– К тому, что я в начале нашего разговора о хинине не просто так упомянул о людях, которые следили за ним с коптеров. Недавно ночью Такаги вышел со своей базы. Он вышел скрытно от своих людей, но не от летающих мощных камер. Его засекли и тут же сообщили об этом мне. Конечно же меня это заинтересовало и я…

– И ты умчался в ночь, – кивнула Юмако. – Я ещё подумала – не к любовнице ли ты отправился?

– Ну что ты, какая может быть любовница? – улыбнулся Хидео. – У меня есть ты. С тобой мне никаких любовниц не надо. Но, вернемся к хинину. Так вот, он в саду Коисикава Коракэн ликвидировал двух отъявленных преступников. Причем, сделал это весьма оригинальным способом – превратившись в девочку-восьмилетку. Я наблюдал за его действиями с дерева неподалеку и знаешь, мне очень понравилось то, что я увидел.

– Он ноппэрапон? – брови Юмако взлетели ещё выше.

– И к тому же, он обладает ещё каким-то странным оммёдо – я никогда не видел такого. Теперь, жена моя, ты всё ещё сомневаешься в моих умственных способностях?

Юмако встала со скамьи и совершила самый вежливый поклон:

– Прошу прощения, мой муж. Я была не права. Действительно, хинин достоин стать призраком. Но… Неужели даймё это тоже знает?

– Даймё всецело доверяет моему выбору, поэтому дал согласие без каких-либо лишних вопросов. Только ты и я знаю о способностях хинина. Возможно, кто-то ещё из его окружения. Но терять такого ценного сотрудника это будет очень лишним расточительством. Из ряда вон выходящим и глупым.

Юмако улыбнулась и положила руку на плечо мужа:

– Действительно ценный сотрудник. Но, на мой взгляд, он слишком неуправляем и свободолюбив.

– Я больше чем уверен, что смогу прогнуть его под себя, – самоуверенно улыбнулся ректор военной академии Хидео Одзава.

Минори всё никак не хотел успокаиваться. Он не мог простить мне того, что я оставил его с дружками в дураках. Кличка «х.евые друзья» так и носилась по академии. Правда, в глаза их никто так не называл, но вот за глаза эту четверку обсуждали только в путь.

Как ни странно, но с моей победой прекратилась информационная война. Похоже, что зачинщиком этой войны был не Минори Огава, а Камавура Тэкеши. Или как его там на самом деле называли?

Зато Минори не упускал возможности переступить мне дорогу при любом удобном случае. Он пытался строить пакости, но они были настолько мелкими, что я с легкостью преодолевал их. Да ещё и посмеивался.

Как же не посмеиваться, если обнаружишь в рюкзаке дохлую мышь с увядшей розой в скрюченных лапках? Курсанты, которые присутствовали при этом, начали отпускать шуточки, вроде как я занимаюсь магией вуду и таким образом приманиваю девушек. Язык у меня на месте, за словом в карман не лезу, так что шуточки быстро прекратились. Зато какой хохот стоял, когда Минори открыл своё бенто, а вместо вкусной еды обнаружил там свежий лошадиный навоз.

Да, я тоже умею тупо шутить. Могу и кнопку на стул положить, и в баночку канцелярского корректора написать. Впрочем, Минори с его бандой не отставали. Поэтому в академии приходилось постоянно быть начеку.

Пока что наши обоюдные подколки не выходили за рамки своеобразных приличий и не вызывали какого-либо вреда для окружающих. Однако, я чувствовал, что не за горами тот момент, когда Минори проявит свою истинную сущность и покажет себя во всей красе. И мне надо быть к этому моменту готовым.

Сегодня Минори снова попытался укусить меня. Кусануть мелко, так, чтобы зубки остались, но кровь не пошла. Он проходил мимо на большой перемене, когда мы четверо собрались за столом в саду возле академии. Кацуми как обычно подсунула мне свой бенто, а Шакко как обычно сопротивлялась выклянчиванию Малыша. Причем, Малышу было достаточно и своего бенто, больше похожего на лохань, но ему важно получить кусочек из рук Шакко!

Нас четверо, в команде Минори четверо – могла бы получиться знатная драчка, но тогда у нас четверых возникли бы офигенные проблемы. Поэтому приходилось обходиться словесной пикировкой.

К слову сказать – члены на лбах у этой четверки всё-таки получилось удалить. Уж не знаю, к какому оммёдзи они обращались, но позорное клеймо убрать им всё-таки удалось.

– Вот уж не думал, что военная академия Рикугун сикан гакко опустится до такого уровня, – громко произнес Минори. – Раньше эта академия принимала в свои ряды только детей из благородных семейств. Под их управлением Япония развивалась и росла, не зная поползновений со стороны соседей, а теперь…

– Да уж, теперь времена изменились. Всякая простолюдинская нечисть лезет в ряды достойных, – подтвердил идущий рядом Тетсуя Хаяси. – Мало того, ещё и хинины начали проникать в святая святых.

Мы с Шакко переглянулись и улыбнулись друг другу. Эти уколы были направлены в нашу сторону.

– Странно, что какое-то аристократическое отребье смеет раскрывать свой поганый рот, когда приличные люди изволят обедать, – покачала головой Шакко. – Мало того, что у них мужские члены на лбу светятся, размерами гораздо больше их собственных, так ещё и язык оказывается в четыре раза длиннее писюнов.

– Что ты сказала, рыжая? – тут же оскалился Минори.

– А тебе уши не прочистить? – вопросом на вопрос ответил привстающий Малыш.

– Только попробуй, громила-переросток! Сразу же вылетишь из академии!

– Не надо, Малыш, – подмигнул я другу. – Не обижай ущербных, их уже и так природа обидела.

Хидики тем временем подошел к Кацуми и протянул ей цветок лотоса, который мастерски извлек из-за пазухи:

– Госпожа Утида, прошу простить моих друзей. Они вовсе не хотели нарушать ваш прием пищи. Прошу вас принять этот небольшой дар в качестве извинения.

Кацуми настолько офонарела от такого, что автоматически приняла цветок. Она уставилась на белый лотос так, как будто это была звезда с неба, а вовсе не обычное растение.

Малыш даже присвистнул. Я же ощутил желание вырвать цветок из пальцев Кацуми, а потом затолкать его в нос Хидики. Чего он себе позволяет? Что это за хрень тут творится?

Похоже, что подобные мысли возникли не только у меня.

– Хидики! – окрикнул его Минори. – Ты случаем с пагоды не навернулся? Вниз головой? Что ты творишь?

– Минори-кун, я твой друг, но зачем обижать этих ребят? – развернулся к нему Хидики. – Мы проиграли, это было сделано на глазах у многих. Надо принять это, признать свои ошибки и жить дальше. Я знаю род Утида, как достойных и порядочных людей. Поэтому вовсе не хочу, чтобы наше недоразумение переходило в более глубокую плоскость.

– Какую плоскость, Хидики? – спросила Кацуми, как только обрела речь. – Вы же сами напали, первые!

– Да, и мы об этом очень сожалеем, – поклонился Хидики.

– С ума сошел, придурок? – одернул его Минори. – Ты чего вообще делаешь?

– Да, Хидики, что за хрень ты несешь? – поддержал Тетсуи.

– Все нормально, друзья мои, – поднял руку Хидики. – На самом деле стоило признать, что мы неправы. Минори, это же наша вина. Ребята были не виноваты, а нам закрыла глаза наша гордость. Я очень об этом сожалею и прошу нас простить. Надеюсь, что вы простите и моих друзей. До них пока что не доходит вся глубина сказанных мной слов, но я постараюсь им всё объяснить.

Кацуми взглянула на меня. Она неуверенно поднесла цветок к носу и вдохнула аромат. После улыбнулась:

– Как чудесно пахнет…

– Да, наш садовник выбрал его по моей убедительной просьбе, – ответил Хидики. – Конечно, мне попадет от матери за любимый цветок, но чего не сделаешь ради того, чтобы убрать вражду?

Почему-то мне казалось, что он говорит не совсем искренне. Да, старался изо всех сил натягивать лыбу, но признаюсь честно – у него это слабо получалось. Кончики губ мелко подергивались, как будто преодолевали сопротивление.

Конечно, это он отчебучил. Даже его друзья охренели, не то что мы. И это было очень странно. Очень похоже на ловушку. И ловушка это какая-то глупая, слишком вызывающая…