Ася робко переступила ногами.

— Здравствуйте, — сказала она.

— Не обмирай, — усмехнулся Грозовой Человек. — Наслушалась про меня, наверное, всяких глупостей. Прошу.

В воздухе повис светящийся стул, тоже весь потрескивающий.

— Нет, я постою! — поспешно отказалась Ася. — Спасибо.

— Как хочешь, — сразу поскучнел Грозовой Человек и вдруг совершенно обыкновенно высморкался. — Насморк замучил, — объяснил он, комкая платок. — Ну, рассказывай, какая беда тебя ко мне привела?

Ася рассказала, стараясь не углубляться в подробности. Грозовой Человек повздыхал, головой покачал и подошел к одному из книжных шкафов. Он вытянул руку, и тут же к нему спустилась с верхних полок толстенная книжища. Он начал листать ее.

— Так-так… предательство… лесть… не то… Можешь называть меня Кондрат Тарасович. Так, потеря памяти, аппетита, уныние, тоска… так… Не двигается, говоришь?

— Нет.

— А врачи что говорят?

— Позвоночник поврежден. Если и выживет, ходить не сможет.

— Ну, это мы еще посмотрим. Помолчи теперь!

Ася, затаив дыхание, подошла к окну. Верхняя его часть была выложена разноцветными стеклышками, а нижняя — прозрачная. По стеклу бежали струйки дождя. Гроза отгремела, утихла, дождь стал медленный, убаюкивающий. В тепле Грозового дома Ася согрелась, пижама стала высыхать. Ее потянуло в сон. Она изо всех сил с ним боролась, смотрела на темный мокрый лес, светлеющее небо, на весь в огнях лагерь «Светлячок». Его из окна было хорошо видно. Как на ладони. Асе представилась обратная дорога, и стало тоскливо.

— Апчхи! Чертов насморк! Вот, я выписал рецепт. Прочитай, все ли понятно, а то у меня почерк неразборчивый, — Грозовой Человек Кондрат Тарасович протянул Асе листочек в клетку.

На нем золотыми, ярко горящими чернилами было написано:

— Все разобрала?

Ася помотала головой. Может, от усталости ее глаза не то видят?

— Что такое?

— Кондрат Тарасович, как это — «солнечный зайчик — одна штука»? Как его в лекарство? Они же живые!

— А тебе твой Колька какой нужен? Мертвый?

Ася замотала головой. Но как же она сможет? Солнечные зверята, они же все настоящие, живые, а их распотрошат, в живой воде вымочат и Кукумберу выпить дадут?

— Этого нельзя делать!

— Послушай, милая девочка! — рассердился вдруг Кондрат Тарасович. — Ты попросила найти способ вернуть к жизни твоего друга. Я его нашел. Я даже берусь соединить все ингредиенты, потому что уважаю дружбу. Но где ты их найдешь и как — это совершенно не мои проблемы. Понятно?

— Д-да…

— В конце концов, можно же определиться, кто тебе дороже.

Больше Ася ничего не посмела спрашивать. Грозовой Человек смягчился, подошел к ней, взял за руки и сказал очень серьезно:

— А теперь слушай внимательно и запоминай. Каждое из составляющих будешь приносить мне сразу — сразу же! — как только оно попадет тебе в руки, чтобы была жива вся сила волшебства, поняла? Доставать все будешь сама. Помогать тебе могут все, кто угодно: люди, звери, нечисть лесная. Но! Никому! Из людей! Ничего нельзя говорить! Ни словечка! Найдешь таких помощников — молодец, хороший ты человек. Нет — справляйся сама. Но ни единому человеку ни про меня, ни про рецепт ни слова. А то ничего не получится.

— А гномам?

Кондрат Тарасович усмехнулся.

— Гномам можно. Гномы-то и так все знают. Не сама же ты мой дом нашла. Ах, да! Приходить ко мне можно теперь в любое время, не дожидаясь грозы. Поднимешься на эту гору, на поляну выйдешь и скажешь: «Гром и молния». И ногой топнешь. Дом и появится. Поняла?

— Поняла.

— Все запомнила?

— Все.

— Тогда спокойной ночи, Прасковья Шустова, — ласково сказал Кондрат Тарасович и легонько сжал кончики ее пальцев.

У Аси закружилась голова, сами собой закрылись глаза, и она провалилась в сон, как в глубокую яму.

Утро следующего дня было сияющим. Сверкали на солнце выполощенные грозой деревья и травы. Влажный воздух был свежим и будто пузырился от избытка кислорода. Блестел на ослепительном солнце мокрый асфальт. А в воздухе еще чувствовалось напряжение, будто электричество невидимыми нитями протянулось от неба к земле. Сквозь сон Ася слышала, как протрубили подъем, как заглянула в палату Лена и грустно сказала:

— Встаем, девочки.

Лена теперь всегда и все говорила грустно. Девочки просыпались, потягивались, щебетали что-то про то, как хорошо спалось и какие удивительные, сказочные снились сны.

Ася рывком откинула одеяло и тут же укрылась до подбородка. Ноги были в грязи и глине по колено, с прилипшими листьями, хвоинками. Значит, не приснилось. Ася совсем не помнила обратной дороги. Наверное, Грозовой Человек колдовством перенес ее из Дома прямо в постель. «Ой, а рецепт!» — испугалась Ася. Уф, вот он, в кармане пижамы. Аккуратно сложенный листочек из тетрадки в клеточку. Каллиграфически стройные золотые буквы…

— Подъем! Подъем! — бодрый Жорин голос звал седьмой отряд на зарядку. Ася торопливо оделась и положила рецепт в карман рубашки.

Зарядку Жора проводил на футбольном поле. Он выстроил в одну колонну мальчиков, в другую — девочек, прыгал, шутил, всячески стараясь развеселить заспанных ребят. Ася терпеливо делала махи ногами и думала, что именно здесь и началась эта история, здесь она с Севой познакомилась, с Горынычем и Ежом.

Ася вдруг с грустью подумала, что, если бы не гномы, все было бы сейчас по-другому. И Колька бы не лежал в изоляторе с поврежденным позвоночником, и ей бы не пришлось ломать голову над рецептом. Но думать так было предательством, и Ася поскорее прогнала эти мысли. И тут же увидела, как с ближайшего куста машут ей руками все трое: Горыныч, Еж и Сева. Ася стояла в ряду последняя, поэтому без труда упрыгала с площадки в кусты.

— Ну?

— Дошла? Получилось?

— Мы до утра тебя на дороге ждали!

Ася разулыбалась: как здорово, что у нее есть такие друзья! Она все рассказала гномам и показала рецепт.

— Выполнить его невозможно, — сказала Ася. — Может быть, он что-то напутал…

Сдвинув головы в разноцветных колпачках, гномы прочитали составляющие эликсира жизни.

— Так, живая вода… это не проблема, — сказал Горыныч, — тут ты все уже знаешь.

— Клевер мы тебе соберем. Хоть тонну, — пообещал Сева.

— Солнечный зайчик, — сказала Ася. — Представляете? Как это возможно? Да я никогда не смогу ни одного зверька… вот так отловить и отдать, чтобы из него лекарство сделали.

— Я поговорю с ними, — задумчиво сказал Еж. — Здесь что-то не просто так…

— А «яблоки с яблони, посаженной заказчиком», что это значит?

— Заказчик — это ты. Значит, тебе надо посадить яблоню…

— Горыныч! Ты представляешь, сколько лет будет расти эта яблоня?

Ася села на землю, уткнулась лицом в колени.

Сколько растет дерево? Пять лет, десять? А Колька все эти годы будет прикован к постели? Гномы тоже приуныли. Еж хмурил длинные золотистые брови, Горыныч подпер ладонью подбородок, смотрел в даль. А Сева вдруг сказал:

— Сад!

— Что?

— Заброшенный сад у бассейна!

— Ну и что?

— Там есть яблони. Наверное, и яблоки есть.

— Яблоки и на дачах есть, и в магазине. Не в этом же дело.

— Да, но сад-то заброшенный, весь заросший. Яблони там одичали, и яблоки мелкие, кислые. А вот если мы его расчистим… м-м-м, облагородим, как говорится, вдохнем жизнь… Как бы заново все посадим…

— Это будет считаться? — с сомнением спросила Ася.

— Я не знаю. Но попробовать можно. Если другого выхода нет.