Чердак был заполнен картинами, рамами, мебелью из тёмного дерева и креслами в цветочек. Окна выходили на набережную. В спальне лежало два скелета, а в гостиной чёрные перепончатые гроздья летучих мышей свисали с балдахинов и хрустальных люстр. В кухонных шкафах уже ничего не было, но в буфете они нашли бутылки "Швеппса", арахис, фисташки и засохший бисквит, который разделили с собакой.

Анна и Астор растянулись на диванах гостиной перед экраном телевизора.

Астор тут же заснул. Анна клевала носом и непрерывно просыпалась, снова и снова выпрыгивая из клубка бесцветных и мучительных снов. Лежа на бархатных подушках, она дышала открытым ртом, слыша, как волны разбиваются о причал.

Она ничего не знала о Калабрии. Что там? Неужели каким-то Взрослым удалось выжить? А вдруг их не пустят на берег?

Уходите! Вас тут не нужно! Вы заражены.

Она с тоской вспоминала дом, лес, Торре-Норманна, возвращаясь мыслями к тем четырём годам, которые дети прожили в одиночестве, к якобы родным местам, к дорогам, по которым она ходила, и к усталости от тысяч решений, принятых в одиночку.

К лучшему или к худшему, со следующего дня всё будет по-другому.

Воздух в комнате был спёртый. Она открыла окно, вышла на террасу и подставила голову под ветер. Содрогаясь, она выглянула с перил в тёмную, беззвёздную ночь. Калабрия не светилась.

Не надо тешить себя излишними надеждами.

Потом она заметила, как вдалеке ярко светится и гаснет красный огонёк. Как будто кто-то слышал её мысли.

Сигнал.

Она стояла и смотрела на него, потирая руки. Кто мог посылать ей сигналы?

Только Взрослые.

Она вернулась внутрь и села на диван рядом с братом. Он спал лицом к спинке, бархатные полоски отпечатались на его щеке.

– Астор… Астор… – тихо позвала она его.

Мальчик продрал глаза:

– Что?

– Я люблю тебя, – Анна пожала плечами.

Малыш зевнул и провёл языком по губам.

– Ты спал? – спросила она.

– Да.

– Что тебе снилось?

Астор немного задумался:

– Бутерброды с колбасой.

Анна глубоко вздохнула:

– А ты меня любишь?

Малыш кивнул и почесал нос.

– Тогда подвинься.

Лёжа рядом с братом, она наконец уснула.

День был подходящий.

Ветер утих, небо было ясным, море спокойным, а континент никуда не делся.

Они обошли всю гавань, но на причалах не было лодок. Снаружи, у устья причала, рядом с волнорезами, из воды торчали проржавевшие животы затонувших паромов, гребневые винты и дымовые трубы. Они стали домом для колоний чаек, которые обильно покрывали их помётом.

Дети вышли на набережную, разделённую эстакадой. Слева от них непрерывный ряд современных зданий выглядывал из-за сгоревших пальм, уличных фонарей и гальки, поглощённой морем. Но лодок не было и тут. Куда они делись? Неужели на них бежали с острова и их больше не осталось?

Континент, накануне столь близкий, становился недостижимым, а город, который за морем растянулся в переливающуюся полосу под горами, всего лишь миражом.

Анна уныло села на скамейку.

Пересекать пролив вплавь было безумной затеей. И она призналась себе, что, если даже они найдут канотье, она не умеет грести. Она бродила с Астором, который разговаривал сам с собой, и Пушком, который писал на уличные фонари, помечая свою территорию.

За бензоколонкой тянулся ряд невысоких построек: таверна "Матросская", ресторан "Морская цикада", бар "Сцилла". За стеклами, испачканными солью, виднелись запылённые столы, груды стульев и пустые аквариумы.

Астор протиснулся между двумя ресторанами, и Анна последовала за ним. За лачугами, на крошечном мысе, ржавел парк развлечений, спрятавшийся среди эвкалиптов: карусель с развешанными сиденьями, автоспуск, павильон с видеоиграми.

Они уже видели похожие, и каждый раз Астор забирался в маленькие машины, но не мог сдвинуть их с места. Он просил Анну рассказать ему, на что это было похоже, когда горели цветные огни, звучала музыка, шумели дети. Но сейчас он прошёл насквозь, не проронив ни слова.

Роща заканчивалась на пустынной стоянке, вокруг которой стояли обугленные мусорные баки. Длинный двор выходил на каменистый пляж, покрытый мусором и побелевшими от соли ветвями деревьев.

– Пойдём... здесь ничего нет, – хмыкнула Анна.

Астор выскочил за небольшую стену, огораживающую парковку, и исчез из виду.

– Астор! Я сейчас... – фыркнула она.

Но Астор крикнул:

– Анна! Анна! Иди сюда. Быстрее!

Она называлась "Tonino II", и это была не лодка, а водный катамаран: белый с красным, с рулем, пластиковыми сиденьями и между ними горкой с лестницей, заканчивающейся за кормой. Астор нашёл его под брезентом.

Это было прекрасно. Нужно не грести, а крутить педали. Анна умела крутить педали. И брат тоже мог ей помочь.

Наконец-то немного повезло.

Осталось только затолкать катамаран в воду, но это было несложно – достаточно положить под него ветки, и он покатится.

Она поцеловала Астора в лоб, но тот с досадой вытер и уставился на море.

– Сколько нам плыть?

– Долго.

Что ещё нужно для переправы?

Надувные подлокотники для Астора. Нет, лучше спасательные круги. А ещё лучше – спасательные жилеты. Вода. Пища. В море будет холодно, так что тёплая одежда. Сменная одежда. И жёлтые куртки для дождя. В общем, много чего.

В магазинах на набережной все целые витрины были закрыты, а разбитые – все пусты. В какой-то бане они нашли оранжевые спасательные круги и полотенца. Они разбили окно ресторана "Морская цикада" и, порывшись в кладовой, нашли три банки морского ежа и две бутылки Шардоне. Клеёнок не нашли, но из багажника машины достали пару чемоданов, набитых майками и штанами, а из грузовика – прозрачные пластиковые плащи.

Когда они закончили собираться, солнце стояло ещё высоко. Они уложили багаж на носу катамарана.

Перетащить его к морю оказалось сложнее, чем ожидалось. Он был тяжёлым, а ветки не катились по крупной гальке. Когда его нос коснулся воды, они смертельно устали.

На море стоял почти штиль, но ветер плевал в лицо брызгами холодной воды.

Они натянули свитеры и брюки, а поверх них – прозрачные плащи и стали похожи на две куклы, завёрнутые в целлофан.

Готовы?

Готовы.

Астор сидел в своём кресле и рычал, подражая звуку мотора.

– Попрощайся с Сицилией, – сказала ему Анна.

Мальчик помахал ручкой:

– Пока.

По крайней мере, у него не было ностальгии.

Пёс сидел у края пляжа и смотрел на них, подняв уши.

– Пушок, ко мне! Давай, иди сюда.

Пёс не пошевелился.

– Астор, приведи его.

Малыш, надув щёки, подбежал к собаке:

– Пошли, Пушок, – сказал он.

Но едва он подошёл к нему, пёс отбежал в сторону.

– Иди сюда, – повторил Астор.

Он попробовал ещё раз поймать его, но безуспешно.

– Стой! Стой на месте!

Сложив руки на бёдрах, он повернулся к сестре:

– Он не хочет идти.

Они всячески пытались поймать его, играли в догонялки, но пёс убегал, поджав хвост, готовый рвануть, как только к нему приближались.

– Что будем делать? – спросил Астор с опаской.

– Не знаю, – Анна пожала плечами.

Она подумала обо всём, кроме Пушка. Анна полагала, что он без проблем залезет в лодку. Разве её дно не похоже на крохотный клочок суши?

– У меня есть идея.

Она достала из рюкзака коробочку с морским ежом, открыла её и показала собаке:

– М-м-м... – протянула она и ткнула пальцем в оранжевую пасту. – Хочешь?

Запах был просто ужасный.

Пёс сделал несколько осторожных шагов к еде, и Анна, затаив дыхание, шагнула ему навстречу: