– Я не хочу сковывать его. Ты его знаешь: он заботится прежде о других, и лишь потом о себе. Он выступает в такой весовой категории, что мы только помехой для него станем. Надо все же и знать предел собственным силам.

Последовало долгое молчание.

– Ну и пусть, – произнес, наконец, Билли. – Не собираюсь я стоять в стороне, пока ему грозит опасность.

– Все, чего я хочу, – сказала Джорджия, – это чтобы ты его слушал. Если он не хочет нашей поддержки или считает, что впутывать нас в его дела слишком опасно, нам придется довериться ему. Он доверял нам в прошлом и ни разу не подставил. Просто обещай мне, что ты отплатишь ему тем же.

– Но… не могу же я просто взять и отвернуться, – пробормотал Билли.

– Я и не хочу, чтобы ты это делал, – ответила Джорджия. – Только… ты порой думаешь не головой, Билли, а зубами, – послышался звук поцелуя. – Я тебя люблю. Мы поможем ему всем, что в наших силах. Я просто хочу, чтобы ты понял: возможно, мы нужны ему не просто для махалова.

Скрипнул пол: кто-то, судя по тяжести, Билли отошел на два шага. Потом скрипнул стул.

– Не знаю, что мы еще можем делать.

– Ладно, – сказала Джорджия, открывая холодильник. – А те двое, чьих лиц ты не видел? Ты сумел достаточно близко к ним подобраться, чтобы обнюхать?

– Пытался, – вздохнул Билли. – Я стоял ближе других. Но…

– Но?

– Никакого запаха не уловил. Не успел. Гарри… Когда он переворачивал машину, была такая красная вспышка, а потом все, что я смог унюхать…

Я услышал пару шагов полегче – должно быть, Джорджия подошла и дотронулась до него.

– Что смог унюхать?

– Серу, – ответил Билли не совсем уверенным голосом. – Пахло серой.

Последовало молчание.

– Что это значит? – спросила Джорджия.

– Что я за него беспокоюсь, – сказал Билли. – Ты бы видела его лицо тогда. Ярость. Никогда не видел, чтобы кто-то так злился.

– Думаешь, он… что? Неуравновешен?

– Это ты у нас аспирант-психолог, – буркнул Билли. – Ты сама как считаешь?

Я взялся за ручку, поколебался секунду, а потом толкнул дверь.

Билли с Джорджией сидели в довольно просторной кухне; на столе стояли две открытые, но непочатые бутылки пива. Оба застыли, удивленно глядя на меня.

– Так что вы думаете? – негромко спросил я у Джорджии. – Мне это тоже интересно.

– Гарри, – произнесла Джорджия. – Я всего только аспирантка.

Я подошел к холодильнику и взял себе бутылку холодного пива. Пиво было американское, но я не слишком привередлив. Я люблю пиво холодным. Я свернул крышку, подошел к столу и подсел к ним.

– Я не ищу психотерапевта. Вы мои друзья. Оба, – я сделал глоток. – вот и скажите мне, что вы думаете.

Джорджия с Билли переглянулись, и Билли кивнул.

– Гарри, – сказала Джорджия. – Мне кажется, тебе надо с кем-нибудь переговорить. Даже неважно, с кем именно. Просто на тебя столько всего навалилось, что если ты не выпустишь хоть часть этого из себя, это может плохо кончиться.

– Люди говорят со своими друзьями, Гарри, – добавил Билли. – Нельзя свернуть абсолютно все в одиночку. А вместе чего-нибудь, да придумается.

Я сделал еще глоток. Билли с Джорджией тоже. Минут пять или шесть мы сидели молча.

– Примерно два года назад, – сказал я наконец, – я подставил себя под воздействие демонической силы. Твари по имени Ласкиэль. Падшего ангела. Такой твари, которая превращает людей в настоящих… в настоящих монстров.

Джорджия пристально смотрела мне в лицо.

– Зачем ты это сделал?

– Это была такая серебряная монетка, – ответил я. – Любой, дотронувшийся до нее, открыт воздействию. Ее вот-вот собирался подобрать ребенок, не имевший ни малейшего представления о том, что это. Даже не размышлял. Я просто накрыл ее рукой прежде, чем ребенок успел подобрать ее.

Джорджия кивнула.

– И что произошло?

– Я принял меры к тому, чтобы изолировать ее, – сказал я. – Я сделал для этого все, до чего додумался, и некоторое время мне казалось, что мне это удалось, – я отпил еще пива. – А в прошлом году заметил, что моя собственная магия усиливается демонической энергией – так называемым Адским Огнем. Его ты и унюхал, Билли, когда я перевернул ту машину.

– Зачем ты ее использовал? – спросил Билли.

Я покачал головой.

– Это от меня не зависит. Само выходит.

Джорджия нахмурилась.

– Я не спец по магии, Гарри, но, насколько я знаю, такая сила никогда не дается даром.

– Нет. Не даром.

– Тогда какова цена? – спросила она.

Я глубоко вздохнул. Потом начал стаскивать с обожженной руки перчатку.

– Мне это тоже интересно, – кивнул я, сдернул-таки эту чертову перчатку и повернул руку ладонью вверх.

Больше всего пострадали внутренняя поверхность пальцев и ладонь. Все это напоминало, скорее, не столько человеческую плоть, сколько плавленый воск – белый со вкраплениями голубого в местах, где сохранились кровеносные сосуды. Везде, кроме самой середины ладони. Там три полосы розовой, здоровой кожи складывались в напоминающий по форме песочные часы знак.

– Вот такую штуку я обнаружил, когда обжегся, – сказал я. – Это древняя руна. Символ, обозначающий имя Ласкиэль.

– Ох, – только и сказала Джорджия перехваченным голосом.

Билли переводил взгляд с меня на нее и обратно.

– Ох? Почему ох?

Джорджия взглядом призвала меня к снисходительности и повернулась к Билли.

– Это знак демона. Вроде логотипа, да? – она вопросительно посмотрела на меня, и я кивнул.

– Он опасается, что этот демон, Ласкиэль, может каким-то образом влиять на него – а он не знает, как именно.

– Вот именно, – согласился я. – Все, что мне известно, утверждает, что я должен быть отрезан от Ласкиэли. Что мне ничего не должно угрожать. Но ее власть все же каким-то образом проявляется. И если демон влияет на мои мысли, дергает, так сказать, за веревочки, я могу даже не замечать этого.

Джорджия нахмурилась.

– Ты веришь, что это возможно?

– Допускать иное просто опасно, – вздохнул я и еще раз поднял руку. – Это не домыслы. Это факт. Если я буду использовать это неразумно или опрометчиво, могут пострадать люди. Могут погибнуть. И если Ласкиэль каким-то образом воздействует на меня…

– Может случиться черт знает что, – договорил за меня Билли разом посерьезневшим голосом.

– Угу.

– Черт, – буркнул Билли.

Мы выпили еще пива.

– И мне все это не нравится, – сказал я. – Главное, я не нахожу никаких ответов. Уйму заклинаний перепробовал. Ритуалов, обрядов. Все попробовал. И ничего.

– Господи… – выдохнул Билли.

– Такое воздействие обычно можно засечь, и оно нарушает Законы Магии. Если Стражи узнают об этом и отдадут меня под суд, одного этого достаточно, чтобы казнить меня. И если я окажусь рядом с Рыцарем Креста – я вам про них рассказывал – он тоже сможет ощутить это на мне. Не знаю, как он на это отреагирует, что подумает.

Я кашлянул.

– Мне страшно.

Джорджия легко коснулась моей руки.

– Не казни ты себя так, Гарри. Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понимать: ты не желал этой силы, тем более не хочешь злоупотребить ею.

– Если бы какая-то часть меня не желала ее, – спросил я, – кой черт я не схватил мальчишку, а не монету?

В кухне воцарилась неуютная тишина.

– Вы мои добрые друзья. Вы приходили на помощь, когда мне приходилось туго, – продолжал я. – Вы пригласили меня в свой дом. В свою жизнь. Вы замечательные ребята. Мне жаль, что я не держался с вами более открыто.

– Сегодня все было из-за того же? – спросил Билли. – Из-за демона?

– Нет, – мотнул головой я. – Сегодня другая история. И я не могу рассказать вам о ней.

– Если ты это для того, чтобы защитить нас… – начал Билли.

– Я защищаю не вас, – перебил я. – Совсем других людей. Если меня увидят с вами, они могут сильно пострадать. Даже погибнуть.

– Чего-то я не понимаю. Я хочу помочь… – сказал Билли.

Джорджия положила ладонь на его руку. Он оглянулся на нее, покраснел и закрыл рот.