Крячко, ранее улыбавшийся, не выдержал и рассмеялся.

– Я молчал, но не могу больше. Лев Иванович, ты помнишь, какая на участке земля? Теперь представь, как вице-премьер с адвокатом в модных ботиночках топают по щиколотку в земляной жиже от веранды до крана. А? Картина, достойная кисти Айвазовского!

– Он писал море, – возразил Гойда.

– Там и есть море грязи. Вы, господин следователь, не забудьте резиновые сапоги прихватить.

– Спасибо за предупреждение. – Гойда, насупившись, сложил свои бумажки в кейс и поднялся. – Барчук придет, а остальные – не уверен.

Крячко распахнул перед следователем прокуратуры дверь. Гуров, взяв его под руку, доверительно произнес:

– Думаю, что в ближайшие дни у вас появятся все герои. Я попрошу Станислава, он меня любит и не откажет, «проговориться» какому-нибудь журналисту, что расследование остановилось из-за того, что высокопоставленные чиновники отказываются давать показания.

– Я же болтун, запросто проговорюсь, даже прокомментирую. – Крячко состроил дурацкую рожу. – А тут выборы на носу. Ой, чего будет! – Он схватился за голову. – Моя любимая газета «МК», ребята там добрые, без фантазии, они скромно напишут.

– Ну, удачи вам, сыщики! – Гойда поклонился и вышел.

Оставшись вдвоем, Гуров и Крячко, с одной стороны, облегченно вздохнули и расслабились, с другой – сосредоточенно задумались. Гуров сел за свой стол, начал передвигать стоявшие на нем предметы, как-то: телефон, настольную лампу, чернильницу, которые Гойда сдвинул с положенных мест. Крячко занялся уходом за чахлым кактусом, который, скукожившись, мерз на подоконнике.

– Ты обещал, найдем крепление, отметим, – сказал Крячко.

– Вечером.

– А сейчас пошлешь меня собирать материалы на героев? К Яшину и Ждану не подойти. На работу к ним, в Кремль, меня не пустят, соседи по дому, убежден, со мной разговаривать не станут.

– Не прибедняйся, пролезешь, подходы найдешь, только позже. Сначала Гойда тряхнет Барчука, пойдут круги, тогда твой черед.

А сейчас я тебя действительно пошлю, только совсем в иную сторону.

– Хозяин – барин, холоп готов служить.

– Отправляйся в картотеку, найди нам парочку серьезных авторитетов. Они должны отвечать следующим требованиям… – Гуров замолчал, открыл лежавшую перед ним папку с чистой бумагой, начал сосредоточенно чертить треугольнички и другие геометрические фигуры в проекции.

Крячко отлично знал, когда можно пошутить, когда следует помолчать. Он сел напротив друга, следил за его ручкой, которая вычерчивала фигуры ровно, словно по линеечке. Неизвестно, в который раз Крячко пытался понять, имеют ли чертежи друга какое-либо значение, или он чертит для того, чтобы сосредоточиться. Скорее последнее, так как впоследствии смятые листы отправлялись в мусорную корзину.

– Значится, так, – Гуров взглянул на друга. – Авторитеты, чтобы их имя знал каждый бандит в Москве. Кровавая суть либо легенды обязательно. Охрана, боевики, все сегодняшние примочки. Официально проживает в Москве или, допустим, в Солнцеве, лучше, если занимает официальную должность. Генеральный директор, президент, соучредитель, не важно. Желательно, чтобы сидел или хотя бы арестовывался, чтобы о нем писали, говорили по ящику. Короче, нам нужен хорошо известный, кровавый, располагающий огневой защитой.

– Ельцин, Грачев, могу сразу назвать еще десяток.

Крячко втянул голову в плечи, но Гуров не рассердился, сказал одобрительно:

– Направление верное, калибр выбери поменьше. К тому же ты невнимателен. Я сказал: уголовные авторитеты, для которых официальное прикрытие лишь забава. А ты назвал людей, для которых официальный пост – главное, а кровавые разборки – забава. Можно одного, лучше двоих, и обязательно список ближайших родственников: отец, мать, дядья, деды, если есть, взрослые дети, малолетних не надо. Где родственники живут, чем занимаются.

– Сделаю, на кой черт, не понимаю! Если они в законе, их не тронешь…

– Возможно, я на воду дую, но видится мне, что скоро нам с тобой понадобится серьезная охрана. Что мы имеем? Два пистолета! Можем взять еще по одному, станет четыре. Пустяк, нам нужны стволы и защита беспредела.

– Ты пойдешь на связь с беспредельщиками-убийцами? – Крячко даже побледнел.

– Не говори глупостей и выполняй. Крячко пожал плечами, направился к двери, уже открыл, когда на пороге появилась женщина. Мужчина, стоявший за ней, громко сказал:

– Здравствуйте, извините за непрошеное вторжение. Проходи, Танечка, у них вид неприятный, а суть нормальная, красивых женщин не едят.

Женщина и мужчина вошли, и Крячко, многозначительно хмыкнув, вышел и прикрыл за собой дверь.

Гуров встал из-за стола, узнал популярного телеведущего Александра Турина, поклонился незнакомой женщине.

– Лев Иванович Гуров.

– Татьяна Евгеньевна Ташкова. – Она протянула руку.

Обычно женщинам такого класса Гуров руку целовал, сейчас ограничился рукопожатием.

– Здравствуй, Александр. Какими ветрами занесло?

– Здравствуйте, Лев Иванович. – Турин выдал свою знаменитую улыбку. Ехали мимо, кругом стреляют, я и предложил Татьяне – она режиссер, практически мой начальник, – заглянем к человеку, который, может, и не угостит, но и в обиду не даст.

– Располагайтесь, если сумеете. – Гуров обвел рукой скудную обстановку кабинета. – А чем угостить – найдем. – Он позвонил секретарю Орлова. Верочка, приготовь кофе, пожалуйста, у меня гости.

– Знаю, я же им пропуска заказывала! – весело ответила девушка.

– Кто разрешил?

– Петр Николаевич. Они позвонили из бюро пропусков. Петр Николаевич сказал пропустить, направить к Гурову.

– Целую и жду кофе.

– Простите, Лев Иванович, но печенье Станислав украл, так что ищите у себя, кофе сейчас будет. Рюмки?

– Валяй, спасибо. – Гуров оглядел кабинет. – Станислав спер у начальства печенье, где-то спрятал.

– Значит, у вас тоже воруют? – улыбнулась Татьяна.

– Обязательно. В России живем, не украл – день пропал. – Гуров подошел к вешалке, тряхнул свой плащ, вынул из-под него пачку импортного печенья.

Вошла Верочка с подносом, исполнила книксен, подмигнула Гурову, который стоял с пачкой печенья в руках, и, стрельнув взглядом на гостей, удалилась. Гуров достал из письменного стола початую бутылку коньяка, наполнил рюмки, жестом пригласил к импровизированному столу, взял чашку кофе и сел в свой угол. Татьяна взяла чашку и рюмку, заняла место Крячко, то есть напротив Гурова, а Турин остался за гостевым столом, на котором и стоял поднос с угощением.

– Лев Иванович, а вы? – Турин указал на рюмку.

– Я мысленно, мне нельзя, вечером в засаде, сам понимаешь. – Гуров с сожалением покачал головой.

– Да все-то вы врете! В жизни о засаде не скажете! Танюша, смотри на этого человека, еще молодой, а уже легенда. Давай за него выпьем, он того заслуживает. Даже не потому, что спас меня прошлым годом, что в принципе совсем неплохо, а потому как Лев Иванович – мужик настоящий.

– Согласна! – Татьяна подняла рюмку. – Смотрится Лев Иванович более чем, – кивнула она и выпила.

– Александр, выкладывай, зачем явился? – спросил Гуров. Не отдавая себе отчета, он избегал смотреть на женщину, сидевшую на – против.

– Нас интересует убийство замминистра В финансов. Я пытался говорить в пресс-центре контрразведки, все бессмысленно. Вчера узнал, что дело передано вам, потому и пришел.

– Что интересного? Убийство как убийство, мешал кому-то человек, его застрелили. Нормально.

– У вас такой юмор?

– Лишь констатация факта. – Гуров впервые внимательно посмотрел на гостью.

Не сказать – красива, но мимо не пройдешь. Главное, конечно, глаза, миндалевидные, затемненное густыми длинными ресницами, смуглая кожа с персиковым пушком, нос короткий, прямой, губы излишне полные, негроидные, жгучая брюнетка с копной якобы неуложенных волос. Рост средний, грудь полновата, талия имеется, но не сказать, что тонкая, старается казаться выше, оттого высоченный каблук и подчеркнуто прямая осанка. Возраст определить сыщик не решился бы, тридцать с небольшим, возможно, сорок без года или двух.