Лоу приблизился и направил тонкий прямоугольник на ногу Астахова. Браслет жалобно пискнул и отстегнулся, отвалившись, как напившееся крови огромное насекомое. Не отрывая взгляда от лежащего на полу устройства, Егор спросил.

— Почему Вы это делаете?

Лоу ответил не сразу, но его лицо разгладилось. Будто решившись на что-то, он ровным тоном произнес.

— Наружная камера зафиксировала, что за десять минут до вашего прихода в номер заходил неизвестный.

— Кто? — Егор опешил.

— Лица не видно. — Лоу помолчал, наблюдая, как он трет виски и напрягает лоб. — Да, и еще, в вине мы нашли сильный транквилизатор… как и в Вашей крови. Но советую Вам не расслабляться. Вы все еще под подозрением, пока мы это не проверим.

Егор едва унимал дрожь. Ну, конечно! Подсыпали снотворное, убили…подставили!

— Я надеюсь, Вы, наконец, понимаете, что кто-то хочет упрятать меня за решетку?

Лоу выгнул брови и усмехнулся.

— Можете идти. Вам следует находиться в номере и не покидать его.

— Могу я связаться с начальством?

— Боюсь, что нет.

Только что появившийся просвет, показавшийся в конце туннеля, снова потух, и Астахов заскрипел зубами от отчаяния. Все по-прежнему оставалось неясным. Может быть, это освобождение и само не более чем фарс?

— Меня отпускают? — словно, проверяя серьезность сказанного, выдохнул он.

Лоу вновь окунулся омут размышлений, однако по глазам было видно, что вопрос услышал, но отвечать, скорее всего, не собирался.

«Разговорчивый господин!» — сыронизировал про себя Егор, смутно вспоминая, что собирался сообщить следователю что-то важное. Мысль все время ускользала, как не пытался он ее ухватить. Внезапно Астахова осенило. Боже! Конечно!

— Господин Лоу, — едва сдерживая порыв, воскликнул Егор, — я же не рассказал, что меня похитили и требовали выдать государственную тайну, предлагали деньги.

Он не стал уточнять, что деньги были не просто большими, а огромными.

— Мне известна Ваша версия, — резко оборвал его следователь, словно, полоснув ножом по сердцу.

Егор скис и поплелся к выходу, понимая, что ему по-прежнему не верят. Вероятно, репутация президента компании, как его там, «Ниша», что ли, неприкосновенна! Что ты! Друг префекта! Егору захотелось выругаться, но он сдержался. Ну-ну! Ломай теперь голову, заумный идиот! Строй версии!

В следующую секунду, почти скрывшись за дверью, он обернулся, но лучше бы этого не делал. То, что запечатлело зрение, можно было объяснить по-разному, однако ни одно их этих объяснений не могло его убедить в реальности произошедшего.

В тот момент, когда Астахов бросил последний взгляд на следователя, тот вытянул вперед руку, и лежавший на полу браслет сначала пополз, а затем, оторвался от бетона и прилип к руке Лоу, который, заметив ошеломленный взгляд Егора, как-то виновато пожал плечами и быстро вышел через другую дверь.

Яркий свет вывел его из шока.

— Кто Вы? Что Вы здесь делаете?

Прямо в лицо Ситу уперся слепящий луч полицейского фонаря. Не получив вразумительного ответа, вооруженный мужчина махнул рукой и подтолкнул его в сторону ближайшего строения.

— Уходите отсюда!

Как пьяный Сит поковылял прочь, все еще не понимая, что произошло. Вокруг того места, где упал его товарищ, собралась толпа полицейских. Только сейчас он заметил зависший над головой патрульный катер, чей прожектор накрыл голубоватым светом площадку, в центре которой окруженное темными фигурами лежало тело.

Раньше ему не приходилось видеть, как стреляют в человека. Гибель Штефана показалась ему чем-то нереальным, каким-то театрализованным представлением. Он даже вообразил, как режиссер командует «Мотор!», а каскадер, приводя механизм имитации ранения в действие, бросается на песок. Только запах горелого человеческого мяса, доселе еще незнакомый, резкий и удушливый, не оставлял от этой постановочной фантазии камня на камне.

Вскоре Сит был уже далеко от того кошмарного места. Подавляя спазм в желудке, он остановился и вспомнил о том, что нарушил запрет покидать стеклянное жилище. Наверняка, его уже разыскивают. Хотя зачем? Штефан же уже… Его трясло.

Порыв ветра хлестнул в лицо колючим песком. Найдя в рюкзаке майку, Сит сделал из нее повязку, оставив открытыми только глаза. За те несколько дней, что он провел в прозрачном приюте для бездомных, со Штефаном они так и не сблизились настолько, чтобы оплакивать его смерть. Однако гнетущее горькое чувство не оставляло его, превращая окружающий мир в какую-то иную действительность, где Сит Гудвер — это уже совсем другой персонаж, а происходящие с ним события становились теперь по-настоящему реальными.

Что же Штефан искал в запретной зоне? Да и вообще, черт возьми, зачем в колонии запретная зона? Фразы из последнего разговора о странных рабочих невольно всплыли в памяти. Там в приюте они говорили о массовом облучении людей и их необъяснимой покорности. Эти слова так и остались бы словами, если бы пять минут назад не обрели бы самое ужасное воплощение в виде остывающего трупа приятеля. Похоже, Штефан что-то понял. Но тогда… он, Сит Гудвер, последний, кто с ним общался, находится в опасности! Нужно где-то отсидеться и все обдумать. Но где?

Купол, находящийся перед ним, ничем особенным не отличался от остальных. Пожалуй, только наружное освещение было каким-то блеклым, а дорожка, ведущая к входу, заметена песком. На востоке небо стало приобретать багрово-фиолетовую окраску. Странный рассвет. Сит невольно засмотрелся на нарождавшуюся из-за горизонта звезду. Совсем не так как на Земле. Немос был намного крупнее Солнца, но его энергия не сжигала все на своем пути радиацией. Тут даже небо имело розоватый оттенок, а погода всегда была пасмурной, потому как местное светило скорее согревало, чем несло свет. Эдакая гигантская печь. Хотя особого тепла Сит так и не ощутил за все время пребывания на планете.

Вскоре красный диск выполз из-за песчаных холмов, и у предметов появились тени, а тусклый розоватый свет разлился по поселку, преобразив его до неузнаваемости.

Дверь купола оказалась запертой, и открыть, по всей видимости, ее могли только изнутри, поскольку никакого табло, сканера или клавиш для набора пароля попросту не было. Сит еще раз посмотрел на клочок бумаги, которую дал ему Штефан. Все верно. Строение тринадцать. Он постучал. Гулкий звук утонул в порывах ветра. Ничего. Он мог стучать весь день, и, скорее всего, так и было бы, если б…

Дверь натужно заворчала и отъехала в сторону. От неожиданности Гудвер отпрянул назад. Из нее вышел человек в коричневом комбинезоне и медленно пошел прочь. Боже! Тот же мертвый взгляд. Мужчина мерными шагами удалялся, а Сит не мог оторвать взгляд от этой жуткой механической походки. Только сейчас он понял, что дверь начала двигаться назад, и, опережая сознание на доли секунды, рефлекс буквально втолкнул непослушное тело в уменьшавшийся с каждым мгновением проем.

В тамбуре его встретили все те же безмолвие и пустота. Озираясь по сторонам, Сит неслышно двинулся в сторону коридора, где помещение расширялось, объединяя несколько изолированных комнат. Похоже, все строения здесь однотипные. Он без особого труда добрался до лифта и нажал на стрелку, указывающую вниз.

Когда блестящие створки сомкнулись, заперев его в узкой кабине, Сит слегка запаниковал. Как-то неожиданно легко все получалось. После остановки лифта дрожь усилилась. Он вдруг испугался, что его здесь непременно ждут. Скоро ловушка захлопнется, и… Однако на площадке было безлюдно. Здесь вообще-то живет кто-нибудь?

Словно в ответ на его мысленный вопрос откуда-то слева послышались голоса. Сит прислушался. От напряжения лоб и виски стали влажными. Оказавшись перед выбором, он никак не мог решиться, идти к людям или наоборот — бежать от них в противоположную сторону. Пожалуй, без помощи будет трудно найти того, кто ему нужен.

Голоса приближались. Вскоре в конце дугообразного коридора он заметил двух мужчин, один из которых пытался в чем-то убедить второго, а тот резко перебивал, не особенно слушая собеседника. Из обрывков фраз Гудвер понял, что они обсуждали какие-то состязания. Похоже, один из них здорово проигрался на тотализаторе. А другой, по всей видимости, желал вернуть долг.