. Она потащила его, не оборачиваясь, по коридору, вниз по лестнице, а оттуда через гостиную. Тело виляло вправо-влево, и в последний момент зацепилось о косяк входной двери, словно не желало покидать дом, но после очередного рывка уже скользило по двору. Девочка тянула труп сквозь пыль и лесные листья. За поросшими ежевикой руинами свинарника возвышался зелёный купол смоковницы. Под её листвой было спокойно и тихо. Тут мама будет счастлива: летом стоит тень, а зимой видно небо. Анна уже приготовила камни. Она положила труп у ствола дерева. На земле упавшие плоды инжира легли коричневым слоем, на котором пировали осы и муравьи.

Анна взяла камень и положила маме на грудь. Затем девочка остановилась. Даже если она укроет маму камнями, насекомые объедят её за несколько дней, а через пару недель останутся только кости.

Не лучше ли, если о маме позаботятся муравьи? Кости можно держать в доме, они не пахнут. Мама будет обитать в своей комнате, лежать на кровати рядом со своими вещами и детьми. Анна соберёт её кости по рисункам из энциклопедии.

Она достала из кладовки варенье и обмазала им труп, повторяя:

– Сюда, муравьи. Вот вам угощенье. Идите сюда... идите сюда... она вкусная. Почистите тут... как следует почистите...

Насекомые управились за месяц. На костях ещё оставались остатки иссохшего мяса, но Анна не обескуражилась, отнесла их в комнату и, скрестив ноги, вычистила кончиком отвертки. По окончании ей пришла в голову мысль нарисовать на костях чёрным маркером линии, круги и другие геометрические фигуры. Затем она разложила кости на кровати и воссоздала скелет.

Астор сделает с Анной то же самое, когда придет её время.

Анна впала в забытье. Ей казалось, что она идёт по дороге, которая течёт в обратном направлении. Сначала погоня, потом кошмары и, наконец, недосып доконали её, и теперь она, как вьючный зверь, наслаждалась свежим воздухом, тишиной и тёплыми лучами солнца, стоявшего в ясном небе. Поэтому она не сразу услышала звонок, а когда услышала, за спиной кто-то возмущённо кричал:

– Отойди! Отойди! Не видишь, что ли?

Она обернулась и увидела, что прямо на неё едет велосипед.

Она отскочила к стене за мгновение до того, как её чуть не сбил мальчик в ковбойской шляпе на оранжевом горном велосипеде.

Велосипедист проехал мимо, сжимая визжащие тормозные рычаги, но велосипед не останавливался. Мальчик затормозил ногами и едва не врезался в фонарный столб. Он бросил велосипед на дорогу.

– У меня тормоза не работают! – он покачал головой и отвернулся. – А ты что, глухая?

Анна не ответила.

Мальчик подошёл к ней:

– Я же тебя чуть не сбил.

Наверное, он был примерно того же возраста, что и Анна, но выше ростом на 10 сантиметров. В этой забавной шляпе он напоминал гриб. Мальчик был худощавым и стройным, с загорелым лицом и карими глазами.

Что происходит? За последний год равнина опустела, но за 2 дня она встречает сначала синих детей, а теперь его.

Анна отошла от стенки и пошла дальше своей дорогой.

Мальчик догнал её:

– Подожди минутку.

Анна продолжала шагать, чувствуя на себе его взгляд.

– Чего тебе надо? – фыркнула она, обернувшись.

– Слушай, не бойся меня.

Анна отметила, как на детском лице проступают взрослые черты, и подумала, что он может стать красивым мужчиной, если вырастет.

– Я не боюсь, я тороплюсь, – отмахнулась она.

Мальчик догнал её и встал перед ней:

– Слушай, если ты идёшь на вечеринку, то бесполезно, это всё чушь собачья.

– Какую вечеринку? – Анна уперлась руками в бока.

– В "Гранд-Отель Делле Терме". Туда приходят со всей Сицилии. Там хотят сжечь Крошку.

– Зачем?

– Чтобы съесть её пепел. Говорят, так можно излечиться от Красной.

Анна улыбнулась. Микелини говорил, что для исцеления нужно якобы поцеловать Крошку в губы.

– Я был там, эту Крошку никто и никогда не видел, – продолжал мальчишка. Он рыцарским жестом снял шляпу и представился. – Меня зовут Пьетро Серра. А тебя?

– Анна.

Красавчик.

Она ощутила на языке это странное слово, которое время от времени говорила мама, когда подходила к киоску, а хозяин смотрел на неё, как на шоколадку.

Чтобы отделаться от этого Пьетро, лучше пойти через поле.

– Ладно, я пойду.

Она прошла всего несколько метров, как за спиной снова раздался звонок и завизжали тормоза.

Мальчик остановился рядом с ней:

– Анна, пожалуйста, дай мне воды?

Из сумки, привязанной к багажнику велосипеда, торчало горлышко бутылки.

– У тебя и самого есть.

– Эта... – сочинял на ходу Пьетро, – не такая вкусная, как твоя.