— Забирай ребенка, — услышала Таня голос мужа и резко вскинула голову. От этого движения перед глазами поплыли круги, но вскоре зрение сфокусировалось.

— Не трогайте ее, — очень тихо прошептала она и прижала плачущую девочку к себе. Дочка хотела есть, потому и закатывала истерику. — Я сейчас успокою.

Павел кивнул, давая разрешение. Таня села на стул и отвернувшись от мужчин, принялась кормить Милу грудью. Время остановилось, словно его поставили на паузу. Дочь ритмично сосала, а Татьяна мерно покачивалась в такт ее причмокиваниям и отчаянно молилась. Вскоре малышка уснула, и Таня с сожалением запахнулась и встала.

— Отдай ребенка Аслану, — приказал муж, и она вынуждена была подчиниться. Аккуратно переложила в его руки спящую дочь и повернулась к Павлу. — Вот бумага и ручка, пиши.

— Что?

— Записку своему любовнику. Чтобы не искал тебя. Пиши, что решила вернуться к мужу.

— Нет… — От одной мысли, что будет, когда Саша прочтет записку, Тане стало дурно. Он не заслужил такого предательства с ее стороны. Не хотела причинять ему такую боль, ведь он не виноват, что она такая трусиха и не смогла себя заставить рассказать ему всю правду.

— Ну нет так нет. — Звучно хлопнув ладонями по коленям, Павел встал. — Но если вдруг появится — я его убью, — строго предупредил он и, распахнув полы пальто, продемонстрировал пистолет. — Решай сама.

Таня судорожно сглотнула и взяла ручку. Выбор больше не стоял. Пусть лучше Саша считает ее последней мразью, чем умрет в попытке спасти. Он сильный, сможет пережить еще одно предательство. Она очень хотела верить в то, что он не сломается. Сердце обливалось кровью, пока Таня выводила ровные буквы на бумаге. Закрывала все возможные пути, сжигала мосты, резала их любовь по живому, но другого выбора ей просто не оставили.

Дописав послание, отложила ручку и встала. Прощаясь с Сашей, простилась с собой. Уезжая, оставляла с ним свое сердце и душу, как будет жить без него, не могла даже представить. Но подставлять любимого под удар не желала. Лучше так, а дальше…

Паша перечитал ее записку и удовлетворенно кивнул. Взяв Таню за подбородок, небрежно стер каплю крови у носа и ответил:

— Умница, а теперь в машину, — грубо выпустил ее, подтолкнув к выходу.

Таня больше не сопротивлялась. Спокойно шла вперед, как агнец на заклание, лишь сердце громко вопило в груди, корчась в мучительной агонии. Это была прекрасная сказка, и она закончилась.

***

Вернувшись на работу, Саша извинился перед ждавшими его пациентами и скрылся в своем кабинете. Быстро переоделся, чтобы начать прием, но сначала решил проверить телефон. Пропущенных звонков не было, зато мелькнуло сообщение от Тани. «Не задерживайся, нам нужно серьезно поговорить». Сухо и коротко, так не похоже на нее. Саша нахмурился, ощутив, как сердце тревожно дернулось и быстро заколотилось в груди. Недолго думая, набрал ее номер и долго слушал протяжные гудки, но ответа так и не последовало. Все это ему совсем не нравилось. Нехорошее предчувствие уже прокралось в душу и надежно там обосновалось. Позвонив еще несколько раз, он отшвырнул телефон в сторону и нервно постучал пальцами по столешнице. Надо было срочно ехать домой, но Саша не мог физически — за дверью сидели люди, которым нужна была помощь, и он не имел права отказать. Несколько раз глубоко вдохнув, чтобы унять терзающие душу эмоции, открыл дверь и впустил первого пациента, решив по возможности скорее справиться с работой и уехать домой.

Белов был сам не свой, осматривая пациентов, думал совершенно о другом, точнее, о Тане. Торопился как мог, рассеянно вслушивался в жалобы и потом долго думал над лечением. На третьем пациенте не выдержала медсестра.

— Саш, что с тобой? Ты не заболел? Бледный какой-то…

— Не очень хорошо себя чувствую, — ухватился он за ее вопрос, как за соломинку и путь к спасению.

— Так езжай домой.

— Как я поеду, у нас аншлаг. — Саша устало потер лицо ладонями и вновь взял телефон. В который раз набрал номер Тани, но в ответ слышал только длинные гудки.

— Я разберусь, — улыбнулась медсестра и вышла за дверь. Вернулась через несколько минут и довольно известила: — Остались только двое: Иваныч с ангиной и баба Галя с высокой температурой.

— Отлично, зови, — просиял Саша. — Спасибо тебе огромное.

— Да не за что.

Расправившись со сложными пациентами, Белов быстро переоделся и спустился к машине. Погода стремительно портилась, от ярко сиявшего с утра солнца не осталось и следа, небо затянули тяжелые свинцовые тучи, и начался снег с дождем. Тихо выругавшись на капризы погоды и свою летнюю резину, Саша сел за руль и завел двигатель.

Тревога все нарастала, заставляя гнать по мокрой трассе на предельно допустимой скорости, с трудом справляясь с возникающими заносами. Видимость оставляла желать лучшего, а дворники едва успевали расчищать лобовое стекло, но он упрямо выжимал педаль газа в пол. Никак не мог унять желание поскорее оказаться дома и убедиться, что все в порядке и ничего страшного не случилось.

Добравшись до места в рекордно короткие сроки, Белов сразу заметил отсутствие света в окнах и ощутил, как неприятный холодок пробежал по позвоночнику. Бросил машину посреди двора и со всех ног кинулся внутрь. Вбежал в дом и застыл, боясь пошевелиться. Страх вцепился в горло стальной хваткой, мешая сделать нормальный вдох, и липкими мурашками рассыпался по коже. Звенящая тишина и темнота окружали его со всех сторон, лишь громкий звук собственного сердца давил на перепонки. Умом Саша понимал, что случилось что-то непоправимое, но надежда на чудо все еще теплилась в душе.

Не помня себя, он вбежал наверх, перепрыгивая через несколько ступенек, решительно ворвался в комнату, которую они делили с Таней, и щелкнул выключателем. Яркий свет болезненно ударил по глазам, но Саша не зажмурился, превозмогая дискомфорт, с ужасом смотрел по сторонам и отказывался верить в происходящее. Ни Тани, ни ее дочери в комнате не было, как и вещей, напоминавших об их недавнем присутствии. Лишь детская кроватка, как насмешка судьбы, одиноко стояла у стены.

Саша судорожно выдохнул и зарылся пятерней в волосы, обдумывая возможные варианты, куда могли деться его девочки. Возможно, что-то с ребенком, Таня вызвала скорую, и их забрали в больницу… Или ушли в магазин… Или сломалась коляска… Понимал, что все это бред, но не мог просто бездействовать. Нужно было срочно что-то делать, как-то их искать, не могли же они просто испариться?

Выхватив телефон из заднего кармана джинсов, Саша в очередной раз набрал номер Тани, надеясь, что она наконец возьмет трубку и его кошмар закончится. Откуда-то издалека до него донесся рингтон ее телефона. Белов недоуменно обернулся и, убрав трубку от уха, пошел на звук. Спустился и вошел в кухню. Вызываемый аппарат мерно подрагивал на полу, слабо освещая пространство дисплеем.

Саша сбросил звонок, включил свет в помещении и поднял с пола брошенный гаджет. Разблокировав дисплей, пролистал список звонков и смс, но увидел лишь свои. Ничего не понимая, устало опустился на стул и только сейчас заметил лежавшую на столе записку. Душа ушла в пятки, а пульс от выброса адреналина резко зашкалил. Дрожащими руками он взял бумагу и начал читать:

«Я долго думала о нас и нашем будущем и поняла, что в этой глуши его нет. Меня не устраивает то, что у тебя есть, а большего дать ты мне никогда не сможешь. Я больше не могу здесь находиться и не хочу тебя обманывать. Я решила вернуться к мужу, уж он-то обеспечит нас с дочерью всем необходимым. Хотела сказать тебе лично, но потом поняла, что не смогу.

Ты был прав, когда говорил, что ничего не получится. Зря я тебя не послушала. Не ищи меня, все закончилось, и мое мнение не изменится. Оно взвешенное и обдуманное. Я не люблю тебя, это был всего лишь гормональный всплеск или что-то в этом роде. Оглядываясь, вообще не понимаю, что на меня нашло, какое-то помутнение… Я сильно виновата перед тобой, если сможешь прости меня и забудь. Прощай. Таня».