Анна начала подниматься, мельтеша ногами, с этим существом, которое расширялось и обвивалось вокруг шеи и плеч. Поверхность воды, казалось, отдалялась, а не приближалась. От нехватки воздуха разрывало на части. Она отталкивалась ногами, пока не всплыла с хрипом и глотнула воздуха, который насытил ей кровь кислородом. Он сплюнула воду, закашлялась. Удерживая вырывающегося осьминога, она огляделась.

Доску унесло течением. Пляж был далеко, а сжимание в пальцах слизистой головы моллюска отнимало силы.

Отпусти его.

Вместо этого она перевернулась на спину и поплыла, дыша ртом, отплёвываясь, поднимая брызги ногами, зажимая глаза и повторяя: раз, два, три. Раз, два, три.

Она поняла, что приплыла, когда коснулась лопатками дна. Задыхаясь и шатаясь, как спасшийся от кораблекрушения, она сделала несколько шагов и рухнула измученной грудью на берег. Зверь, оказавшись в воздухе, из последних сил пытался освободиться, но она его не отпускала, а зарыла в песке. Она легла на осьминога грудью с бьющимся сердцем и раздувающимися лёгкими, поражённая, что осталась жива.

– Я молодец, – повторяла она, стуча зубами от холода. – Я настоящая ныряльщица.

Ей не терпелось показать мальчикам свою добычу.

Пушок подошёл к ней своей ленивой походкой, посмотрел и начал облизывать ей лицо языком, широким, как обувная стелька.

Заметив, что осьминог больше не двигается, она поднял его за голову двумя пальцами. После смерти он превратился в жалкую, грязную тряпочку, напоминающую кончик кисти, смоченной в студенистой жидкости. Она достала из рюкзака пластиковый пакет и положила осьминога туда.

Верхняя часть купальника осталась в море, но, к счастью, звёздочка не пострадала и всё так же висела на шее. Живот и грудь были покрыты слизью и чернилами. Она сняла трусики и сделала три шага к берегу, затем остановилась. Со внутренней стороны правого бедра капала длинная полоска тёмной крови, которая стекала до икры.

Я поранилась?

Под водой в пылу борьбы, чтобы освободиться, она, должно быть, поцарапалась о камни, но не почувствовала боли.

Может быть, это кровь осьминога?

Она подняла голову. Над городскими крышами кружились стаи чаек. Она не видел их, её рассредоточенный взгляд не отрывался от каменных стен.

У осьминогов есть кровь?

Анна раздвинула ноги, опустившись по щиколотки в теплый песок, сложила пальцы правой руки, кроме указательного и среднего, в форме пистолета, засунула пальцы во влагалище и коснулась ими потаённого влажного чрева, не отрывая глаз от ясного неба.

И вытащила пальцы.

Они были в тёмной крови.

* * *

Анна шла испуганно глотая слюну, которой не было, по аллее Святого Варфоломея. С плеча свисал рюкзак, в руке она сжимала пакет с осьминогом. Из джинсовых шорт продолжала капать кровь.

Нужно найти трубки, которые мама хранила в шкафу в туалете, вместе с упаковками каких-то мелких подгузников, которые впору лишь куклам.

За годы исследований она находила их тысячами. В туалетах рядом с лекарствами или упаковками туалетной бумаги, в аптеках и супермаркетах, где для них даже была отдельная полка. Она использовала их как факелы, макая в спирт, иногда для очистки ран, иногда – как воображаемые сигары, выкидывая вату – в общем, всеми возможными способами, кроме прямого назначения.

Наверняка Пьетро и Астор уже проснулись и, вероятно, гадают, куда она подевалась.

Им нельзя видеть её такой.

Она свернула за первый угол. Пушок следовал за ней по пятам. Она направилась в аптеку "Муццолини", рядом с Собором. Стекло было пробито носом спортивного "Range Rover". Она перелезла через капот и забралась внутрь. Стены были облицованы красным деревом, а на полках стояли старые бело-голубые терракотовые горшки. На земле, среди перевёрнутых предметов с витрины, она нашла упаковки с тампонами. Она взяла "тампаксы", какими пользовалась мама. В инструкциях говорилось, что нужно расслабиться и не напрягаться, когда вставляешь тампон в первый раз.

Она присела на перед машины и сунула в себя тампон. Анна удивилась, насколько это легко и не больно. В каком-то бутике она обтёрлась и надела тёмные шорты и полосатую сорочку до колен. Она вернулась к дому с облегчением. Наличие в рюкзаке коробочки с тампонами придавало ей душевного спокойствия.

Она удивилась, что месячыне наступила внезапно, без боли. Мама, когда у неё были «дела», болела и принимала лекарства. Кто знает, может быть, из-за погружения что-то изменилось в теле, и в животе прорвался какой-то мешочек, как с чернилами у осьминога. И не странно ли, что месячные начались у неё как раз на следующий день после дня рождения?

В отеле она видела детей своего возраста, часто даже младше, уже покрытых пятнами Красной. Все удивлялись, что у неё сиськи и волосы на лобке, но ни одного пятна. Сначала она старалась не думать об этом, но постепенно стала воображать, что она другая, особенная. Понимая, что с таким же успехом можно броситься со скалы в надежде, что в полёте отрастёт пара крыльев, она всякий раз гнала от себя эти мысли. Но сами знаете: иллюзии цветут, как отравленные цветы у тех, кто не верит в будущее.

Размышляя об этом сейчас, с воткнутым тампоном, она чувствовала себя идиоткой. Он такая же, как и все остальные. Анна вспомнила, что мама написала в конце главы, посвящённой воде.

Когда хочется пить, не надейся, что пойдёт дождь. Рассуждай и ищи решение. Спроси себя: где можно найти питьевую воду? Бесполезно надеяться найти бутылку воды в пустыне. Надежды оставь отчаявшимся. Есть вопросы и ответы. Человек способен найти решение любой проблеме.

Погружённая в свои мысли, она оказалась на маленькой площади с видом на море. Анна уселась на скамейку и рассеянно принялась гладить Пушка.

Нужно подумать. Наличие месячных ничего не означало. До появления вируса они указывали на то, что организм готов к рождению детей, но только после эпидемии становились сигналом о том, что ты скоро умрёшь. Нельзя путать месячные с Красной Лихорадкой.

Значит, у тебя тоже нет иммунитета. Хватит так думать. Даже не начинай снова.

Несомненно было то, что между месячными и появлением пятен проходит время. Иногда мало, иногда много. В любом случае достаточно, чтобы попасть на континент.

Мессина была недалеко. Неделя ходьбы. И даже земля по другую сторону моря, судя по картам, не казалась слишком далеко. Никто не знал, что происходит за проливом. Сицилия была островом, на котором жили немногие выжившие, и максимум через 5-6 лет тут останутся только животные и растения. Возможно, остальная часть планеты победила вирус.

Чефалу – прекрасный городок, но тут можно умереть.

* * *

Она ещё раз проверила, не испачканы ли шорты, вздохнула и вошла в гараж.

Мальчики в полумраке разливали бензин по канистрам.

– Давай воронку, иначе всё прольём, – говорил Пьетро.

Астор встал и увидел сестру.

– Где ты была?

Не успела она ответить, как он побежал и принёс с верстака большую синюю воронку.

Анна помахала пакетом:

– Сюрприз! – ни один не обернулся. – Эй! Вы что, оглохли? У меня сюрприз.

Астор заглянул в пакет:

– Осьминог. Сама поймала? Молодец, – он вытащил его и тут же положил обратно. – Потом посмотрю. Мы запускаем мотороллер.

Анна прислонилась к коляске.

Пьетро сосредоточенно поджал губы, словно сосал из соломинки. Волосы падали прядями ему на лоб. Луч света щекотал ему шею. У затылка он был загорелый, но внизу, где его прикрывала футболка, кожа была молочного цвета.

– Как успехи? – спросила Анна, стараясь проявить интерес.

– Нужно почистить карбюратор и поменять свечи зажигания, – сказал он.

Пьетро поднял канистру и налил в бак немного бензина через воронку.

Анна немного помолчала: