Я: Еще, если можно. И пожалуйста, поподробней насчет моего участия в этом деле. Меня, правда, там не было, но это, как я понимаю, неважно.
СТАС: Все остришь? Я предвидел и это возражение.
Я: Тем лучше.
СТАС: Дело с «Лотосом» одному не провернуть, а почему — ты знаешь лучше меня.
Я: Не вижу связи. Нельзя ли пояснее?
СТАС: Продолжаешь темнить? Ну-ну, слушай. Я перебрал всех возможных партнеров Кузи. Всех до единого. И понял, что с ним был кто-то, кого я не знаю. Когда встретил тебя, все стало на свои места.
Я: А свою кандидатуру ты случайно не забыл рассмотреть?
СТАС: Если бы в «Лотосе» был я, то сейчас нашел бы собеседника поумнее.
Я: Ого! Я ведь могу и обидеться.
СТАС: Ладно, извини. Я не со зла.
Я: Ты дерьмо. Был и останешься дерьмом. Извини, я тоже не со зла… Продолжим?
СТАС: За это ты тоже заплатишь.
Я: Я не заплачу тебе ни шиша. Всей твоей информации грош цена в базарный день.
СТАС: Это почему?
Я: Потому что я не знаю никакого «Лотоса», никогда там не был и никаких парусиновых мешочков в глаза не видел. Так что спасибо за содержательный разговор. Если у тебя все — я пойду.
СТАС: Счастливого пути. Если позволишь — один вопрос на прощание.
Я: Хоть десять.
СТАС: Когда звонишь по ноль-два, необязательно называть имя, не так ли?
Я: Ну?
СТАС: Тогда прими дружеский совет: не ходи на Приморскую. Там тебя будут ждать дяди с суровыми лицами. В аэропорту тоже. Ну и на вокзале, естественно. Если они случайно спросят, где ты взял валюту, не теряйся. Скажи, что нашел (вытаскивает из кармана «Вечерку» и тычет пальцем в статью). Семнадцатого, на пляже. У санатория имени Буденного. Они поверят.
Я (после паузы): Что ж, может, ты и прав. Лучше, если валюту я продам тебе, всю, оптом.
СТАС: Слава богу, до него дошло!
Я: Я согласен сбросить в цене, если…
СТАС: Не сбросить. Отдать. И без всяких «если».
Я: Хорошо, пусть отдать, раз тебе так больше нравится. Я согласен отдать немного при условии…
СТАС: Никаких условий. Ты отстегнешь мне две трети!
Я: Что?!
СТАС: Две трети от общей суммы.
Я: Ты в своем уме?!
СТАС: Успокойся. Я не сказал главного. Ваша с Кузей операция от первого и до последнего шага — моя идея. А за идеи, дорогой Вальдемар, положено платить. Как видишь, я не занимаюсь рекетом. Я только требую то, что принадлежит мне по справедливости.
Я: При чем тут ты? План разработал Сергей.
СТАС: Заблуждаешься. Это он тебе так сказал. План разработал я. А он его украл. И оставил меня с носом.
Я: Впервые слышу.
СТАС: Я всегда подозревал, что наш тихоня ведет двойную игру. Теперь, надеюсь, ты в этом убедился?
Я: Лирика. Где доказательства?
СТАС: Я знаю каждый ваш шаг там, в «Лотосе». Какие еще нужны доказательства?
Я: Чепуха, сказать можно все.
СТАС: Я предвидел и это твое возражение.
Я: Предупреждаю — поверю только фактам.
СТАС: Хорошо. Я назову одну деталь. И ты поймешь, что мне известно все остальное. Согласен?
Я: Говори.
СТАС: Английский замок. Ты открыл его изнутри.
Я (после паузы, нерешительно): Предположим. И что дальше?
(В это время в зале появляется Витек.)
ВИТЕК: Шеф, извини, но его к телефону.
СТАС: Кого его?
ВИТЕК (кивая на меня): Его. Женский голос. Володю, говорит, очень нужен.
СТАС (поднимаясь из кресла): Ты не против, если трубку возьму я?
Я: Против.
СТАС: Вот и прекрасно. Скажу, что ты занят. Не волнуйся, я вежливо. А ты поразмысли, Вальдемар. Стоит ли упираться…
С этими словами он нырнул под стойку и исчез за бамбуковой занавеской.
— У тебя есть сигареты? — спросил я у Витька, оставшегося меня сторожить.
— Найдутся.
Он повернулся ко мне спиной, чтобы дотянуться до лежавшего на полке блока, а я, не теряя ни секунды, запустил руку в сумку, остановил магнитофон и быстро сменил кассету.
Все вышло, как и планировалось. Нина позвонила с точностью до минуты. И хотя последовавшую за ее звонком паузу я предполагал использовать несколько иначе и снова поставить магнитофон на запись, делать этого не стал.
Витек кинул через стойку нераспечатанную пачку «Кемел» и, покосившись на бамбуковую занавеску, спросил вполголоса:
— Ты не раздумал? Завтра принесу «Шарп», какой ты хотел, последней модели.
— Стерео? — в тон ему поинтересовался я.
— Стерео, стерео, — заверил бармен. — Значит, две с половиной, как договаривались?
— Боюсь, ничего не выйдет. Кажется, я вылетел в трубу.
Он понизил голос до шепота:
— Да не дрейфь ты, босс уступит. Обещай половину, он согласится. Куда ему деваться.
— Подслушивал?
— Тут акустика хорошая. — Он подмигнул игриво, и мне захотелось слегка подпортить ему настроение: нагрубить или, скажем, дернуть за бабочку.
— Вчера сразу после Герася кто-нибудь выходил отсюда?
— Ты о чем? — растерялся он.
— Сам знаешь. О том парне, что здесь ошивался.
Ответить Витек не успел — в зал вернулся Стас.
В полумраке — бар освещался одним фонарем, горевшим где-то позади стойки, — его лицо было похоже на большой плоский блин, в нижней части которого была прорезана щель, долженствовавшая изображать улыбку.
— Твоя звонила, — небрежным взмахом руки он отправил Витька в подсобку. — Беспокоится. Просила передать, что ждет.
Стас опустился в кресло и закинул ногу за ногу. На нем были те же брюки, что и вчера, только штопки видно не было.
— Ну что, Вальдемар, поразмыслил? — спросил он.
— Дай прийти в себя, — вяло огрызнулся я. — Деньги не рыба, не протухнут.
— Ну-ну, шевели мозгами. Я не тороплю.
Обнадеженный моей покладистостью, он прямо-таки раздувался от самодовольства. Речь стала более плавной, фразы длинными, язык витиеватым.
— Вчера, если помнишь, ты говорил, что я должен тебе доверять. Что у меня нет другого выхода. Дело, дорогой Вальдемар, не в выходе. Просто я тебя вычислил. А вот у тебя выхода действительно нет. Ты парень тертый, должен соображать: твой отказ вынудит меня принять ответные меры. Один звонок, и через полчаса ты не выберешься отсюда и на подводной лодке. А еще через час, максимум через два, тебя уже будут допрашивать в эмвэдэ. Ты потеряешь все. Все, до последнего цента. Ты хочешь все потерять?
— О двух третях не может быть и речи, — буркнул я. — Это наглый грабеж.
— Понимаю, тебе обидно, но что делать? Мне, думаешь, не обидно было? Целый год вынашивать план, уговаривать этого мозгляка, а в итоге получить шиш… — Он мельком посмотрел на лежавшие передо мной сигареты. — Разве ты куришь?
— Только когда встречаюсь с вымогателями. — Я распечатал пачку, взял протянутые Стасом спички, прикурил и, не затягиваясь, выпустил дым. Во рту остался противный горьковатый привкус.
Бармен дал дельный совет: надо было торговаться, надо было вести себя в точности так, как вел бы себя со Стасом тот, за кого он меня принимал.
— Все равно, две трети — это много, — повторил я.
— Много, — охотно согласился Стас и вновь перешел на более привычный телеграфный способ общения. — Конечно, много. Но посуди сам. Если б не я, не видать вам этих денег как своих ушей. И потом, кто мне возместит убытки? Кто заплатит Кузины долги? Знаешь, сколько я в него вложил? Пять тысяч!
Я уловил чуть заметное колебание, с которым он назвал сумму долга, и возразил, чтобы подтвердить свою компетентность:
— Имей совесть! Откуда пять?!
— Пусть не пять. Пусть три с половиной, пусть полторы. Какая разница?! А моральный ущерб? Кто мне возместит моральный ущерб? Кузя доил меня как хотел. Я ему ни в чем не отказывал. Давал по первому требованию. И вот благодарность. Украл идею, которой цены нет, обвел вокруг пальца…
Вчера я уже слышал нечто подобное из уст Витька. Он тоже обвинял Кузнецова во всех смертных грехах, правда, не успел сказать, в чем, собственно, они заключаются. Стас восполнил этот пробел. Размягченный перспективой получить крупный куш, он утратил былую сдержанность и выкладывал все новые и новые подробности:
