– Но вы не предоставили мне никаких доказательств.

– Хватит. Я и так потратил на тебя много времени. – Кроули встал. Проходя мимо Лавкрафта, он неожиданно обхватил рукой его шею и прошипел в ухо: – И помни, пока вы агонизируете, небеса вопиют.

– Назовите его имя, – задыхаясь проговорил Лавкрафт.

– «Что за дивное имя, – воскликнул стражник». – Выдав эту странную, неизвестно откуда взятую цитату, Кроули исчез.

В «Гнезде совы» ярко светились несколько окон.

– Тебе не следовало идти туда одной, – сказал Дойл Мари.

Она только что приняла ванну и сидела в кресле у камина. Зеленое шелковое платье было перетянуто под грудью голубой лентой. На плечи накинута красная шаль, волосы заплетены в толстую косу, свисающую между лопатками. Если бы не выражение глаз, ее вполне можно было принять за своевольную девятнадцатилетнюю девушку, не поладившую с родителями. На замечание Дойла она не отреагировала.

– Мари вполне способна постоять за себя, – подал голос Гудини, прикладывая к ободранному плечу Мари полотенце с кубиками льда. – Не слишком холодно?

– Нет, Гарри, спасибо, – ответила Мари, поправляя полотенце.

– Теперь нам известно его имя. Это уже кое-что.

– Да, – отозвался Дойл. – Но мы по-прежнему далеки от цели.

Гудини вздохнул и обратился к Лавкрафту, который сидел поодаль, утонув в кресле, с обсидиановым зеркалом в руках.

– А каковы твои успехи?

– Что? – Лавкрафт рассеянно поднял голову.

Гудини повернулся к Дойлу:

– Ну теперь от него ничего не добьешься. Мальчик получил новую игрушку.

– Говард, вы нашли Кроули? – спросил Дойл.

– Да, – ответил Лавкрафт через несколько секунд, глядя в зеркало.

– Ты с ним встречался? – вмешался Гудини.

– Да.

– И что?

Лавкрафт рассказал о встрече с Кроули, опустив детали, не упомянув о том, что Кроули известна личность убийцы и он в обмен на информацию хочет получить «Книгу Еноха».

– В конце он произнес странную фразу: «Что за дивное имя, – воскликнул стражник».

– И это все? – спросил Гудини.

– Да, – кивнул Лавкрафт и снова занялся созерцанием зеркала Джона Ди.

– Ну что ж, – сказал Гудини, – чем меньше мы будем иметь дела с Кроули, тем лучше. – Он посмотрел на Лавкрафта. – Ну что, понял, как работает эта штука?

– К ней не приложили инструкцию, – раздраженно произнес Лавкрафт. – Так что на изучение мне потребуется некоторое время.

– Гудини, у вас есть сегодняшняя газета? – задумчиво спросил Дойл.

Тот подошел к стулу, на спинке которого висел пиджак, достал из внутреннего кармана сложенную газету.

– Кроули сказал это не просто так. – Дойл начал листать страницы. – Во-первых, стражник. В чем состоит его работа?

– Сторожить, высматривать, – недоуменно проговорил Гудини.

– Вот именно, высматривать. – Дойл продолжал переворачивать страницы. – Иными словами, смотреть вглубь. Но разве не тем же самым занимаются медиумы? И согласитесь, имя Роуз вполне можно назвать дивным.

Дойл сложил газету и кинул на кофейный столик, чтобы все увидели рекламу спиритических сеансов медиума мадам Роуз, устраиваемых Барнабасом Тайсоном.

Мадам Роуз тяжело задышала. На нежной стройной шее набухли вены. Голова задергалась из стороны в сторону и копна густых черных волос оказывалась в опасной близости от мерцающих свечей. Она невнятно бормотала что-то, эротично изгибая тело и покачивая грудью.

Марисса Ньюлав чувствовала, как щеки охватывает жар. Она покосилась на мужа Патрика, который не отрывал глаз от груди мадам Роуз. Несколько недель ушло на уговоры, прежде чем он согласился записаться на сеанс Роуз, самое дефицитное представление в Нью-Йорке. Миновали целых полгода, и Марисса наконец получила возможность с близкого расстояния наблюдать за священнодействиями мадам Роуз.

Список гостей пестрел знаменитыми фамилиями. Марисса украдкой смотрела на присутствующих, радуясь такому изысканному обществу. Слева от Патрика расположился дородный Джералд Уильям Балфур, второй граф Балфур, бывший президент Общества психологических исследований. Рядом его некрасивая сестра Элеонор, активная участница движения спиритов. Держа Элеонор за руку, сидела Сара Винчестер, наследница знаменитого торговца оружием. Сара считала, что смерть мужа и маленькой дочери – месть тех, кто был убит из оружия Винчестеров. Она не пропускала ни одного заметного спиритического сеанса, а в Сан-Франциско построила дом, уже получивший общенациональную известность. На участке в шесть акров стоял особняк, в нем были сто семьдесят комнат, две тысячи дверей и несчетное количество тайных проходов. Лестницы упирались в стены, двери выходили в никуда. Одержимая числом тринадцать, Сара сделала так, чтобы в каждой комнате находилось тринадцать окон. Ее присутствие на сеансе мадам Роуз определенно способствовало еще большей популярности медиума.

Дальше сидели Маргарет Мюррей, антрополог из Британии, и Роуз Фицджеральд Кеннеди, дочь мэра Бостона. Наконец, место в самом конце стола занимал простуженный пожилой мужчина с копной седых волос и напряженным морщинистым лицом, своим постоянным сипением и кашлем он отвлекал гостей от действий медиума. Марисса его сразу невзлюбила. Чихая, он дважды гасил ближайшие свечи.

– Убирайся! – произнес скрипучий низкий мужской голос.

Марисса обернулась, чтобы посмотреть, кто это сказал.

– Сука-дворняжка!

Она охнула, осознав, что этим голосом вещает сама мадам Роуз, которая все глубже погружалась в транс.

Неожиданно стол подпрыгнул сантиметров на тридцать. Все испуганно ойкнули. А затем зашевелилось кресло мадам Роуз. Она застонала и опустила голову. Комнату начал наполнять туман. В затылок пахнуло холодом. Марисса глубоко задышала и впилась ногтями в руку Патрика, но он даже не заметил.

– Кто ты? – с вызовом спросила Сара Винчестер.

Мадам Роуз улыбнулась.

– А, Сара, ты пришла, презренная женщина? – прохрипел дух. – Не ищи сострадания, его не будет.

Глаза Сары Винчестер вспыхнули. Это уже не первый дух, с которым она вела перепалку.

– Назови свое имя.

В ответ раздался оглушительный вой. Мадам Роуз стала извиваться и корчиться. Стол снова взбрыкнул. Роуз Кеннеди в ужасе закрыла лицо руками. Из задней части комнаты донеслись раскаты громы. Несколько свечей погасли.

Патрик притянул к себе Мариссу. Внезапно шкаф покачнулся и рухнул на пол в двадцати сантиметрах от стола. Джералд Балфур вскрикнул высоким женским голосом и закатил глаза.

– Откройся! – взвизгнула мадам Роуз своим собственным голосом. Глубоко задышав, она изрыгнула на стол вязкую белую субстанцию, какую обычно выделяют медиумы на спиритическом сеансе.

Джералд Балфур дернулся. Марисса зажала нос. А Маргарет Мюррей, напротив, наклонилась, чтобы лучше рассмотреть пену.

– Ты видишь лицо? Чье? Говори?

Элеонор Балфур тоже наклонилась. Только простуженный мужчина продолжал ухать в свой платок.

Услышав, как стучат зубы мужа, Марисса, несмотря на страх, удовлетворенно улыбнулась. Теперь он больше не станет насмехаться над ее увлечением.

– Возьми ее! Забери с собой! Прямо сейчас! – прокричал знакомый скрипучий голос и принялся изливать поток такого сквернословия, что Марисса заткнула уши.

Завоняло гнилым мясом. Тело мадам Роуз волнообразно заколебалось. Она подняла руку, и потрясенные гости увидели, что эта рука, подрагивая, начала удлиняться, пока не достигла стола, где медиум обменялась рукопожатием с кем-то, находящимся в другом измерении. Вскоре рука быстро сократилась до обычного размера, и изможденная мадам Роуз откинула голову на спинку кресла.

Финал.

Примерно с минуту все сидели, затаив дыхание. А затем посыпались вопросы:

– Что все это значило?

– Кто это был?

– Что он хотел сказать?