Майкл полез в карман куртки и протянул Шандору сложенный листок бумаги.
— Читайте. Завтра мы уже уедем, и тогда это не будет так интересно.
Это была вырезка из одной провинциальной американской газеты семилетней давности. Буквы на листе ксерокопии расплывались. В статье коротко описывались успехи средней руки фирмы с незнакомым названием, приводились данные о захвате ею значительной части внутреннего рынка страны и прямо ставился вопрос об источниках финансирования столь бурного процветания. Имя автора Варге тоже ни о чем не говорило.
— Не узнаете? — спросил Майкл. — Это о «Мед-Инко». Только тогда фирма называлась по-другому.
— А кто этот парень, автор статьи?
— Это вовсе не парень! — отрезал Майкл. — В то время ему было далеко за пятьдесят. Это был человек необычайной смелости и упорства. Помянем его!
Шандор отпил из своего стакана и посмотрел на журналиста. Их взгляды встретились.
— Он не успел по-настоящему стать мне другом. Жизнь — странная штука, — Майкл поводил рукой по шершавой коже кресла, — одним полной мерой, а другим крохи со стола удачи. Ему никогда не везло — может, только в войну, что выжил. В жизни он всего добивался сам. «Сэлфмейдмэн», как говорят у нас в Штатах, — «человек, который сделал себя сам». Я вот сейчас расскажу вам эту историю, которую никогда никому не рассказывал, а может, и не стоит?
— Вот что, Майкл, подите к дьяволу со своими ужимками, я уже сыт ими по горло!
Журналист улыбнулся, положил тяжелую руку на плечо венгра.
— Только история эта не его, а моя!..
Для того чтобы подойти к моменту знакомства с Тони, мне придется вернуться назад. Дело в том, что в моей стране, чтобы выбиться в люди, необходимо привлечь к себе внимание. — Майкл замолчал на мгновение, улыбнулся своей мысли и добавил: — Или уж совсем его не привлекать. Особенно это касается пишущей братии. Надо найти сенсацию, выжать из нее все, выскочить наверх, а уж там развивать свою тему. Вы замечали, как люди читают газету? Разворачивая ее, они уже предвкушают найти материал на определенную тему, подписанный определенным именем. Даже употребляемые словесные обороты и манера письма вызывают у них положительные эмоции. Таким образом развивается привыкание, желание читать еще и еще. Эту потребность газета призвана удовлетворять.
Найти золотую жилу, сделать на ней имя мечтает каждый журналист. После серии неудач, подумав, я решил сделать ставку на войну. Но и здесь мне не повезло, не хватило политического чутья. Когда наш транспортный ДС-9 приземлялся в окрестностях Сайгона, самое время было уносить ноги подобру-поздорову. Вернувшись в Штаты, одно время перебивался статьями и репортажами о последствиях войны, о людях, прошедших через нее и теперь столкнувшихся с необходимостью найти себе место в жизни. Я писал о судьбе молодых парней, что, нахлебавшись по уши страха и грязи, потеряли во Вьетнаме чувство реальности, способность жить, не держа палец на спусковом курке.
Сначала все шло гладко, меня заметили и даже начали приглашать на политические шоу типа званых обедов с участием какого-нибудь конгрессмена, но скоро все кончилось. Человек такое животное, что не любит распространяться о собственных ошибках, а тем более копаться в их последствиях. Да и власть имущие тоже приложили руку, чтобы сделать тему последствий войны по возможности непопулярной. Время шло, а я все так же сидел на мели, и ничего мне в ближайшем будущем не светило.
Мы встретились на одной вечеринке, потом еще. Тони долго присматривался ко мне, но наконец заговорил. О себе он не рассказывал. Известно было, что во вторую мировую плавал на Тихом океане матросом, потом учился, много писал и начал было приобретать известность, как что-то случилось в его жизни, какая-то трагедия. Отпечаток ее чувствовался во всем, что он делал, о чем и как говорил. Его помыслы занимала будущая книга о мафии. Тони прекрасно знал, на что шел... — Майкл достал сигарету, но не закурил, а долго вертел ее в пальцах.
Короче, он предложил мне работать вместе. Сейчас, по прошествии лет, мне трудно сказать, что именно думал и чувствовал я в тот момент. Естественно, я читал о мафии и кое-что знал о методах ее работы, но лично никогда не сталкивался. Никто не ходит по городу с плакатом: «Я — мафиози». Скорее всего это преуспевающий бизнесмен, состоятельный, уважаемый в обществе человек. Стало трудно разобраться, где кончается нелегальный бизнес и начинается легальный. Все срослось, переплелось между собой, и концов не найти.
Одно помню — я испугался. Да и попробуй не испугаться, когда в памяти еще свежо было убийство Андерсена. Все знали, кто и за что с ним рассчитался. «Андерсен был неаккуратен, — пояснил Тони, с легкостью читая мои мысли, — он пренебрег страховкой и пошел напролом».
К моменту нашего разговора была написана половина книги, ее вводные, исторические и потому в общем-то безобидные главы. Но Тони уже располагал кое-каким острым материалом и дал мне об этом понять. Он считал, что если хочешь детально познакомиться с деятельностью любой организации, необходимо заглянуть в ее бухгалтерские книги, а проще говоря, изучить финансовую сторону ее существования. Тони описывал организацию и оценивал ее доходы от торговли наркотиками, игорного бизнеса и порнографии. Первую главу он посвятил истории зарождения мафии на американской земле и ее роли за последние полвека. Шаг за шагом Тони показывал рост организации, начиная с Нового Орлеана, ее расцвет во времена «сухого закона» и переориентацию на игорный бизнес и проституцию после его отмены.
Готовый текст кончался вопросом: «Если в США в настоящее время насчитывается двадцать шесть кланов, миллиардные доходы которых не облагаются ни местными, ни федеральными налогами, то куда деваются эти колоссальные деньги?» На этот вопрос была призвана ответить вторая половина книги.
«Понимаете, — говорил Тони, — их можно поймать только на деньгах, а для этого надо выяснить, как заработанные в Штатах грязные деньги, проходя через банки Европы, возвращаются назад, чтобы финансировать легальный бизнес. Убийства, грабежи, рэкет — здесь ничего не докажешь. Свидетелей нет, а если их и найдешь, то только для того, чтобы тут же похоронить. Наш шанс, единственный шанс — это грязные деньги. Они ползут по счетам, оставляя следы! Вы согласны?»
Майкл отхлебнул из бокала и посмотрел на Варгу:
— Что мог я ему ответить! Как сейчас помню, мы сидели вдвоем на зеленой лужайке загородного дома, неподалеку от Нью-Йорка. Было жарко, он распахнул рубаху, обнажив грудь. В знойном воздухе гудели пчелы. Я молчал...
«Что ж, — сказал Тони, — значит, нет. Может, вы и правы... Честно говоря, я давно уже пришел к мысли, что против мафии должна работать только мафия, другого пути сломать эту организацию просто нет. Но тогда все лишено смысла. Жаль...» Он поднялся, давая понять, что разговор окончен. И я согласился.
Через друзей он устроил меня корреспондентом одной из американских газет в Европе. Как Тони объяснил, у него оставалось слишком мало времени на разъезды. Говоря это, он даже не подозревал, насколько был прав! А может быть, и подозревал... С ним разделались через несколько месяцев после моего отлета в Европу. Последний раз я видел его в аэропорту. Тони пришел проводить меня, и мы сидели с ним в баре, вот как сейчас с вами. На прощание он сказал: «Запомните, Майкл, никто не защитит нас, только сама публикация. Это наше единственное оружие, надо спешить!»
За то время, что я провел в разъездах по разным странам, мне кое-что удалось собрать. Информацию, поступавшую из частных источников, я дополнял вырезками из газет, тщательно отбирая и классифицируя отдельные факты. В частности, именно тогда я и наткнулся на данные, косвенно свидетельствовавшие о причастности «Мед-Инко» к финансовым махинациям, нити которых тянулись в Италию.
Постепенно, деталь за деталью, начала вырисовываться картина связи ряда итальянских банков с американской «коза нострой», деньги которой, по-видимому, шли не только на финансирование убийств и подкуп политических деятелей, но и на вполне легальные операции. Пропущенные через фильтры европейской банковской системы, они возвращались в США для финансирования контролируемого мафией бизнеса. Одновременно в прессу просочились некоторые детали, наводившие на мысль о поддержке, оказываемой мафией ряду крайне правых партий и правительств. По нашим данным, во главе финансовых операций стоял крупный мошенник и авантюрист Микеле Синдона.
