– Значит, сын мстит за отца, – задумчиво проговорил Дойл.

– Уверен, его планы гораздо шире, – возразил Гудини. – Он хочет закончить то, что не удалось отцу. На прием нам идти нельзя.

– Нет, мы пойдем, – произнес Дойл. – И возьмем с собой Эбигейл.

Лавкрафт удивленно вскинул брови. Мари взяла Дойла за руку:

– Артур, приводить ее туда неразумно.

– Вот именно. Будем надеяться, что он на это не рассчитывает. Злодей пытается обмануть нас, а мы обманем его. Заставим сделать неверный шаг. Вытянем на белый свет, чтобы он начал кричать и бить ножками.

– А потом? – спросил Лавкрафт.

– А потом... – понизил голос Дойл, – мы отомстим за Дюваля, и род Демаркуса прекратится.

«Серебряный призрак» – так назывался «роллс-ройс» Гудини – катил по узкой дорожке, обсаженной высокими березами. Согнутые ветви нависали над машиной, как когти дракона. Фары освещали лишь небольшой участок впереди. Сидящий за рулем Лавкрафт в форме шофера, с приклеенными к верхней губе пушистыми усами поглядывал в зеркало заднего вида на примостившуюся рядом с Гудини Эбигейл в костюме Красной Шапочки.

– Следите за дорогой, Говард, – сказал Дойл.

Лавкрафт покосился на него. Дойл был в костюме Шерлока Холмса. Английский плащ, охотничья шляпа. Ансамбль завершала длинная изогнутая трубка.

В просвет между деревьями стало видно кладбище. Тысячи надгробий торчали, как сломанные зубы. Поле скорби простиралось до самого леса.

– Кладбище у ивовой рощи, – сказал Лавкрафт.

Все взоры устремились на кладбище в низине и на вершину холма, где стоял особняк Демаркуса в стиле эпохи Тюдоров. Окна первого этажа ярко светились.

– Можно я сниму эту шапку? – промолвила Эбигейл капризно. – Она кусается.

Дойл повернулся:

– Нельзя. Это костюм. А теперь ответь: кто ты?

– Ваша племянница из Калифорнии, – послушно отбарабанила Эбигейл.

– Очень хорошо. И что тебе нельзя делать сегодня ни при каких обстоятельствах?

– Отходить от вас.

– Правильно. Учти, это чрезвычайно важно. Наша цель – завлечь врагов, ввести их в заблуждение. Они стремятся заполучить тебя, Эбигейл. Ты поняла?

– Я не глухая.

– Эбигейл, не груби! – одернул ее Гудини.

– Ладно. – Она с отсутствующим видом уставилась в окно.

– Вся надежда на тебя, Говард, – сказал Гудини.

– Без книги сил у Дариана поубавится. Если она в доме, то я ее найду.

Дойл извлек из внутреннего кармана плаща часы.

– В десять тридцать встречаемся у главных ворот. При любом исходе.

– Хорошо. В десять тридцать, – кивнул Лавкрафт.

Гудини внимательно наблюдал за Эбигейл. Было ясно, что она боится, потому и хорохорится. Ей нужно помочь.

Он вытащил из нагрудного кармана розовый носовой платок и театрально высморкался, напугав всех в машине. Он скомкал его в кулаке и протянул Эбигейл.

– Подержи, пожалуйста.

– Зачем?

– Сейчас узнаешь. Разверни.

Эбигейл неохотно развернула розовый платок и, увидев внутри маленькую канарейку, радостно засмеялась. Все заулыбались. Канарейка защебетала и замахала крылышками.

– Она замерзла, – сказала Эбигейл.

– А ты согрей ее руками. – Гудини подмигнул Дойлу.

– Как мы ее назовем? – спросил тот.

Эбигейл пригладила большим пальцем крылышки канарейки и объявила:

– Изабелла.

– Браво!

Эбигейл хотела что-то сказать Гудини, но промолчала. Он погладил ее плечо.

– Не бойся, все будет в порядке.

Она улыбнулась и начала заниматься Изабеллой.

– Есть кое-что важное, джентльмены, что вам следует знать, – произнес Лавкрафт после некоторых размышлений. – Дариан – телепат.

– И что это значит? – проворчал Гудини.

– Следите за своими мыслями, – ответил Лавкрафт.

– «Он проник ко мне в сознание», – пробормотал Дойл и повернулся к Гудини: – Это последние слова Дюваля.

Гудини нахмурился.

– Спасибо, что предупредил, Говард.

Лавкрафт притормозил у кованых ворот с грозными горгульями[25] наверху. Машина поработала немного на холостом ходу, пока они осматривали участок.

– Главное – не терять бдительность, – предупредил Дойл.

«Серебряный призрак» выехал на подъездную дорожку. Ничего зловещего, что напоминало бы о вампирах, в этом трехсотлетнем особняке не было. Конечно, фасад портили пристройки, сделанные позднее, но не более. Вдоль гравийной дорожки выстроились лакеи в смокингах. Припаркованные дорогие автомобили свидетельствовали о том, что сегодня здесь собирается высшее общество.

Дверцу «роллс-ройса» открыл слуга в дьявольской маске. Дойл, Гудини и Эбигейл вышли на холодный вечерний воздух. Гудини протянул слуге монету.

– Мой человек сам поставит машину.

– Да, сэр, мистер Гудини. – Слуга поклонился, не скрывая восхищения этим человеком и его автомобилем.

Лавкрафт отвел «Серебряный призрак» в самый конец подъездной дорожки. Открыл багажник, откуда вылезла Мари. Облегченно вздохнув, она протянула ему кожаный ранец. Убедившись, что за ними никто не наблюдает, они побежали через лужайку к деревьям.

Дверь открыл лакей в костюме мушкетера, в завитом парике. Он посмотрел на Дойла, Гудини и Эбигейл глазами ящерицы и поклонился. Они сделали пару шагов и запутались в бутафорской паутине. Из гостиной доносились шум и смех, в дверном проеме мелькали гости в ярких нарядах. Струнный квартет исполнял известные мелодии.

– Джентльмены! – К ним бросилась мадам Роуз, сияя лучистыми глазами под маской черной бабочки. Великолепное черное платье открывало белые плечи, по которым рассыпались пышные, черные как смоль волосы. – Для меня большая честь приветствовать столь знаменитых гостей!

Дойл уловил в ее голосе странное напряжение.

– Вы так одеваетесь на каждый Хэллоуин? – спросила она.

Дойл улыбнулся.

– У нас в Англии этот праздник отмечать не принято, мадам Роуз. – Он похлопал себя по животу. – Жаль только, что в последнее время я все больше становлюсь похожим на доктора Ватсона.

Мадам Роуз громко рассмеялась и обратилась к Гудини:

– А почему вы не в костюме?

Гудини поднял руки. С запястий у него свисали наручники.

– Мадам Роуз, в этот вечер я решил одеться в костюм Великого Гудини.

– Мне бы следовало об этом догадаться!

Наконец она заметила Эбигейл, которая спряталась за Дойла, закрывая ладонями канарейку.

– А кто эта милашка?

– Дочка кузины моей жены, – объяснил Дойл. – Приехала погостить из Лос-Анджелеса. Ее зовут Эбигейл.

– Какой восхитительный ансамбль! Красная Шапочка... О у тебя даже есть корзиночка с гостинцами для бабушки. Я думаю, мы добавим туда сладостей, моя милая.

Поведение мадам Роуз было неестественным, принужденным. Бледность, блуждающий взгляд, наморщенный лоб. Ее явно что-то тревожило. Причем очень сильно.

– Спасибо, джентльмены, что почтили мой дом присутствием. Веселитесь. – Мадам Роуз помахала рукой и исчезла среди гостей.

Прибытие знаменитостей не осталось незамеченным. Гости появлялись в холле, поглядывая на Дойла и Гудини. Попросить автограф пока никто не осмеливался. Дойл схватил Эбигейл за руку, и они направились в обеденный зал, где столы ломились от еды. Кувшины с сидром, тыквенный пирог, вазы с фруктами, конфеты и пирожные из кондитерской Феррара в Бруклине. Подскочил официант в жуткой белой маске с бокалами мартини для мужчин и сидром для Эбигейл. Через пару минут возник Барнабас Тайсон в костюме Тедди Рузвельта.

– Рад, очень рад, вас видеть!

– А уж мы-то как рады, видеть вас, – сказал Гудини, пожимая потную ладонь знаменитого импресарио.

Рядом с Тайсоном стоял окружной прокурор Пол Кейлеб в простом коричневом одеянии, подпоясанном веревкой, в парике, имитирующем тонзуру, обрамленную прямыми черными волосами. Тайсон разинул рот на Эбигейл, но, выяснив, что она племянница Дойла, мгновенно потерял к ней интерес.