— Но тебе нужен муж. Тот, кто будет тебя поддерживать, — с жаром убеждала ее дочь, — ты, конечно, очень сильная, но тебе тоже нужно расслабиться.

— Это все, конечно, очень интересно, но все-таки мне кажется, что это глупости.

— Ничего не глупости. Подумай об этом на досуге. Будет, чем заняться. Пойдем пить чай, — предложила Кэт, — эта обжора наверняка слопала все пирожные, но я испекла пудинг. Уж до него-то она еще не добралась.

— Да, держи его подальше от Сью, — со смехом посоветовала ей Беатрис, — а то мы останемся ни с чем.

В столовой все уже было готово. Там сидел Фрэнк, дожидаясь, когда же явится женская половина семьи. Ожидание было для него привычно, так как его жена частенько куда-либо опаздывала.

За едой Кэт без умолку болтала о домашних делах, изредка обращаясь к мужу за поддержкой. Его кивка ей было более, чем достаточно. Беатрис, впрочем, тоже. А после того, как они попили чай, неугомонная Кэт предложила всей семьей поехать в Лондон и как следует повеселиться. Фрэнк сразу же решительно отказался.

— У меня много дел, — запротестовал он, — а тебе все лишь бы развлекаться, Кэт.

— Нельзя же все время заниматься делами, — протянула Кэт плаксиво.

— Вот и возьми с собой Сью, и поезжайте. Только возвращайтесь пораньше.

— Договорились, — и довольная жена чмокнула его в щеку.

— В Лондон? — спросила Беатрис.

— Ну да. Я там давно не была.

— Дней десять, — уточнил Фрэнк.

Беатрис засмеялась. А Кэт протестующе замахала руками:

— Не преувеличивай, Фрэнк. Уже две недели. Почти.

— Ну, так какая разница, — он пожал плечами.

Жена погрозила ему пальцем и побежала переодеваться. Когда муж вошел к ней в комнату, он удостоился увидеть ее платье, открывающее всеобщим взорам красивую грудь.

— Это что такое? — возмутился он, — ты куда едешь?

— Да в Лондон же, — отозвалась Кэт, — а что?

— Что это за вырез?

— Обыкновенный вырез. Что тебе не нравится? Ничего особенного, все дамы носят такой. Не могу же я отставать от моды.

— Черт знает что, — Фрэнк решительно взялся обеими руками за край выреза жены.

— Ай! — взвизгнула она, — что ты делаешь? Порвешь же платье!

Но Фрэнк, не слушая ее воплей, подтянул платье как можно выше.

— Вот так лучше, — сказал он, отступая на шаг и любуясь своей работой, — теперь можешь ехать.

— Ханжа, — фыркнула Кэт, — неужели, тебе не будет приятно, если на твою жену все будут смотреть?

— Не будет, — невозмутимо отозвался Фрэнк.

— Ну и ладно, — она махнула рукой и сдалась.

Когда Кэт с дочерью собрались, велели заложить карету и вместе с Беатрис вышли во двор.

— Тебе стоит взять няню для Сьюзи, — напомнила Беатрис, — вдруг нам придет в голову зайти в магазин.

— Да, — спохватилась дочь и сунула девочку в руки матери, — подержи-ка. Я сейчас.

И она помчалась в дом.

Беатрис усмехнулась и села в карету. Сью с умным видом начала устраиваться на мягком сиденье. Поправила складки пышного короткого платья, видимо, насмотревшись, как это делает мать и заявила:

— Не хочу с мисс Мэйсон. Она противная.

— Почему? — спросила Беатрис.

— Противная и все. Она заставляет меня умываться.

Сью сказала это так, словно больше всего на свете не любила именно умываться. Женщина спрятала улыбку:

— А ты знаешь, почему люди умываются по утрам?

— Их тоже кто-нибудь заставляет, — ответила девочка.

Беатрис издала сдавленный смешок. Определенный смысл в ее словах присутствовал.

— Нет. Дело в том, Сьюзи, что, если люди не будут умываться, на их щеках вырастут грибы. Ты же не хочешь этого, правда?

Сью испуганно вытаращила глаза и тихо вскрикнула:

— Ой!

— Так что, мисс Мэйсон спасает тебя от этого каждое утро.

Сью украдкой провела рукой по своим щекам, проверяя, не выросли ли там грибы.

— А какие грибы? — вдруг спросила она.

— Поганки, — сквозь смех, который тщетно пыталась скрыть, сказала Беатрис.

— Фу, поганки! Ну ладно, я буду умываться.

— Вот и хорошо. Не давай поганкам шанса.

— А мисс Мэйсон все равно противная.

В это время вернулась Кэт. За ней мелкими шажками шла высокая, прямая как палка женщина с суровым лицом и строгими глазами. Вероятно, это и была мисс Мэйсон. Впрочем, вскоре это стало совсем очевидно, так как Сью отодвинулась к стене кареты и высунула язык в знак сильнейшего возмущения.

Мисс Мэйсон присела и согнувшись почти пополам, села в карету.

— Зачем ты ее взяла? — гневно спросила девочка у матери.

— Поговори у меня, — Кэт погрозила ей пальцем, — не показывай язык и веди себя прилично, а то высажу.

Сью отнюдь не была образцом для подражания и на слова матери не обратила внимания. Всю дорогу она корчила мисс Мэйсон самые страшные рожи, которые только могла выдумать и дергала ее за подол платья. Мисс Мэйсон выносила все это с видом настоящей христианской мученицы, поджав губы и опустив глаза. Беатрис втихомолку смеялась, а Кэт грозила дочери пальцем, обещая по приезде домой выдрать ее розгами. Но на Сью эти воспитательные меры действовали не больше, чем ветер на скалу.

Когда экипаж прибыл в Лондон, Кэт тут же велела кучеру ехать на улицу, славившуюся своими магазинами. Про остальные развлечения она как-то позабыла. К тому же, слово "магазин" ни одну женщину не оставит равнодушным. Даже мисс Мэйсон оживилась. Правда, она быстро скисла, когда Кэт велела ей сидеть со Сью и не спускать с нее глаз.

Беатрис с дочерью вышли из кареты.

— Строгая эта мисс Мэйсон, — заметила женщина, — неудивительно, что Сьюзи ее боится.

— Что? Сью? Это Мэйсон ее боится, — возразила Кэт и в ее голосе сквозила гордость за свое столь грозное чадо, — не знаю, почему, но Сью ее сразу невзлюбила и теперь тиранит, как умеет.

— Мило, — заметила Беатрис, — насколько я помню, ты свою гувернантку уважала.

— Но она была доброй и справедливой. А Мэйсон такая нудная. А твоя гувернантка?

— О, моя гувернантка! Она преимущественно, бегала за мной, охала и ахала, и говорила: "Мисс Хеттерингтон, нельзя туда лазать! Мисс Хеттерингтон, слезьте с дерева, яблоки незрелые, у вас живот заболит!"

Кэт расхохоталась.

Они вошли в магазин, звякнув колокольчиком у входа. Что автоматически вызвало к прилавку продавца.

— Сударыни, добро пожаловать в мой магазин, — склонился он в поклоне, — чего желаете?

— Для начала мы бы хотели осмотреть все, что у вас имеется в наличии, — улыбнулась Кэт.

Беатрис молчала, предоставляя дочери право распоряжаться так, как она того хочет. Однако, и она не осталась равнодушной, когда увидела великолепные ткани и украшения, духи и тому подобное.

Когда продавец уже заворачивал покупки, открылась дверь и в магазин вошел молодой человек. Кэт бросила на него взгляд и вскинула брови.

— Мама, — подтолкнула она Беатрис локтем, — это Стэнфорд.

— Меня нет, — отозвалась женщина и спряталась за дочерью, — надоел, сил нет.

Но ей не повезло, Стэнфорд ее увидел и тут же замер.

— Господи, — прошипела Беатрис.

— Добрый день, сударыни, — сказал он.

— Добрый день, — отозвались они.

— О, я совсем забыла, — спохватилась Кэт, — нужно же расплатиться. Мамочка, ты не одолжишь мне немного денег? У меня что-то не хватает. Этот скупердяй все дает на счет.

— Держи, — мать протянула ей кошелек, — только не увлекайся.

— Конечно, конечно, — улыбнулась та, — я тебе непременно отдам.

— Леди Вудвилл, — проговорил Стэнфорд, придвигаясь поближе к женщине, в то время, как она старалась отойти подальше, — примите мои соболезнования.

— Благодарю вас, — отозвалась Беатрис опасливо, понимая, что он этим не ограничится.

— Мама, мы можем идти, — вставила Кэт, поворачиваясь.

— Да, конечно, — обрадовалась та.

— Au revoir, мистер Стэнфорд, — пропела ее дочь, презрительно фыркнув.

— Мы уже уходим, — сообщила Беатрис.

— Подождите хоть пять минут, леди Вудвилл! — взмолился Стэнфорд.