— Взлетай! — услышала Ася сквозь грохот дождя. — Почему не летишь?

Это Горыныч спустился откуда-то из-под самых туч. В руках у него был сверток.

— Не могу! — крикнула Ася. — Я боюсь!

— Не бойся!

— Меня дождем к земле прибьет! И молнии наверху!

— А ты не взлетай высоко, лети у самой земли, все равно так быстрее!

Ася оторвалась от земли, набрала скорость. Стало, и правда, быстрее, только ветер и дождь больно хлестали по лицу.

— Держи! — крикнул Горыныч и бросил ей сверток. Он развернулся в воздухе и оказался легким покрывалом. Оно легло Асе на голову и плечи, сразу стало теплее.

— Спасибо, Горыныч!

— Лучше так?

— Да! Горыныч! А если не получится, оттого что вы мне помогаете?

Горыныч вздохнул:

— Это такая маленькая помощь, Ася…

Ну, маленькая не маленькая, а Асе полегчало. Накидка Горыныча защищала от дождя и холода, а без Ежа она вряд ли выбралась бы из корпуса. Вот уже лагерь «Светлячок» позади, вот Ася пролетела спортивный лагерь «Олимпик» и стала подниматься в гору. Ветер усиливался, притягивал к земле. Устав с ним бороться, она опустилась на землю. Здесь, на лесной тропинке, было настоящее месиво из грязи, глины, воды, опавших листьев и хвои. Всхлипнув, Ася двинулась вперед.

Она давно уже плакала, только сама не замечала, думала — дождь. Ей было холодно, страшно до жути, до остановки сердца, и бесконечно одиноко. Шлепанцы увязли в грязи и потерялись, ноги, израненные в кровь острыми шишками и ветками, ныли, гудела голова, нос хлюпал. Ася вдруг поняла, что сбилась с пути, что тропинка вильнула куда-то в сторону, что ни одной приметы, указанной гномами, она так и не встретила. Да и как разглядишь в темноте и дожде сломанную сосну, заброшенный колодец или камень-валун?

Вокруг бушевал дождь и ветер. Все силы природы, казалось, обрушились на нее одну. Вдруг небо раскроила надвое такая молния, которую даже невозможно описать. Как ветка исполинского дерева, светящаяся, огромная, она вспорола темноту, прошила светом лес, прошла под Асиными ногами, унося свою страшную силу в напоенную водой землю. Грохот наполнил все вокруг. Даже земля дрогнула, сдвинулась с места. Ася закричала и кинулась под ближайшее дерево.

— Ася! Ася, я здесь! — отчаянный голосок прорвался сквозь шум дождя и грома. В траве мелькнуло что-то узкое, влажное. «Змея!» — подумала в ужасе Ася. Но это была не змея. Мокрый взъерошенный Сева сидел верхом на маленькой ящерице.

— Я здесь! — кричал он.

Выглядел Сева не лучше Аси: промокший, в пижаме, без колпака, всегда радостную улыбку будто дождем смыло.

— Сева, я заблудилась! — заревела Ася. — Я больше не могу! Правда, больше не могу! Все тропинки одинаковые, ничего не видно! У меня голова болит… Я домой хочу-у-у!

Сева уже взобрался Асе на плечо и гладил ее маленькой ладошкой. Ася поревела еще немного и как-то сразу успокоилась. Шмыгнула носом, насухо вытерла слезы. Никто не обещал, что это будет легко. Из-за нее умирает сейчас хороший человек, а она нюни распустила? «А если бы не из-за меня? — вдруг подумала Ася. — Если бы Колька просто так свалился, не по моей вине, но я бы знала, как его спасти, разве бы я не пошла? Вернулась бы назад? Конечно бы, не вернулась! И никто бы не вернулся. Даже Наташка Ястрова, даже Мартыш. Даже Настя Вигилянская», — с некоторым сомнением подумала Ася и сказала Севе:

— Ладно, я пойду. Как только теперь дорогу искать? А вдруг гроза скоро кончится и Грозовой дом исчезнет?

— Не исчезнет. Будет виден, пока электричество в воздухе не развеется. До утра-то точно.

Сева спрыгнул на землю. Медленно приземлился: все-таки волшебная пыльца герани действовала. Из мокрой травы Сева скатал шар, что-то пошептал над ним, и шарик засветился, будто внутри него горела свечка.

— Вот, он тебе дорогу покажет.

— Ох, спасибо, — выдохнула Ася.

Ей было стыдно за недавние слезы. Но она поделилась еще одной заботой:

— В отряде меня хватятся, переполох будет.

— Не хватятся, — успокоил ее Сева, — Манюня и Маруся свое дело знают.

Сева оседлал ящерицу, ласково погладил ее, помахал Асе и скрылся в траве. Ася опять осталась одна. Она вышла из-под дерева, держа в руках светящийся травяной шар. То ли сама она успокоилась, то ли гроза действительно стала утихать. Ася бросила Севкин шар на раскисшую тропинку, и он покатился вперед, указывая дорогу.

Долгий подъем, наконец, кончился, и открылась поляна, а на ней — светящийся, искрящийся, потрескивающий электрическими всплесками Грозовой дом с круглой башней.

«А говорили — четыре», — вспомнила Ася Аленкины байки и улыбнулась. Это придало ей силы, и она подошла к Дому.

Это только так говорится — Дом. На самом деле это был настоящий дворец со стрельчатыми окнами, резными воротами и остроконечной крышей. Ворота были распахнуты настежь. Гостеприимство или ловушка? На всякий случай Ася сжала Ежикин ключик.

За воротами был широкий двор, вымощенный белыми плитами. Пустой, чистый, освещенный невидимыми лампами. И — вот чудеса! — совершенно сухой! Ася задрала голову: может быть, двор защищает прозрачная крыша? Нет, ничего нет. Колдовство! Ася шла и оглядывалась. Страх ее почти прошел — она так устала, что страху просто негде было поместиться.

В центре двора на белых плитах был выбит узор: разноцветные завихрения-рисунки выстроились зодиакальным кругом. Среди привычных знаков зодиака Ася нашла никогда ею не виденные: прыгающая пантера, человек с корзиной на голове, два слона, сцепившиеся хоботами, дельфин с дельфиненком, черепаха, на спине которой росло дерево… Знаков было очень много, но Ася спешила — рассвет приближался. Она пересекла двор и остановилась у двери, ведущей в Грозовой дом. И не успела достать Ежикин ключ, как по всему двору раскатился громовой голос:

— А-а-а… все-таки дошла! Я думал, струсишь. Ну, заходи, раз так. Ноги вытри, грязи-то сколько натащила.

Дверь распахнулась, на пороге лежала влажная тряпка. Ася торопливо вытерла ноги, пригладила волосы (в воздухе перед ней тут же возникло зеркало). И как ни страшно было Асе расставаться с Севиным шаром, накидкой Горыныча и Ежикиным ключом, она оставила их у порога: вдруг Грозовой Человек ее прогонит, узнав, что ей помогали. Набрав в грудь побольше воздуха, Ася переступила порог Грозового дома. Дверь за ней бесшумно закрылась. Сердце у Аси испуганно дернулось.

Огромный зал с высокими потолками освещали висящие в воздухе огненные шары. Они крутились и зловеще потрескивали. «Шаровые молнии!» — догадалась Ася. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами. От пола до потолка ряды и ряды книг, самых разных по возрасту, толщине и размеру. Не одна тысяча томов! Даже в библиотеке Ася не видела столько. Кроме книг и шаровых молний-светильников, в зале ничего не было, только темнело пятном большое кресло у окна и длинный высокий стол.

В кресле сидел человек. Асе было неловко за пижаму, с которой ручьем текла вода, за грязные босые ноги и растрепанную косу. Но громовой голос произнес почти ласково:

— А ты смелая. Не каждый может до меня добраться. Видимо, очень надо?

— Очень, — шепотом подтвердила Ася, но Грозовой Человек услышал ее.

Он встал с кресла, подошел к окну и, глядя на дождь, сказал:

— Мои слуги доложили о тебе… Маленькая девочка, храбро идущая через лес в такую грозу… Подойди ко мне, дитя мое…

Голос вдруг стал мягким и тихим. И хотя в нем по-прежнему гремели грозные раскаты, он уже не пугал Асю. Она подошла ближе. Закутанный в темно-лиловый плащ, меняющий свою форму, как тучи, расшитый серебряными нитями дождя и золотыми молниями, стоял у окна высокий человек. Его длинные седые волосы серебрились в тусклом свете шаровых молний. Крючковатый нос, высокий лоб, острый взгляд и резко очерченный рот. Человек сильно сутулился.

Одной рукой он опирался на стол, уставленный самыми разными колбами и пробирками: высокими, низкими, вытянутыми, приплюснутыми, узенькими, шарообразными, пустыми и наполненными до краев. На некоторых были надписи: «Ливень обыкновенный», «Дождь моросящий», «Ветер порывистый».