Площадь города составляла примерно шесть-семь квадратных километров. В центре располагался каньон глубиной метров двести, на дне которого были построены склады для хранения продуктов, инвентаря и энергетических блоков. Территория была поделена на шесть зон, в каждой из которых была своя власть в лице старосты, а также медицинская служба и школа для детей. Во главе города стоял генерал со своей свитой. Именно он контактировал с официальной колонией и распределял блага, а значит, обладал реальной властью над простыми жителями, которые вынуждены были платить за энергию, воду и пищу.

Свита генерала состояла из пяти сотен вооруженных людей. Власть их в «муравейнике» была практически безгранична. Всякое недовольство и сопротивление каралось нещадно и жестоко. Впрочем, большинство из живущих здесь такой порядок устраивал. Во всяком случае, лучше, чем отсутствие порядка вообще. По крайней мере, генерал был неглуп и даже по-своему милосерден и справедлив. Потому, вероятно, и сидел на своем месте уже не один год по местному исчислению.

Сквозь тонкую дверь Егор слышал, как Вэй тихо разговаривал с отцом. Старик встретил их без особого энтузиазма и едва сдерживал недовольство. Голос его то затихал, то прорывался громкими фразами. Астахов понял, что причиной столь негостеприимного приема является никто иной как он сам.

Перед ним на маленьком низком столике стояла чашка с горячим ароматным напитком, но Егор так и не притронулся к ней. Закрыв глаза, он прислонил голову к стене. Не хотелось ни думать, ни двигаться, ни жить. Куда-нибудь сейчас умчаться, где тепло и спокойно, где никто за тобой не гонится, где никого ты не напрягаешь своим присутствием. В какой-то момент мысли совсем размякли, и он провалился в забытье.

Время от времени он вздрагивал от того, что голова сползала к груди, прислушивался к голосам и снова терял ощущение реальности. В такой дерганной дремоте Егор пребывал около получаса.

Сложив руки на груди, Вэй сидел напротив с закрытыми глазами. В полутемной комнатке он казался огромным. Нахмуренные брови и поджатые губы придавали его лицу театральную суровость, и Астахов невольно улыбнулся. За последние дни немногословный китаец стал, пожалуй, ему самым близким человеком.

— Надо отдохнуть.

Голос Вэя заставил его вздрогнуть. Егор старался увидеть глаза товарища, но сумрак помещения позволял разглядеть лишь движение век.

— Надо отдохнуть, — как заклинание твердил китаец, и он даже подумал, что тот разговаривает во сне.

Впрочем, Вэй смотрел прямо на Астахова и не спал. Услышав непривычно дрожащий голос своего спутника, Егор решил, что тот бредит. Казалось, что-то произошло, китаец, словно, был не тот, что еще час назад, словно надломилось в нем что-то. Хотя, может быть, это просто усталость.

— Эй! Как ты? — спросил Егор.

Вэй медленно опустил руки и наклонился вперед. Вероятно, не очень-то он был склонен к разговору, но через некоторое время китаец произнес.

— В соседней комнате есть кровать. Иди, выспись. Предстоит серьезный разговор.

— Твой отец не хочет, чтобы я остался?

Повисла пауза. Чувствовалось напряжение. Егор был почти уверен, что Вэй уклонится от ответа, и не дожидаясь ответа начал вставать.

— Его можно понять. Он боится. За себя, за свой дом, за свое будущее. К тому же у него на обеспечении моя сестра и ее ребенок. Тебя будут искать и придут сюда.

Для молчаливого китайца это была длинная фраза.

— Что же делать?

— Надо отдохнуть. Продолжим завтра.

Вот это было уже похоже на Вэя. Иногда Егор даже завидовал его умению завершать беседу.

Карго уже минут двадцать прятался за платформой с контейнерами и наблюдал, как несколько грузчиков поднимали на борт небольшого звездолета какие-то ящики с помощью транспортера. Серый потертый металл корабля местами оцарапанный выглядел довольно удручающе. Посудина явно походила по космосу не один десяток лет, и немногие бы рискнули отправиться на ней даже до соседней галактики, но именно этот землистого цвета стреловидный механизм стартовал через два часа туда, куда нужно было охотнику.

Грузовой док для кораблей среднего класса располагался в пятнадцатом секторе и представлял собой купол метров четыреста в диаметре и пятьдесят в высоту. У погрузочных платформ стояло сейчас пять средних звездолетов класса «Барс-300». Возле трех из них никакого движения не наблюдалось, скорее всего, только прибыли и ждут разгрузки. Было видно, как корпуса, покрытые инеем, медленно нагревались до температуры окружающего воздуха, и на пол мелкими потеками устремлялась конденсированная влага. Два же корабля, стоящих почти рядом, вероятно, готовились к вылету. Тот, что нужен был Карго, находился ближе всех к воротам в док, и это была удача. Ему не пришлось пробираться через все помещение, рискуя быть «пойманным» напичканными всюду камерами.

Посторонним здесь находиться не разрешалось, по крайней мере, так гласили развешенные вокруг таблички. Между тем, Карго беспрепятственно удалось миновать два поста охраны, на которых попросту никого не оказалось. Что это было — везение или чья-то халатность, а может, все сразу, гадать он не собирался. Скорее всего, запреты в последнее время стали уже не такими и строгими, как было раньше. Ведь все равно из города все улетают. Неуютно становилось здесь. Впрочем, охотнику было глубоко наплевать, что будет с этим космическим мегаполисом.

Странно, но за последние несколько часов он ни разу не вспомнил о племени, о своей прошлой жизни. Его мысли были не там, где он родился и стал мужчиной. Всей душой и разумом Карго был сейчас возле Весты. Сердце бешено начинало колотиться, а рассудок терял связь с реальностью, когда он представлял себе свою девочку, беззащитную и растерянную, которой, может быть, именно в данную секунду угрожала смертельная опасность. Жива ли она?

Возле транспортера все время ошивался какой-то тип с грязной косынкой на голове и рыбьими глазами, который время от времени окрикивал парней в коричневых комбинезонах и руководил погрузкой. Через минуту он оглядел грузовой отсек и махнул. Погрузка закончилась.

Тип в косынке прошел совсем рядом. Карго почувствовал запах его пота. Грузчики потянулись к выходу из дока. У него было несколько секунд, чтобы незаметно пробраться на корабль.

Охотник предпочел бы отправиться с комфортом на пассажирском лайнере, но поскольку не прошел идентификацию, пришлось искать другие варианты. Благо, вместе с новой памятью Карго необъяснимым образом приобрел навыки программирования и работы в сети. Он, словно, не глазами видел информацию на мониторе, а разумом, интуитивно попадая на нужные страницы и в самые потаенные уголки электронной памяти сервера. Ему не составило особого труда найти корабль, вылетавший в нужном ему направлении ближайшие несколько часов. К сожалению, им оказалось вот это ржавое корыто, на котором выцветшей краской было выведено название «Сталкер».

Карго был почти уверен, что на этом судне нет идентификационного рубежа, но тревога его не покидала. Не хватало только нарваться на электрошок или что еще похуже. «И откуда он только знает про эти штучки?»

Еще неделю назад он и представить себе не мог, что зайдет так далеко, что тайно проникнет на незнакомый корабль и отправится в опасное путешествие по бескрайнему космосу. И вот дикий охотник с замерзшей планеты крадучись и озираясь перебежками переходит последнюю черту, за которой уже нет возврата туда, где он родился и вырос, туда, где его знают и уважают, где он был одним из самых ловких и сильных мужчин, благодаря которым племя выживало. И даже сейчас, понимая, что его судьба окончательно и бесповоротно меняет направление, Карго ни секунды не сомневался, лишь на миг ощутив прикосновение щемящей тоски к сердцу.

В грузовом отсеке никого не было, лишь бледно-розовые огни по периметру монотонно моргали, свидетельствуя о готовности к герметизации люка. Створки дверей медленно стали съезжаться, пока края не соприкоснулись друг с другом, после чего звук нагнетаемого под высоким давлением воздуха и скрип сжимаемого металла ознаменовали запирание отсека. Лампы сменили цвет на зеленый и перестали моргать. В отсеке повисли бледно-зеленые сумерки, но очертания предметов были четкими, и Карго присел на стоявший в центре ящик.