— Невозможно, — сказал Бес.
— Нет даже единого шанса, — согласилась Галя.
Можно было попытаться пройти прямо через Словакию. Галя обдумывала этот вариант долго, так долго, что Бег подумал было — решилась на словацкий вариант. Он был наиболее удобным — Словакия граничила с западными странами, от Братиславы до Вены рукой подать.
— Есть хоть какая-нибудь возможность перебраться от нас в Словакию? — спросила Галя.
— У меня такой возможности нет, — сказал Бес.
— Неужели вас связывала с закордонным проводом одна-единственная ниточка?
Бес вынужден был подтвердить: да, других линий связи не существует.
Галя не знала, верить ему или не верить. Трудно предположить, чтобы у такого опытного конспиратора вся система связи основывалась только на цепи контактных пунктов. Наверняка есть — у него где-то там, за рубежом, «почтовые ящики» — пришла обычная открытка, допустим, поздравления с днем рождения, а кому требуется — знают, что поступил сигнал тревоги. Но из-за рубежа такие «безобидные» письма Бес получать не мог — рисковал бы привлечь к себе внимание: далеко не каждый украинский гражданин переписывается с закордонными родственниками.
Если почтовая связь действует, то она односторонняя, пассивная.
— Кто мне поможет перебраться через кордон? Я не птаха — перелететь его не смогу. Въехать в страну легально еще так-сяк можно, но выбраться отсюда…
Бес разводил руками, ничего не мог посоветовать. Он был в отчаянии — снова замаячил провал всей операции.
— Вас могли бы тоже снабдить явками, — зло бормотал он Гале, — не на прогулку собирались…
— Я шла сюда надолго, вы же знаете…
Но оба понимали, что от взаимных упреков ничего не изменится, и старались не взвинчивать друг друга. И без того у каждого нервы натянуты, как струна.
Выход нашелся неожиданно.
— Так вы говорите, в Словакии были у вас люди?
— Если бы удалось перейти кордон — там, уверен, вас проведут.
— Тогда рискну, пойду в Словакию через Польшу.
— Матка боска, три кордона! — изумился Бес.
— А что делать? Есть человек, который поможет перейти польский кордон.
— Откуда взялся? — Бес не мог скрыть тревоги, не любил он таких неожиданных подарков судьбы.
Нюх подсказывал, что нельзя брать то, что лежит на видном месте. Голодная лиса увидит обессиленного зайца, кинется к нему, и, смотришь, — щелкнул капкан, стала лисонька шкуркой для чужой забавы.
Нет, обходил всегда Бес приманки, потому и жив до сих пор.
— В моей группе есть хлопчина, у того хлопчины брат почти на кордоне в хуторе сидит. И есть у этой семейки тайное богатство — тропа за кордон. Контрабандисты они, — объяснила Галя.
— Странно, что это мне неизвестно, — тянул неопределенно Бес, — такие люди для нас на вес золота.
— Звать его Чиж, и ходил он в наших сотнях. Теперь — мирный хуторянин. Контрабанду бросил — нахапал достаточно. Думаю, если припугнуть его прошлым, напомнить, что СБ и вы, друже референт, про него не забыли, а потом сунуть гроши — поползет через кордон, никуда не денется.
— На деньги все купить можно, — согласился референт.
— Не все…
— Так уж… Была бы сумма подходящая. А если еще и в твердой валюте, в долларах, например…
— Меня, например, нельзя купить, — сурово проговорила Галя. Слова упали весомо, тяжело.
— Так я ж не про нас с вами, — спохватился Бес и ругнулся в душе последними словами за то, что размяк.
— Вот вам мой вариант. Будем решать вместе. Несколько дней подумаем, вдруг еще что-нибудь появится.
Вариант Гали пришлось принимать, так как дни летели быстро, а других путей за кордон нащупать они не могли.
И тут случилось такое, чего Гуцулка и Бес меньше всего ожидали. Неожиданно объявился потерянный в годы войны брат Гали Шеремет.
Об этом Бес узнал из передачи областного радио.
Юлий Макарович готов был запустить в радиоприемник любым предметом, который подвернулся бы под руку. Лишь бы он был потяжелее…
Уже давно вошло в привычку у Беса слушать передачу областного радио «В последний час». И не потому, что он хотел быть в курсе последних достижений области, рекордов звеньевых, ударных вахт рабочих бригад. Его мало интересовали и московские новости, тоже напоминавшие сводки с трудового фронта. Страна завершала восстановление разрушенного войной хозяйства, и слова «труд», «рекорд», «достижение» были наиболее популярными в сводках радионовостей.
Нет, трудовой ритм страны вызывал у Юлия Макаровича лишь тупую, безнадежную злость. Но Бес считал для себя необходимым знать обо всем, что происходит вокруг, и пользовался для этого любыми источниками информации, в том числе и официальными.
Диктор областного радио только что в самом конце выпуска новостей сообщил, что корреспондент Семен Адабаш помог радиослушательнице Галине Шеремет, методисту областного Дома народного творчества, разыскать брата, потерянного в годы войны. «Подробности об этом интересном поиске, принесшем счастье двум хорошим людям, вы узнаете из радиоочерка „Крылья встречи“, который мы будем передавать в 21.00 сегодня».
Это был очень жестокий удар — пожалуй, наиболее сильный после провала Лелеки. Юлий Макарович его не ожидал и потому оказался почти незащищенным. «Все рухнуло», — размышлял равнодушно Бес. И винить было некого — это он сам посоветовал Гале обратиться в газету и на радио с заявлениями о пропавшем брате. Казалось, это будет ниточка, вплетающаяся достаточно хорошо в легенду Ганны — Гали, укрепляющая легальное положение Шеремет.
Помнится, Галя тогда сомневалась: а стоит ли? Незачем, мол, еще раз привлекать к себе внимание. И оказалась права.
Нелепость: только один из сотен тысяч, потерявших родных и близких в войну, находит их через несколько лет. И таким «счастливым» одиночкой — надо же! — оказалась Шеремет-Бес с тоской думал, что его жизнь вступила в полосу неудач. Была у него на этот счет своя теория, основанная на народней пословице: «Пришла беда — открывай ворота».
Выход был только один: немедленное исчезновение Гали Шеремет, переход ее на нелегальное положение.
Бес представил: журналисты, народ энергичный и деятельный, организовывают встречу «сестры» и «брата». В нынешнее время, когда сотни тысяч людей, разбросанные по белу свету войной, ищут друг друга, каждая такая встреча вызывает интерес у многих. И надежды рождает: «А может, отыщется и мой брат… отец… сестра?..»
Нет, журналисты своего не упустят, они выжмут из удачи все, что смогут. Приведут «брата» к Гале Шеремет, нацелятся фотоаппаратами на «радостную встречу».
А «брат» ляпнет:
— Знать не знаю эту девицу…
Что будет дальше — понятно: те, кому положено, немедленно заинтересуются мнимой Шеремет…
Бес трижды подходил к телефону и все не решался позвонить, набрать нужный номер.
Наконец, когда ему стало совершенно ясно, что ничего придумать невозможно и выход из неожиданного провала только один, Бес все-таки позвонил Шеремет и, не называя себя, спросил:
— Слышала?
— Что?
— Ах нет? Тогда с тебя магарыч — брат твой нашелся…
— Не может быть! — В ее голосе слышался страх.
— Это такое счастье… — бормотал Бес поздравления на тот случай, если разговор прослушивается, — такое счастье…
— Я так рада, что и сказать трудно, — пришла наконец в себя и Галя.
— Надо готовиться к встрече. Ведь она может состояться очень скоро…
— Да, да…
— Купи букет красных роз, — посоветовал Бес.
На условном языке это означало: тревога № 1, переходи на нелегальное положение.
— Не рано ли? — спросила Галя. — Розы могут завянуть…
— Такая радость, а ты медлишь, — настаивал Бес, — я на твоем месте побежал бы на базар…
— Розы можно купить и у Панаса Сидоровича… Панас Сидорович — это Буй-Тур. Галя советовалась с Бесом, не стоит ли ей уйти в сотню.
— Правильно, — одобрил Бес.
— И все-таки я сейчас позвоню в редакцию радио: когда можно брата ждать. Они, очевидно, это знают…
