— Ты идиот, Паша! — терпеливо пояснил Глеб Евгеньевич. — Как можно было не узнать любовника жены и собственноручно поручить ему сделать ЭКО? Ты просто сказочный долбоеб!

— Как я мог его узнать? Я его не видел!

— А включить голову и пробить хозяина по адресу дома, где она жила, не догадался?

Паша опустил глаза, сказать было нечего. На тот момент он настолько был ослеплен своей победой, что не думал больше ни о чем. Все получалось как надо, и причин волноваться не возникало.

— Вот Белов молодец, — криво усмехнулся Мясницкий. — При встрече пожму ему руку. Обставил тебя в два счета и выбился в дамки, заделав наследнице своего сына. Вот это я понимаю, голова, а ты ничтожество.

— Откуда вы… — Павел замолчал на полуслове и, догадавшись, перевел взгляд на личного охранника. Тот стоял у стены и как ни в чем не бывало усмехался. — Аслан!

— Надо же, голова заработала, — рассмеялся Глеб Евгеньевич. — Да, Аслан мой мой человек. Верный и переданный, в отличие от тебя.

— Столько лет он служил мне…

— Не обольщайся, он всего лишь исполнял свою работу: присматривал за тобой и докладывал обо всем мне.

Павел ощутил, как пространство вокруг сужается. Атмосфера накалилась до предела, и каждый вдох обжигал легкие. Животный ужас липкой субстанций расползался по телу, сковывая каждую мышцу, проникая в каждую клетку.

— Дайте мне шанс… я все исправлю, — прохрипел он не своим голосом. Сердце болезненно ударялось о ребра и гулким эхом отдавалось в ушах.

— Достаточно, — холодно ответил Мясницкий. — От твоих исправлений становится только хуже. — Он направился к двери.

— Подождите. — Паша рванул за ним. — Я вам еще пригожусь

— Сомневаюсь. Ты абсолютно бесполезное и безмозглое существо, — не оборачиваясь ответил Мясницкий.

— Но Глеб Евгеньевич, я на все согласен… — Павел упал на колени и, схватившись за его ногу, прижался к ней лицом. — Пожалуйста, умоляю вас… — Судорожный всхлип вырвался из его горла.

— Пошел к черту. — Мясницкий оттолкнул его от себя и, кивнув Аслану, скрылся за дверью.

Паша с ужасом наблюдал, как охранник надел кожаные перчатки и двинулся в его сторону.

— Нет, не надо, не трогай меня, — завопил он, вскочил на ноги и попытался сбежать, но Аслан с легкостью перехватил его. Зажал голову в локтевом сгибе, перекрывая кислород, и потащил к окну. Павел сопротивлялся как мог, но силы были явно неравны. Он задыхался и бился в конвульсиях, но Аслан был беспощаден.

Холодный ветер ударил в лицо, на миг освежив и подарив долгожданный глубокий вдох, наполнивший легкие до предела. Паша не успел сообразить, что происходит, когда почувствовал, как его ноги оторвались от пола и порыв ветра пронзил его насквозь. В последний момент попытался за что-то зацепиться, но безуспешно, и стремительно полетел вниз. Несколько секунд свободного падения, жесткое столкновение с асфальтом — и абсолютные темнота и тишина.

Сквозь сон Таня чувствовала крепкие родные объятия и невольно улыбалась. Саша так сильно прижимал ее к себе, словно боялся, что она сбежит. Так непривычно было спать рядом с любимым мужчиной, но в то же время безумно приятно. Уткнувшись ему в шею, она глубоко вдыхала запах тела и растворялась в своих ощущениях. Тепло и спокойствие окутывали ее со всех сторон и дарили бесценное чувство защищенности. Так хотелось верить в то, что все позади. Они наконец вместе и так будет всегда.

Услышав жалобное пищание, Таня открыла глаза и прислушалась к странным звукам. Сердце взволнованно затрепыхалось в груди, когда она поняла его источник. С трудом выбравшись из тесный объятий, села на постели и осмотрелась, боясь поверить в реальность происходящего. В комнате было темно, но очертания предметов отчетливо определялись. На ощупь включив ночник, подошла к детской кроватке и не смогла сдержать улыбку. Мила сидела на постели и внимательно рассматривала все вокруг.

Таня едва сдержала судорожный всхлип и, потянувшись к девочке, нежно коснулась ее головы кончиками пальцев. Мила обернулась и, серьезно нахмурив брови, посмотрела на нее. Нижняя губа сразу же задрожала, предупреждая о намерении заплакать, и Таня отпрянула от кроватки. Без сил опустилась на постель и закрыла лицо руками.

— Что случилось? — участливо спросил Саша, неосторожно разбуженный ею.

— Она меня не узнает, — пожаловалась Таня, едва сдерживая подступившие слезы. До последнего надеялась, что все будет по-другому, но надежды не оправдались.

— Танюш. — Он улыбнулся и, придвинувшись ближе, крепко обнял ее. — Конечно, не узнает. Она же малышка совсем, да и в комнате темно…

— Я даже дотронуться до нее не могу… — Она тихо всхлипнула.

— Почему?

— Она плакать собирается.

— Ты просто трусиха, — рассмеялся Саша, встал с постели и подошел к кроватке. — И кто у нас тут собирается плакать?

Увидев его, Мила заулыбалась и потянула ручки. Он сразу же исполнил ее просьбу и вытащил из заточения. Они так органично смотрелись вместе, что Таня невольно испытала очередной укол ревности.

— Пойдем знакомиться с мамочкой? — мягко спросил Саша, но девочка явно не разделяла его энтузиазма. Прижалась щекой к груди и замерла, искоса поглядывая на Таню. — Милаш, не переживай, она не всегда такая рева. Сейчас вытрет слезы и улыбнется тебе, вот увидишь.

Он подошел к их кровати и сел в метре от нее. Таня торопливо вытерла слезы и попыталась улыбнуться. В душе творился полнейший раздрай. Так хотелось обнять свою дочку, зацеловать пухлые щечки, но она была вынуждена держать дистанцию, чтобы не навредить ребенку.

— Нужно всего лишь немножко времени и любви, она оттает и примет тебя, — прошептал он и нежно погладил Таню по щеке, стирая одинокую соленую каплю. — Все будет хорошо.

Мила внимательно следила за его действиями, но не предпринимала попытки отстраниться, все так же крепко держалась за папу.

— Дай руку. — Таня послушно вытянула ладонь. — Мил, давай потрогаем маму? Смотри, какое у нее красивое колечко есть, — покрутил блестящий камушек, привлекая внимание ребенка.

Девочка заинтересованно следила за переливающимися огоньками, воспользовавшись этим, Таня придвинулась чуть ближе и положила руку Саше на бедро. Постепенно Мила привыкла к постороннему человеку и немного расслабилась. Счастью Тани не было предела, когда дочка первый раз улыбнулась именно ей.

— Саш, ты видел? — восторженно воскликнула она и подняла на него глаза.

— Видел-видел. — Он чмокнул Таню в щеку, осторожно пересадил ребенка на кровать и поднялся. — Пойду приготовлю смесь.

— Стой. — Таня испуганно схватила его за руку. — А если она заплачет?

— Справишься. Я в тебе не сомневаюсь. — Саша улыбнулся и направился к двери, но вдруг обернулся и, лукаво усмехнувшись, добавил: — А еще ее надо переодеть.

— Са-аш, — прошипела Таня и покачала головой, поражаясь его выходке. Бросил ее на произвол судьбы! Она, конечно, не боялась собственного ребенка, но очень волновалась. Как будто в первый раз, только раньше дочка ей доверяла, а теперь приходилось завоевывать доверие заново.

Белов не спеша разводил в бутылочке смесь. Специально оставил Таню наедине с ребенком, так они быстрее найдут общий язык, и она перестанет постоянно оглядываться на него. Им нужно снова привыкнуть друг к другу, а Тане набраться смелости и уверенности. Дождавшись, пока смесь остынет до нужной температуры, Саша вернулся в комнату. Войдя внутрь, прислонился спиной к косяку и завороженно наблюдал за своими девчонками. Они дурачились на кровати, совершенно не замечая ничего вокруг. Таня щекотала дочку губами, а Мила смеялась в голос.

Заметив Сашу, Таня немного смутилась и села.

— Ты чего там стоишь?

— Любуюсь, — честно ответил он, направился к ним и потряс бутылочку, размешивая детскую смесь. — Кушать подано, Ваше Величество.

Увидев бутылочку, Мила громко загулила и потянула руки, Саша передал еду Тане и опустился на кровать рядом с ними.